- Сам не видишь? - тот показал глазами на потолок. - По-моему, если это война, то мы уже ее проиграли.
- Тогда я за союз, - кивнул Стефан. - Эйфеля не спрашиваю, он уже все сказал. Гончар, два голоса за.
- Мать вашу, вы что, не слышали, что я сказал?! - заорал Эйфель. - Что вы тут учудили, если Цезарь уже здесь?! До переговоров?! Вы что, окончательно охренели, если сорвали дело на несколько десятков миллионов?!
- Откровенность за откровенность, - Гончар начал нервничать. - Я не знаю. Я только сегодня понял, что вообще ничего о своих людях не знаю. Это ты хотел услышать?
Эйфель вытащил из-за пазухи завернутый в полиэтиленовый пакет сверток, бросил Гончару.
- Знаешь, ты мне друг, но я, пожалуй, буду работать с Ученым. Вот тут - то, что ты искал два месяца. Все доказательства честности твоего любимого бригадира Алекса. Той честности, из-за которой я чуть под ствол не попал. Так вот - собрал их Ученый. За несколько дней. Гончар, у него порядок в команде. И в моей команде тоже. Я всегда знаю, чем заняты мои люди. Я с ним сработаюсь. А с тобой что-то последнее время тяжеловато.
Гончар опустил глаза. А и возразить нечего. У Эйфеля есть причина для разрыва союза.
- Не горячись. Не имеет смысла ссориться. Мне нравится идея союза с Ученым. Три голоса из четырех, мнение остальных уже неважно, - он покосился на Хирурга. - И мы так или иначе будем двигаться в этом направлении. За Алекса и прочие неприятности как-нибудь рассчитаемся.
- Да я тоже за союз, - вякнул Хирург. - Мне же все равно, с Ученым даже лучше, чем с Хромым.
- А ты Ученому не нужен, - осклабился Эйфель. - Он не любит садистов. Так что думай, если есть чем. И можешь не сверкать на меня глазенками. Только попробуй наехать - я тебе шейку-то мигом сверну.
Эйфель с Хирургом всегда существовали на грани драки. Самое интересное, поводов для взаимной ненависти они не имели. Это не Гончар, у которого Хирург разрушил семью. А может, пусть подерутся? Господи, ситуацию иначе, чем комедийной, и не назовешь. Наверху идет бой, вот-вот явятся резать их на куски, а они спокойно решают организационные вопросы и при этом пытаются подраться между собой. Пожалуй, я тоже хочу работать с Ученым, подумал Гончар. Наверняка ему такой бардак только снится.
Эйфель машинально попытался стереть кровь с лица, болезненно дернулся.
- У, тварюга, встречу - хлебало в кровь расшибу, чтоб ошметки летели...
- Это ты по чьему адресу? - невозмутимо уточнил Стефан. - Если по адресу Цезаря, то, по-моему, пока что он нам морды бьет, а не ты ему.
Не пойду к Ученому, решил Гончар. Там тоже будут драки. Только уже с Цезарем, что несколько опаснее.
- А что за Робин Гуд? - вспомнил Эйфель. - Это что за чудо в перьях?
- Так ты его знаешь! - удивился Чума. - Как раз тот самый чеченец, которого мы ловили и ни фига поймать не могли. Ну, тоже замешан в этом гешефте с Ученым. Только он, по-моему, никакой не ичкер. Азиат, явно. И говорит почти без акцента.
Гончар захлопнул рот. Он-то полагал, что за чеченца выдавал себя Цезарь... А тут еще одно действующее лицо. Эйфель посмотрел на Чуму очень подозрительно.
- Кто-то из нас сошел с ума. Или я, или Чума. Потому что назвать Цезаря азиатом у меня язык не повернется. Вот под ичкера он косит - дай Бог терпения. И со Светкой катался он. Точно знаю.
- Не, точно не Цезарь, - уверил Чума. - Азиат. Сказал то же самое про союз.
- Угомонитесь, - оборвал их Стефан. - Кто-нибудь из бригадиров Цезаря. Их в лицо все равно никто не знает, там и китаец затесаться мог.
- Да какой китаец! - возмутился Чума. - Где ты видел китайца с арбалетом? И с плантациями?
Гончар, Эйфель и Стефан дружно застонали. Азиат, вероятно, приложился Чуме по голове чем-то тяжелым. Эйфель плеснул себе водки.
- Плантации - понятно. А арбалет зачем? Ворон от посадок отпугивать?
- Не, он Алекса из него завалил. В натуре, мне по приколу показалось. Прикинь, стекло двойное, а он стрелял метров со ста, не меньше. И мало того, что попал - еще и в стекле только маленькую дырочку оставил.
- Под прямым углом потому что, - машинально пояснил Муравей. - Но мужик явно снайпер.
- Ага, - кивнул Эйфель. - Алекса уже грохнули. Интересно, откуда вы узнали, что он вытворяет? Или этот азиат его без всякой причины завалил, вы в ладоши поплескали от восхищения его меткостью, а затем дух убиенного вам выдал секрет?
- Зачем же, - ехидно откликнулся Муравей. - Его твоя подружка вложила. Надо полагать, она тоже с Ученым регулярно перезванивалась, поэтому находилась в курсе.
Гончар недовольно поежился. Зря Муравей о ней вспомнил, Эйфель сейчас разбушуется...
- Насколько мне известно, благодаря Чуме она никак не могла этого сделать, - парировал Эйфель. - Кстати, где она? Домой бы ее отправить не помешает, пока суд да дело...
- Боишься, что Цезарь пошурует? - усмехнулся Стефан. - Да он баб не трогает, насколько мне известно.
- Нифига он ей не сделает, - отмахнулся Эйфель. - Они вроде как по отцу родственники.
Повисла такая тишина, что стал слышен звон трамваев на улице. Даже сквозь тройные стены и бетонные перекрытия. Эйфель, ничего не замечая, продолжал:
- Так что за происки Цезарь ответит Ученому. Она его крестница. Да не станет он возникать - давно к ней с серьезными намерениями подъезжает. Ну и дай Бог им счастья.
Крестная дочь Ученого.
Гончар покосился на Чуму.
- Я сам только от азиата узнал.
Эйфель почуял неладное.
- Что с ней?
Все отводили глаза. Ох уж, эта роль лидера... Никакого удовольствия, зато сплошные геморрои. Никто не скажет. Придется ему.
- Она убита.
Оглушительно звонко разлетелся упавший на пол стакан. Эйфель медленно поднимался на ноги, лицо застыло в кровавой маске. Чума быстро говорил, пытаясь успокоить его, что девчонка еще жива, еще, может, и спасут ее. Но тут же испортил все дело, тоном знатока заметив, что с такими травмами даже йоги не выживают. Эйфель перевел на него остановившийся взгляд налитых кровью глаз. Выглядел, как неповоротливый зомби. Однако удар оказался быстрым и точным - схватившись за лицо, Чума отлетел в угол.
- Я же тебе поручил следить за ней, как за собственными яйцами, свистящим шепотом, опасно ласково проговорил Эйфель. - Я же предупреждал: хоть волос с ее головы упадет - раком тебя поставлю. А ты что подумал - я шучу?
Подпрыгнув, в воздухе развернулся и нанес сильнейший удар ногой в грудь Чуме.
- Эйфель, угомонись, - посоветовал Гончар. - Отложи разбор на потом.
- Потом? - он страшно улыбнулся. - А "потом" не будет. Просто не настанет. Ты так и не понял до сих пор, что здесь делает Цезарь? Ждешь, когда нас всех к стеночке поставят? А тогда тебе это понимание уже не поможет. Какие же вы дебилы... Убить крестницу Ученого - и удивляться: а что это Цезарь приехал, да еще на драку нарывается?
Он рухнул на стул, обхватил голову руками и качнулся из стороны в сторону. Но не издал ни звука. Остальные тоже молчали - а что говорить? Грехи свои вспоминать пора. Или думать, как выкрутиться. Может, оно и не гуманно, но Гончар не испытывал сожаления от того, что убита какая-то девчонка. Жаль, что у нее есть сильные покровители - это да. Себя жаль. Денег, если в виде неустойки назначат выкуп, тоже жаль. Хотя и намного меньше, чем жизнь. Страшно не то, что оборвалась чья-то жизнь, а то, что вслед за этим оборвется твоя.
Когда от дверей прозвучал решительный голос, никто даже не вздрогнул. Ждали.
- Стволы на пол, руки за голову и не дергаться! При оказании сопротивления расстреливаю всех. Геройство оставьте для другого раза.
Сурово. Гончар кивнул своим - судя по всему, сейчас последует требование денег. Непохоже на Цезаря. Тот скорее бы жизнь взял. Если только остепенился, понял, что баксы в хозяйстве куда полезнее, чем труп, пусть даже и злейшего врага. Ну, деньги дело наживное, а жизнь дается один раз. К тому же потребовать мало - их еще получить надо.
В зал вошли девять человек в камуфляже и масках. Трое осталось у входа, предостерегающе поводя стволами автоматов, шестеро мгновенно выстроили у стены всех гостей и их охрану. Машинально наблюдая за ними, Гончар внезапно нашел ответ на еще один вопрос. Убийство Маленкова. В ту ночь на территории больницы находилось полно омоновцев в такой же или почти такой же форме. В темноте небольшие различия точно не увидишь. Вот менты и не нашли киллера, потому что тот выглядел совершенно так же, как они. А гранатомет он где-нибудь спрятал.
Эти деловито обезоруживали и обыскивали всех, телохранителей тычками выпроваживали за дверь - видимо, там их встречали, и не самым ласковым образом. Хирургу здорово дали по шее, когда он дернулся во время обыска Гончар в глубине души позлорадствовал. Его самого не обыскивали, предложили сдать оружие добровольно. Что ж, он был умным человеком и понимал, что пистолет в данной ситуации ему ни к чему. Один выстрел - и погибнут все. А раз ни к чему, то что бы его не отдать? На Эйфеля даже внимания не обратили - как и он на происходящее. Так и сидел, не шелохнувшись, тупо глядя в стол.
