Лапина изумленно взглянула на него:
— За мной? Но с какой стати? В чем я виновата? Вы сами сказали, что обо мне якобы знал только Субботин. А его нет в живых. Остальное — ваши домыслы.
— В убийстве я вас не обвиняю. В мошенничестве — да. И в сговоре. Вашей бухгалтерией уже занимаются аудиторы. И рано или поздно разберутся досконально. Да мне для вашего задержания вообще достаточно того факта, что вы пытались ввести в заблуждение сотрудника полиции, убеждая его в том, что Рожков жив! Я ведь сразу обратил внимание на то, что на дороге следы шин только одного автомобиля — вашего. Рожков не мог испариться в воздухе. Следы его колес непременно тоже отпечатались бы. Так что у меня к вам только один вопрос — где труп Рожкова?
Лапина молчала долго, и Гуров не торопил ее. Он хотел, чтобы она сама поняла, как глубоко влипла и что только сотрудничество с полицией может ей хоть как-то помочь. Он даже отвернулся к окну, задумавшись о своем, но при этом не выпуская из вида Лапину.
— Это за городом, — вдруг механически произнесла она. — В сосновой роще.
— Показать сможете?
Лапина отрицательно покачала головой.
— Не признаетесь, — вздохнул Лев. — Что ж, с вашей стороны это разумно. Хотите откреститься от соучастия в убийстве. Но вашу причастность будет решать суд. А сейчас поехали, Наталия Александровна. И не заставляйте меня надевать на вас наручники.
Гуров смотрел на нее в упор, и она понимала, что наручники в случае отказа с ее стороны он без церемоний ей наденет. Посидев с полминуты, Лапина встала и двинулась к двери. Полковник Гуров шел следом. Он лично доставил Лапину в убойный отдел, где уже вовсю шла работа над делом Фоменко. Пистолет был благополучно извлечен из воды и являлся сейчас главным вещественным доказательством.
— Кроме того, у нас тут куча показаний, — говорил полковник Каспаров. — Подручные Арсена Саркисова, вся эта шелупонь, естественно, валят все на него. Саркисов переводит стрелки на Фоменко, на него же валит все и Соболев, и, помяните мое слово, вскоре то же самое начнет кричать и Лапина.
— Словом, как в известной сказке — «всяк другого мнит уродом, несмотря, что сам урод», — заключил Станислав Крячко.
— Да, именно так, — подтвердил Каспаров. — Тем более что Лапина уже призналась, где труп Рожкова.
— Его нашли? — спросил Крячко, и Каспаров кивнул.
— Придется сообщить об этом Виктору Рожкову, — вздохнул Гуров. — Впрочем, он уже готов принять то, что его брат мертв.
— Телом занимаются эксперты, — сказал Каспаров. — Но они уже обнаружили, что пуля, которой его застрелили, выпущена из того же пистолета, что и в Мажарова, — того самого «вальтера», оставшегося у Фоменко с бандитских времен.
— Ну, что же, — резюмировал Гуров. — Мы свою работу выполнили, дальше не наше дело. Завтра сюда прилетает следственная группа из Москвы, она будет все заканчивать. А мне, признаться, — не обижайтесь! — хочется поскорее покинуть ваш прогнивший город.
— Понимаю, — тихо произнес Каспаров. — Но ведь город ни при чем. Его таким сделали люди. Я здесь родился, и я этот город люблю, несмотря ни на что. И от души надеюсь, что Приморское станет тем, чем он и был изначально — прекрасным и уютным курортным городком.
— Да, тем более что к ЧМ он вообще должен преобразиться, — оптимистично заявил Крячко.
— Приезжайте к нам в восемнадцатом, — улыбнулся Каспаров. — Уверен, что тогда у вас останутся от нашего города куда более приятные впечатления.
— Поживем — увидим, — ответил Гуров и искренне пожал полковнику руку.
Прошло три месяца после этих событий, которые Гуров, окунувшись в привычную столичную жизнь, постепенно стал забывать. Так всегда бывает — новое стирает старое, вытесняет его из памяти, оставляя лишь пережитые впечатления. В Приморское Лев больше не ездил, передав все материалы следственной группе, прибывшей на его место. Шла середина лета, и он собирался наконец пойти в отпуск в нормальный сезон, а не в середине ноября.
И сейчас, сидя за компьютером в своем кабинете перед началом рабочего дня и приготовив себе чашку крепкого кофе, Лев решил почитать новости. Едва он вошел в браузер, как в глаза ему сразу бросились заголовки, суть которых сводилась к громкому скандалу в Приморском. Он открыл первую же ссылку и стал читать.
Процесс по делу подполковника Орленко был завершен, и тот получил десять лет тюрьмы. Вскрылось множество нарушений закона с его стороны — следственная бригада поработала на славу, обнаружив преступления, которых Гуров и не касался.
«Что ж, придется ему смотреть ЧМ на маленьком экране, — усмехнулся про себя Лев. — Если, конечно, даже такой будет в его камере».
Вместе с Орленко за решетку отправился целый ряд лиц, в числе которых были и Арсен Саркисов, и Павел Гришечкин, и многие другие, связанные с подполковником коррупционными связями, среди которых были весьма высокопоставленные фигуры. Арест Орленко потянул за ниточки с разных сторон и притянул даже прокурора города, которому также не удалось избежать наказания.
Официальный же глава приморского ОБЭПа полковник Савичев в силу возраста был отправлен на пенсию.
Дело Фоменко таким громким не было — все-таки он всего лишь рядовой подрядчик, а не высокий чин. Но и оно упоминалось в связи с убийством офицера полиции майора Мажарова. А суд над ним и его сообщниками должен был состояться в ближайшее время.
Что касается проведения чемпионата мира по футболу, то, поскольку средств было выделено немало именно на обустройство Приморского, отменять решение не стали и оставили за городом это право. Правда, поменяв практически полностью всю власть. Гуров был доволен — российские власти всерьез занялись коррупцией. И пусть город Приморское был пока малюсенькой толикой в необъятной России, все-таки это было начало. И полковник надеялся, что у него будет достойное продолжение.
