Потом Гарри вскочил на ноги.
— Пошли отсюда, Берти.
— Сядь, Гарри. — Он неохотно повиновался, свирепо глядя через стол. — Мы уверены, Эллери, — мягко сказала Роберта.
— Вы любите этого субъекта?
— Люблю.
Эллери пожал плечами.
— В таком случае вы могли бы обратиться к священнику церкви, не так строго придерживающейся канонов. Или, что еще легче, найти гражданского чиновника, который уполномочен штатом совершать брачные ритуалы. Гражданское бракосочетание столь же надежно, хотя и не так пышно.
— Вы не понимаете… — начала Роберта, но в этот момент вошел инспектор, неся блюдо с яичницей, беконом и тостами, которое сразу отвлекло ее внимание.
— И я знаю такого человека, — сказал инспектор, ставя блюдо. — Кофе закипает. — Он достал из буфета салфетки, тарелки, ножи и вилки и начал раскладывать их. — Это Джей-Джей.
— Судья? — спросил Эллери.
— Судья? — с подозрением осведомился Берк. — Какой судья?
— Судья Дж. Дж. Мак-Кью, наш старый друг, — ответил инспектор и отправился за кофейником.
— И он это сделает? — допытывался шотландец.
— Если папа его попросит.
— Но он не священник, — с сомнением промолвила Роберта.
— Нельзя съесть яичницу, не разбив яиц, Берти, — con amore[178] обратился к ней жених, к которому вернулось добродушие. — Судья мне подходит. Особенно если он друг семьи. В Англии мы всегда можем обвенчаться у англиканского священника. Мне все равно, сколько раз я буду на тебе жениться или сколько человек будет совершать церемонию и где. Вы можете сегодня связаться с судьей Мак-Кью?
— Постараемся, — ответил инспектор, возвращаясь с кофейником и наливая чашку Роберте. — Если, конечно, он в городе.
Роберта нахмурилась, потом со вздохом кивнула.
— Ну ладно, — сказала она и погрузила нос в ароматную чашку.
Берк просиял.
Роберта набросилась на яичницу. Инспектор сел и потянулся за тостом. Эллери жевал без всякого аппетита.
Весь день Эллери вел себя странно. Он даже не оживился, когда его отцу удалось разыскать судью Мак-Кью на какой-то переполненной площадке для гольфа, где муниципалитет организовал игру по случаю Вербного воскресенья. Поэтому Гарри Берк снова начал злиться.
— Церемония пройдет здесь, — сказал инспектор, положив трубку. — Судья говорит, что не может провести ее в своем доме: в предках его жены несколько поколений священников Высокой церкви,[179] и она считает заключение браков на Страстной неделе смертным грехом. К тому же у него уже были неприятности с ней из-за сегодняшней игры в гольф. Вечером он прибудет к нам. Вас обоих это устраивает?
— Вполне! — воскликнула Роберта, хлопая в ладоши.
— Я не хочу радоваться преждевременно, — сказал Берк, сердито косясь на Эллери. — Но с вашей стороны это очень любезно, инспектор.
Эллери изучал свой большой палец, который только что вынул изо рта. Палец выглядел так, словно над ним поработала крыса.
— Гарри, любовь моя, — быстро сказала Роберта. — Ты не должен кое-что сделать?
— Что именно?
— Ты не знаешь?
Шотландец покраснел.
— Я до сих пор ни разу не женился. О чем я забыл?
— Ни о чем важном. О цветах, шампанском и прочих мелочах.
— Господи! Прости меня!
— О шампанском не беспокойтесь, — сказал инспектор Квин. — Эллери приберег несколько бутылок на всякий случай — верно, сынок?
— Кажется, «Сазарак» 1947 года, — мрачно отозвался Эллери.
— Я не стану пить его шампанское, сколько бы в нем ни было пузырьков, — холодно заявил Берк.
— Придется, — сказал Эллери. — Где вы собираетесь купить шампанское в Нью-Йорке в Вербное воскресенье?
Берк вышел.
— Не забудь про сигареты! — крикнула ему вслед Роберта. — Мои кончились.
Хлопнула входная дверь.
— Не знаю, что нашло на вас обоих… Спасибо, Эллери. — Роберта затянулась предложенной сигаретой. — Хотя Гарри не виноват. У вас что-то на уме. Могу я спросить, что именно? Сегодня моя свадьба, и я не хочу, чтобы ее испортили.
— У меня проблемы, — признался Эллери. Инспектор допил вторую чашку кофе и быстро взглянул на него. Эллери поднялся. — Пожалуй, я вымою посуду.
— Этим займусь я. — Роберта вскочила. — Терпеть не могу, когда посуду моют мужчины, даже холостяки. Но вы не ответили на мой вопрос, Эллери. Какие проблемы?
Эллери покачал головой.
— Вы же сами сказали, что не хотите, чтобы вашу свадьбу испортили.
— Конечно, не хочу. Беру свои слова обратно. Можете оставить ваши проблемы при себе.
Эллери удалился в кабинет. Инспектор задумчиво посмотрел ему вслед, а Роберта слегка нахмурилась.
— Что происходит с вашим сыном, инспектор? — осведомилась она, собирая тарелки.
— Ему не дает покоя дело Гилд, — ответил старик, все еще глядя на дверь. — Эллери всегда так себя ведет, когда дело его тревожит. — Он последовал за ней в кухню, неся кофейник. — Не огорчайтесь из-за этого. — Инспектор выдвинул полочку посудомоечной машины. — Знаете, Роберта, это подало мне идею. Конечно, если вы не будете возражать…
— Против чего?
— Против присутствия нескольких гостей на церемонии.
Роберта сразу напряглась.
— Это зависит от того, кто они.
— Ну, Лоретт Спанье, Селма Пилтер, может быть, мистер Вассер, если мы сможем их отыскать. — Судя по его тону, он спрашивал разрешения всего лишь из вежливости.
— О боже! — вздохнула Роберта. — Зачем, инспектор?
— Точно не знаю, — ответил инспектор. — Можете назвать это предчувствием. Но я не раз видел, как такое срабатывало у Эллери. Присутствие всех замешанных в деле помогает ему на критической стадии расследования. Это прочищает ему мозги.
— Но ведь это моя свадьба! — воскликнула Роберта. — Жениха и невесту нельзя просить играть роль подопытных морских свинок для…
— Я знаю, что прошу многого, — мягко произнес старик.
— Кроме того, Лоретт не придет. Вы же знаете, при каких обстоятельствах мы с ней расстались. И она занята в ревю…
— Когда это шоу на Бродвее давали по воскресеньям? К тому же, мне кажется, что она придет. Возможно, Лоретт ищет шанса помириться с вами теперь, когда она добилась сногсшибательного успеха и может себе позволить забыть прошлое. Не сомневаюсь, что и вы почувствуете себя лучше, если улетите в Англию, не оставив за собой никаких ссор и обид. — Инспектор Квин сохранял старомодную веру в эффективность этого способа разрешения подобных ситуаций. — Что скажете? — спросил он, следуя за девушкой в гостиную.
Роберта молча начала собирать чашки и блюдца.
— Будьте же спортсменкой, Роберта!
— Гарри это не понравится…
— Предоставьте Гарри мне. Он профессионал и понимает в таких вещах.
— Но ведь это и его свадьба!
— Подумайте как следует. Буду вам признателен, если вы согласитесь.
Инспектор направился в кабинет Эллери, закрыв за собой дверь. Эллери развалился за письменным столом, повернув вращающееся кресло таким образом, чтобы положить ноги на подоконник и смотреть на пасмурное небо сквозь решетки пожарной лестницы.
— Сынок.
Эллери даже не обернулся.
— Как насчет того, чтобы рассказать мне обо всем?
Эллери покачал головой.
— Ты еще в нерешительности или уже пришел к какому-то выводу?
Эллери не ответил.
— Ладно, — вздохнул инспектор. — Я собираюсь в магазин деликатесов Айзека Рубина заказать копченую индейку и сандвичи с солониной на вечер. С улицы я бы хотел позвонить Лоретт Спанье, Карлосу Армандо, миссис Пилтер и Уильяму Вассеру — пригласить их на свадьбу.
Эллери моментально опустил ноги на пол.
— Ты ведь так бы и поступил, сынок, если бы тебя что-то не удерживало?
— Ты слишком хорошо меня знаешь, — медленно произнес Эллери. — Да, папа, полагаю, ты прав. Но смешивать свадьбу с делом об убийстве… По-твоему, я с возрастом становлюсь сентиментальным? Как бы то ни было, ты не можешь этого сделать, не посоветовавшись с Робертой и Гарри.
— С Робертой я уже говорил, хотя не упомянул о приглашении Армандо, а с мистером Берком я как-нибудь справлюсь. Вопрос в том, хочешь ли этого ты.
Эллери потянул себя за нос и щелкнул костяшками пальцев.
— Хочу? Ни капельки. Но боюсь, у меня нет выбора.
— Мне позвонить кому-нибудь еще, кроме тех, кого я назвал?
Эллери задумался.
— Нет, — сказал он и вновь повернулся к хмурому манхэттенскому небу.
«Он даже не попросил меня заказать пастрому», — выходя, подумал инспектор.
С Гарри Берком инспектору действительно удалось справиться необычайно легко.
— Свадьба превращается черт знает во что, — проворчал шотландец, качая рыжеватой головой. — Но для меня самое главное жениться на Берти и увезти ее из вашей чертовой страны, инспектор. Завтра утром это покажется дурным сном, и мы с Берт сможем проснуться.
