Ознакомительная версия.
— Только попробуйте еще сунуться! — глухо предостерег Леонид Александрович рвущихся в бой противников, никак не ожидавших от него такой непокладистости. Их, конечно, предупреждали, что он вооружен и очень опасен, но столкнуться с таким Голиафом они не рассчитывали…
— Сдавайся, Остроумов, — снова кричали ему. — Ты окружен и никуда не уйдешь! — Но Леонид Александрович не думал покидать свое убежище.
Похоже, пора было переходить к настоящим боевым действиям, к стрельбе на поражение. Но для этого нужен был приказ старшего. A старшим сегодня в операции был сам Вячеслав Иванович Грязнов…
Никто не знал, сколько бы времени продолжалась вся эта канитель, если бы дверь резко не распахнулась и на пороге не возник он сам. За начальником МУРа в разоренную схваткой комнату, еще недавно напоминавшую музейный зал, вбежал и глава «Глории».
— Отставить! — с порога заорал генерал. — Белов! Капитан Белов! Где ты, черт тебя подери!
Бойцы опустили «калаши», и генерал, раздвигая их, протиснулся в глубь красновской спальни.
— Где ваш капитан? — раздраженно обратился Вячеслав Иванович к одному из омоновцев. — И снимите вы наконец эти идиотские маски!
«Генерал, генерал», — тихо прошелестело в комнате.
— Где Белов, я спрашиваю! — снова трубно взревел Грязнов. Лицо его побагровело, стало страшным — Денис впервые наблюдал дядю в такой первобытной ярости.
— Вот он, товарищ генерал, — негромко пояснил кто-то, тыча указательным пальцем в стену, возле которой приходил в себя старший группы.
— Н-да… — задумчиво протянул генерал. — Что-то у нас в последнее время работа как-то не клеится, вы не находите? — спросил он у всех сразу. И без паузы добавил громко, обращаясь к человеку за шкафом: — Леонид Александрович, вы-то хоть целы?
Остроумов с пистолетом наготове высунулся из-за своего укрытия:
— Может, хоть вы объясните мне, в чем дело? — Он с надеждой посмотрел на Грязнова. — Мирно стою, рассматриваю книги, жду хозяина и вдруг… черт знает что. — Он расстегнул пиджак, попробовал заглянуть под край бронежилета. — Наверняка теперь синячище будет. Ну так все-таки чем я, иностранный подданный, обязан такому… горячему приему?
Вячеслав Иванович угрюмо взглянул на гостя — уж лучше бы он, Ванек с Болот, не заикался про свое иностранное подданство. Спросил:
— Вы только что сказали, что ждали хозяина. Вам что, была назначена встреча?
Остроумов подтвердил:
— Я, собственно, только ради этой встречи и в Россию-то прибыл.
Бойцы недоуменно переводили взгляд с «преступника» на генерала.
Грязнов удовлетворенно кивнул, услышав ответ гостя. Сказал, словно одновременно адресуясь и ему, и бойцам:
— Сейчас вы все поймете. Но прежде мне хотелось бы от своего имени извиниться перед вами за действия этих охломонов. Не разобрались ребята. И вдруг добродушно улыбнулся, еще раз взглянув на Леонида: — И немудрено вы так удивительно похожи на брата по описанию!
— Знаете, генерал, мне крупно повезло, что сам я родом из России и готов к любому сюрпризу. — Словно в подтверждение своих слов, Остроумов указал на спасший его бронежилет. — А то штопать бы докторам мою селезенку… Хотя чего ж извиняться, если это — их работа. Только вот полегче бы как-то нужно, что ли… Так вы, значит, устроили тут облаву на моего братца? И на какого же из них, если это не военная тайна?
Вячеслав Иванович, попыхивая сигаретой, прошелся вдоль одной из стен, разглядывая картины.
— Я думаю, Леонид Александрович, что вы прекрасно это знаете и так! Как бы то ни было, мой долг информировать вас: ваш брат Алексей Остроумов, считавшийся погибшим, жив и объявлен за совершение нескольких тяжких преступлений в федеральный розыск.
Тот пожал плечами — пожалуйста, мол, если сочтете нужным.
— И, если хотите, по поводу вашего «полегче», — продолжил Грязнов. Ваш уважаемый братец тут такого шороху навел, что полегче с ним — ну никак нельзя. Вы сами понимаете: раз федеральный розыск — ребята получили приказ обезвредить вашего брата любой ценой. В том числе — и ценой стрельбы на поражение. Так что они с вами по-божески обошлись!
— Мы ему «сдавайся», а он никак не реагирует, товарищ генерал, пожаловался вдруг очнувшийся капитан Белов. — Стоит как пень у шкафа — и вроде как книжками любуется. Вот мы, сами понимаете, и почуяли подвох… Ну и здоров же ты, мужик, — прибавил Белов с восхищением. — Так вчеклешил, что у меня до сих пор белые слоны перед глазами хороводят.
— Не держи зла, — миролюбиво сказал Остроумов. — До свадьбы заживет. И протянул капитану лапищу в знак примирения, а пожав ему руку, снова повернулся к Грязнову: — И все же я не понял, по какому праву…
— Во-первых, позвольте наконец представиться, — довольно невежливо перебил его генерал. — Вячеслав Иванович Грязнов, начальник Московского уголовного розыска. А этот молодой человек, — указал он на Дениса, замечателен тем, что с самого начала расследует дело, касающееся кражи раритетных изданий из библиотеки Антона Григорьевича Краснова.
— Позвольте, а где же сам хозяин? И при чем тут мой брат Алексей? поинтересовался Леонид.
— Сперва давайте кое-что проясним, — вместо ответа сказал генерал. Итак, откуда у вас этот адрес?
— Как — откуда? — удивленно посмотрел на него Остроумов. — Антон Григорьевич лично прислал мне письмо с просьбой приехать. Он хотел ознакомить меня со своей библиотекой. — Леонид улыбнулся: — Видите ли, так называемых «птичников» в мире библиофилов очень немного. Человек может заниматься орнитологией или собирательством книг, но чтобы увлекаться и тем, и другим вместе… В общем, это большая редкость. Поэтому мы с Красновым были уже как бы заочно знакомы. И не скрою, я очень обрадовался, получив от него письмо, из которого понял, что Антон Григорьевич приглашает меня на встречу в Москву, поскольку не сможет встретиться со мной на Кипре. Вот я и приехал. А тут черт знает что… Скажите же мне наконец, где Антон Григорьевич?
Генерал болезненно поморщился.
— Видите ли, Леонид Александрович, должен вас огорчить. Полученное вами письмо — подделка. Его послал вам не Антон Григорьевич Краснов, который в настоящее время находится в больнице и не может не только писать, но и говорить… Инсульт…
— О, господи! — воскликнул Леонид. — Какое несчастье! Подождите, но вот же у меня письмо, с собой! — Он извлек из внутреннего кармана пиджака почтовый конверт. — Вот, сами прочтите, если не верите. А я, с вашего позволения, присяду. А то после такого торжественного приемчика что-то меня ноги не очень хорошо держат…
С этими словами Леонид Александрович опустился в вольтеровское кресло, а Грязнов, в свою очередь, приступил к чтению злополучного послания.
Через несколько минут генерал положил письмо на стол.
— А ведь вы лукавите, Леонид Александрович! — хмыкнул Грязнов. — Чтобы вы, деловой человек, бросили все дела ради какого-то не очень ясного и, в общем-то, сомнительного предложения… Мне проще поверить, что вас в Россию выманил Алексей! Выманил якобы для приобретения коллекции редких книг, а на самом же деле…
— Мне непонятен ход ваших рассуждений, генерал, — сказал Остроумов, избегая, впрочем, пристального взгляда собеседника. — Домыслы — они и есть домыслы, письмо же — вот оно, перед вами.
— Что уж тут непонятного, в ходе моих рассуждений-то? — усмехнулся Грязнов. — Я рассуждаю так. Вы русский человек и ни за что не бросите родного брата в беде. К тому же — вы его должник. Ведь деньги, с помощью которых вы так удачно раскрутились на Кипре, были вам переданы Алексеем, не так ли? Для вас, конечно, уже не имеет значения, что, прежде чем попасть к Алексею, эти проклятые два миллиона долларов имели своих конкретных хозяев…
— Но я…
— Я знаю, что вы мне скажете, — строго остановил его генерал. — Я знаю, что вы — высокопорядочный человек, нам многое известно о вашей благотворительной деятельности. Это все в высшей степени похвально, но даже если я ошибаюсь в своих предположениях, я все равно просто обязан вас сразу же предупредить: вывезти Алексея Остроумова из страны мы вам не дадим. За ним тянется слишком много всего такого, чтобы мы могли ему позволить вот так просто избежать наказания за содеянное. И не полагайтесь ни на ваши деньги, ни на сомнительные представления о том, что в России сейчас все покупается и продается.
— Послушайте, генерал! — резко произнес Леонид. — Я не собирался и не собираюсь совершать что-то противозаконное, и приехал я исключительно для того, чтобы ознакомиться с коллекцией. Но это вовсе не означает, что я не помогу Алексею. Леша — мой брат, и этим все сказано. Как я понимаю, вы подозреваете, что он совершил какие-то преступления. Только подозреваете, и подозрения эти, как принято в нормальном обществе, еще только предстоит доказать. Но даже если это и так, даже если мой брат, допустим, кого-то убил — разве вы воскресите убитого, засадив Алексея за решетку, благо что смертная казнь в России отменена?.. Ну, не знаю, неужели я не мог бы договориться с родственниками убитых…
Ознакомительная версия.
