— Ну, — неуверенно ответил он.
— Андрюша, тут у меня кофе в стаканчике из-под «колы», с трубочкой. Будешь? — спросила сзади Ася.
— С трубочкой? Попробую…
Ася передала стаканчик мне, я поднес трубочку ему ко рту.
Он потянул, хукнул:
— Все равно горячо, зараза… Вы мне хоть объясните толком, что такое срочное стряслось?
— Надо увезти одну симпатичную женщину, пока её не убили нехорошие люди.
— А правда симпатичная?
— А что, если несимпатичная, так пусть убивают?! — взвилась Ася.
— Симпатичную жальче, — без капли юмора ответил Андрей. — Так что, правда срочно надо?
— Стали бы мы тебя среди ночи поднимать!
— Ну тогда ладно, — ответил он и резко прибавил газу.
* * *
«Волга» неслась, сверкая мигалкой. Перед светофорами Максим включал сирену и пролетал без остановки. Илья Трофимович сидел рядом с водителем, нахмурившись. Да, можно было ожидать… Хитрая тварь Слон, сумел втереться в доверие к Кучумову, теперь манипулирует полковником, как хочет… Хотя какое доверие, если Кучумов велел создать специальную бригаду для работы по Слону? С прямой отчетностью ему лично… Значит?.. Вот именно, то самое и значит.
Сзади лейтенант Новиков потихоньку рассказывал Воропаеву анекдот. Тоже радость — салажонка на такое дело тащить. Хотя, может, и не такое уж серьезное дело, Лаврентьев все-таки мошенник, а не бандит, может, обойдется без пальбы.
Справа промелькнул ярко освещенный подъезд Садового райотдела. Эх, надо было притормозить господина кандидата до утра, проявить заботу, чтоб не болтался без документов и денег по ночному городу, — глядишь, и остыл бы. А там женщина ушла на работу, вот и снялась как-то острота момента. Ну не корсиканец же он, чтоб помнить кровную месть до десятого колена, у коммерсанта дел поважнее хватит…
Майор наклонился, глянул в боковое зеркальце. «Уазик» с группой из райотдела пристроился сзади и держался как приклеенный.
По левой стороне проплыла освещенная площадка перед мотелем «Южный». Пора. Майор вынул из кобуры пистолет и, передернув затвор, дослал патрон. Поставил на предохранитель и сунул в карман куртки.
* * *
Гарик уже поднял руку к звонку, но передумал. Усмехнулся, полез в карман, вытащил ключи. «Незачем шуметь, сделаем Наташеньке сюрприз». Наружная дверь открылась без скрипа. Два шага. На квартирной двери тоже английский замок, даже не щелкнет. Осторожно вставил ключ, повернул. Ай-яй-яй, а ещё кассир… Ну что стоило опустить защелку? Глядишь, на несколько секунд дольше пожила бы…
Дверь сдвинулась легко, лишь зашуршала по полу войлочная накладка, — и вдруг остановилась. Гарик усмехнулся, сунул в щель пальцы. Цепочка — вообще глупость, хорошего рывка не выдерживает, но когда планка для крючка привинчена вертикально, это уже совершенный идиотизм. А привинтить горизонтально, как положено, — некуда, так уж остроумно спроектирован дверной проем…
Гарик аккуратно вынул крючок из прорези, но опустить бесшумно не удалось — вся рука в щель не входила, только пальцы. Цепочка сорвалась, брякнула.
— Кто здесь? — испуганно вскрикнула Наташа.
— Всего лишь бедный Арлекин, — иронично проговорил Лаврентьев, входя в коридорчик. Сам не мог бы объяснить, почему вдруг вспомнилась фраза из «Паяцев». Аккуратно закрыл дверь, замок щелкнул.
Наташа была одета в брючный костюм, волосы стянуты на затылке шнурком. На диванчике стояла расстегнутая сумка, рядом валялась какая-то одежда и почему-то черная пластмассовая выбивалка для ковров.
— Далеко ли собралась, Наташенька?
— Я никуда не собралась, просто навожу порядок… А какая тебе разница?
— Да нет, Наташенька, ты собралась. Очень далеко собралась, никогда раньше так далеко не уезжала. А я догадался — и зашел проститься…
Подчеркнуто медленным движением он вынул из кармана пистолет, взвел большим пальцем курок, опустил предохранитель. Сделал один шаг вперед.
* * *
Лифт спускался сверху, наверное, полчаса.
Наконец расползлись дверцы, мы ринулись внутрь. Димка зашел последним, нажал кнопку. Кабина застонала, заскрипела, еле-еле потянулась вверх.
— Ася, отдай пистолет Андрею. Он опытнее.
— Ну да!
— Не спорь, не трать время! Отдай, я сказал!
Давно я от него такого тона не слышала — заткнулась, вынула «вальтер» из кармана и протянула Андрею.
— Чтобы снять с предохранителя, флажок надо поднимать, посмотри сам…
— Спасибо, — вежливо ответил Андрей.
— Так. Как договорились: ты, Ася, звонишь и сдвигаешься чуть вправо. Если открывает Наташа, говоришь с ней. Если кто-то другой, или отвечает чужой голос — сразу шаг в сторону, под прикрытие стены, и не высовываешься, пока я не позову. Ясно?
— Ясно…
— Пока держись за мной, из лифта я выхожу первым…
* * *
Гарик сделал ещё шаг.
— А я ведь тебя любил, Наташа. С остальными так, искал разнообразия, а тебя любил. Мне с тобой было так хорошо…
Наташа попыталась отступить, нога уперлась в диван, девушка покачнулась, неловко села, опершись на выставленную руку…
— …так хорошо, так покойно… Я приходил к тебе отдохнуть душой. Я тебе доверял. Самое важное в своей жизни доверил, а ты меня предала. Из глупой бабской ревности предала. Мне так горько, Наташа, так обидно… Никого у меня ближе не было, а ты меня предала…
Гарик говорил — и сам верил своим словам, потому что в них была правда. Робкая Карина пробуждала в нем гордость владыки, буйство Веры вызывало звериный, неандертальский восторг, ночи с Катей были сродни фехтовальным поединкам, с Ираидой он чувствовал себя, как ландскнехт в захваченном купеческом городе, — а у Наташи находил душевный покой. И хоть твердо знал, что никогда не оставит Галину и детей, но если бы вдруг… то, конечно, ушел бы к Наташе. Нет, не отказался бы и от остальных, но постоянно рядом с собой предпочел бы видеть именно её.
И вот это чувство как бы подкрепляло в нем право на обиду — и на месть.
— Наверное, лучше было бы тебя убить тихо, задушить… — его передернуло, — но я не смогу, рука не поднимется. Ладно, пока соседи хватятся, я успею уйти.
Наташа молчала, только глаза её раскрывались все шире и нелепо шарила по дивану отставленная назад рука.
— Да, ты верна себе. Ни слова, ни крика, ни мольбы. Ты — замечательная женщина, Наташа, но ты меня предала. Прощай, Наташа…
Рука с пистолетом пошла кверху, палец напрягся на спусковом крючке. Ствол ходил ходуном — наверное, это не имело значения на таком расстоянии, но Лаврентьев вспомнил занятия на военной кафедре… Подполковник Иванов учил: «на полувыдохе задержать дыхание и плавно нажать второй фалангой указательного пальца на спусковой крючок»…
Он перевел дыхание, сдвинул палец глубже в скобу — и в этот момент резко зазвонил звонок у двери.
Рука дернулась, грохнул выстрел, а Наташа с размаху ударила его по руке пластмассовой хлопалкой.
* * *
Ася ещё не успела отнять палец от кнопки, как в квартире бахнул выстрел.
Я оттолкнул её в сторону и ударил локтем в стекло. Просунул внутрь руку, повернул головку замка и рванул дверь. Куда теперь? А, звонок был справа…
— Направо! — крикнула Аська прямо за спиной.
— Назад, не лезь! За стенку!
Дверь была заперта, я налег плечом, услышал, как затрещала фанера, в квартире тут же раздался второй выстрел, сразу за ним — третий, мне в лицо брызнули щепки от простреленной двери, я шарахнулся в сторону. Еще выстрел — и отчаянно закричала за спиной Ася.
— Шеф, я! — выкрикнул Андрей. — Посмотри Асю!
Я бросился на колени. Ася сидела, привалившись спиной к стенке напротив двери, почему-то без шапки, по правой щеке стекала кровь из раны на голове.
— Больно как! — простонала она.
У меня поплыло перед глазами. Господи, жива!
* * *
Я прижался спиной в угол, вывернул руку с «вальтером» и дважды выстрелил в замок. С развороту долбанул дверь ногой — она распахнулась, оттуда выстрелили ещё раз, и тут мимо меня пролетел шеф. Понизу, рыбкой, с выходом на кувырок.
— Бросай оружие! — завопил я, пригнул голову и рванулся внутрь. Еще ничего не видя, выстрелил вверх. — Руки, гад!
* * *
Он стоял в дверях комнаты прямо напротив входа, в каких-то трех шагах, и я ударил его ногами на выходе из кувырка. Он отлетел в комнату и упал на диван, но оружия не выпустил.
Сзади выстрелил Андрей, посыпалась штукатурка с потолка, Лаврентьев дернулся мне навстречу — и тут у него за спиной промелькнуло что-то черное и ударило по руке с пистолетом. Это задержало его на полсекунды — и мне хватило.
* * *
«Волга» затормозила у подъезда, Казьмин уже на бегу успел заметить две машины — какую-то иномарку и темное «зубило». Лифт оказался наверху, Казьмин чертыхнулся и крикнул:
