– Благодарю тебя.
– Что мне делать с банкнотами?
– Ты забрал их с собой?
– На всякий случай. Я же не мог оставить деньги у Франсуазы.
– Отправляйся к своему комиссару и попроси его оформить все надлежащим образом.
– Я должен был?..
– Черт возьми! Я не поручусь, что адвокаты не станут утверждать, будто мы сами подкинули банкноты в тайник.
– Я совершил ошибку?
– По всей видимости, да.
– Я прошу простить меня. Я хотел…
Мегрэ повесил трубку. В кабинете остался один Торранс.
– У тебя есть работа?
– Ничего срочного.
– Пойдешь к комиссару Антуану. Попросишь, чтобы его люди составили список всех краж, происшедших в магазинах на Больших бульварах приблизительно за последние два с половиной года. Пускай особо отметят ограбления, совершенные во время обеденного перерыва после закрытия магазинов.
Эти кражи не имели никакого отношения к бригаде комиссара Мегрэ и находились в ведении комиссара Антуана, чей отдел располагался в другом конце коридора.
Мегрэ вновь вернулся в свой кабинет и отпустил инспектора, которому поручил следить за молодым человеком. Альбер Жорис закурил очередную сигарету.
– Я бы не сбежал.
– Скорее всего. Но вполне возможно, что ты не устоял бы перед искушением порыться в документах, лежащих у меня на столе. Признайся! Ты бы это сделал?
– Вероятно.
– В этом-то вся разница.
– Я не понял, при чем тут разница?
– Неважно. Просто мысли вслух.
– Как вы намерены со мной поступить?
– В настоящее время мы просто ждем.
Мегрэ посмотрел на часы и решил, что Люка с Моникой уже должны были добраться до врача и сейчас, должно быть, листают журналы в его приемной.
– Вы меня презираете, не правда ли?
Мегрэ пожал плечами.
– У меня никогда бы не появился второй шанс.
– Шанс на что?
– Выбраться из всего этого.
– Выбраться из чего?
Юноша говорил почти агрессивно.
– Я отлично вижу, что вы не понимаете меня. Если бы в детстве вы только и слышали, что разговоры о деньгах, да постоянно видели мать, которая каждый раз начинала дрожать, ожидая конца месяца…
– У меня не было матери.
Мальчишка замолчал; наступившая тишина затянулась надолго. Мегрэ, отвернувшись, стоял у окна и смотрел на дождь, рисующий на стеклах тонкие линии. Затем принялся ходить взад-вперед и, наконец, решительным жестом открыл дверцу шкафа. Комиссар вымыл в эмалированной раковине стакан и налил себе коньяка.
– Предполагаю, что ты не хочешь?..
– Нет, спасибо.
Альбер Жорис прилагал все усилия, чтобы не заснуть. Его щеки раскраснелись, веки налились свинцом. Время от времени он покачивался на стуле.
– Возможно, однажды ты все-таки станешь настоящим мужчиной.
В коридоре раздались мужские и женские шаги. Мегрэ понял, что к нему направляется Моника в сопровождении Люка. Следовало принимать решение. Именно об этом он размышлял на протяжении последней четверти часа. Он мог пригласить девушку в свой кабинет, а мог направить в соседний.
Пожав плечами, Мегрэ открыл дверь. На одежде пришедших тускло поблескивали капли дождя. Моника растеряла большую часть былой уверенности. Заметив Альбера, она на мгновение замерла и судорожно вцепилась в сумку обеими руками, бросив при этом гневный взгляд в сторону комиссара.
– Ты сводил ее к врачу?
– Сначала она не хотела. Я…
– Каков результат?
Жорис поднялся; он смотрел на свою возлюбленную так, словно собирался броситься ей в ноги и вымаливать прощение.
– Никакого.
– Она не беременна?
– И никогда не была.
Альбер не верил своим ушам, не знал, что делать, растерянно глядя на Монику и комиссара. По всей видимости, он собирался с силами, чтобы обрушить свою злость на Мегрэ, которого, без сомнения, считал самым жестоким человеком на земле.
Комиссар, в свою очередь, закрыл дверь и указал девушке на стул.
– Вам есть что сказать?
– Я действительно думала…
– Нет.
– Откуда вы знаете? Вы не женщина.
Она повернулась к молодому человеку:
– Клянусь тебе, Альбер, я на самом деле считала, что у меня будет ребенок.
Голос Мегрэ оставался спокойным, нейтральным:
– И как долго вы так думали?
– В течение нескольких дней.
– А потом?
– Потом я не захотела его разочаровывать.
– Разочаровывать?
Мегрэ посмотрел на Люка, и они вместе вышли в соседний кабинет, закрыв за собой дверь и оставив любовников наедине.
– Как только я сообщил, что ей необходимо показаться врачу, тут же понял, что дело нечисто. Сначала она отказалась. Лишь затем, когда я пригрозил, что арестуют и Альбера, и ее саму…
Мегрэ не слушал. Он все и так знал. В кабинет вернулся Торранс.
– Ты выполнил мое поручение?
– Они работают над списком. Он будет длинным. Уже более двух лет вся бригада комиссара Антуана безуспешно бьется над этими делами. Кажется, что…
Мегрэ приблизился к двери, ведущей в его кабинет, и прислушался.
– Что они делают? – спросил Люка.
– Ничего.
– Разговаривают?
– Молчат.
Комиссар решил зайти к начальнику и ввести его в курс дела. Они поболтали о том о сем. Затем Мегрэ не спеша прошелся по зданию, заглядывая в разные отделы криминальной полиции и беседуя с коллегами.
Когда комиссар вернулся в свой кабинет, он готов был поклясться, что Альбер и Моника за все это время не шелохнулись. Каждый сидел на своем стуле, в трех метрах друг от друга. Лицо девушки выглядело отстраненным, даже жестоким, ее напряженно сжатые челюсти делали ее похожей на мать и теток.
Когда ее взгляд случайно останавливался на молодом человеке, трудно было понять, чего в нем больше – презрения или ненависти.
Что касается Жориса, то он выглядел раздавленным, уничтоженным, его глаза покраснели от недосыпания или от слез.
– Вы свободны, – спокойно сообщил Мегрэ, направляясь к своему креслу.
Первый вопрос задала Моника.
– Это появится в газетах?
– Нет никаких оснований посвящать газетчиков в ваши личные дела.
– Вы поставите в известность мою мать?
– В этом тоже нет необходимости.
– А моих работодателей?
Когда Мегрэ отрицательно покачал головой, девушка облегченно вздохнула, поднялась и направилась к двери, не обращая ни малейшего внимания на Жориса. Положив ладонь на дверную ручку, она повернулась к комиссару и произнесла:
– Признайтесь, что вы сделали это нарочно!
Мегрэ сказал «да». Затем вздохнул:
– Ты тоже свободен.
Увидев, что юноша не шевелится, поинтересовался:
– Ты не побежишь за ней?
Моника уже спускалась по лестнице.
– Вы полагаете, я должен?
– Что она тебе сказала?
– Что считает меня глупцом.
– И все?
– Она добавила, что отныне запрещает мне даже обращаться к ней.
– И что ты думаешь делать?
– Ничего. Я не знаю.
– Ты можешь идти.
– А что я скажу моим родителям?
– Все, что захочешь. Они будут испытывать небывалое счастье от того, что ты снова с ними.
– Вы так думаете?
Следовало вытолкать его вон. Но казалось, что Альбер еще что-то хочет сказать комиссару.
– Иди отсюда, глупец!
– Я больше не поганец?
– Ты глупец! Она права.
Он отвернулся, шмыгнул носом и прошептал:
– Спасибо.
Оставшись в одиночестве, Мегрэ наконец-то смог налить себе стакан отменного коньяка.
Глава 9
Нетерпеливый судья Комельо
– Это вы, Мегрэ?
– Да, господин судья.
Обычный ежедневный звонок; если бы в кабинете находился кто-либо из сотрудников, Мегрэ не преминул бы ему подмигнуть. Он всегда старался говорить особенно вежливо, когда общался с судьей.
– Как там продвигается дело Турэ?
– Двигается! Двигается!
– Вы не находите, что чересчур увлеклись им?
– Вы отлично знаете, что убийства с целью ограбления всегда требуют долгого расследования.
– А вы уверены, что речь идет об убийстве с целью ограбления?
