– Немного, самую малость.
– Она на самом деле невменяемая была?
– Вера? Не уверен. С одной стороны, такие зверства и жестокость проявляют люди с больной психикой. Рассказывала она об убийствах как вполне разумный человек, обосновывая. Но количество… Невероятно. Для преступной группировки много, а тут одна женщина! В черепной коробке не укладывается. Была ли она невменяемая – теперь никто не узнает. Одно очевидно, Вера надломилась, а надлом запустил программу зверя.
– Тебе жаль ее?
– В какой-то степени.
– Славка, Славка… Ты состоишь из сплошных противоречий, за то и люблю тебя, с тобой не соскучишься.
Он крутил руль и посмеивался.
– Ух, ты! Нынче всех так содержат или только избранных?
Это первое, что произнес Слава, ворвавшись в палату. Расхаживая по унылому «номеру» больницы, заглянул в допотопный холодильник, хлопнул ладонью по телевизору, тронул занавески, а Сашки будто вовсе не было.
– Шеф, ты бы здоровьем моим поинтересовался, – слабо произнес он.
– А чего им интересоваться? Вижу – бегать пора, а ты разлегся.
– Сашенька, пошли его к черту! – Лада расцеловала парня в обе щеки. – Он же у нас с придурью. Господи, худющий какой… И желтый.
– Лада, – заулыбался Сашка. – Помирились?
Зося стояла у окошка, ей к лицу белый халатик, оценил Слава и спросил у девушки:
– Зося, ему положительные эмоции можно?
– Конечно.
– Тогда… – начал торжественно Слава.
– Лучше я, – перебила Лада. – Бакшаров неправильно может преподнести, в его черепной коробке события преломляются. Саша, я-таки заставила его сделать мне предложение (Бакшаров фыркнул) и приняла его.
– Иди ты! – искренне удивился тот. – И не сопротивлялся?
– Что ты! Он скрежетал зубами, метал молнии, а когда узнал, что станет отцом, чуть в обморок не упал.
– Иди ты! Когда вы успели? Слава – отец…
Из горла Сашки вырывался звук, похожий на квохтанье, но он почти сразу сморщился от боли.
– Положительные эмоции резко перешли в отрицательные, – констатировал Бакшаров.
– Саша, ты не устал? – очутилась у изголовья юноши Зося.
– От чего?! – насупился тот. – Я лежать устал. Ну, и когда свадьба?
– Сашенька, о какой свадьбе ты говоришь? – продолжала в ироничном ключе Лада. – Я же сразу переехала к нему. При слове «свадьба» у мужчин типа Бакшарова появляются аллергические симптомы и желание улететь в иную галактику. Мы просто скромно распишемся.
– Давай, мать, не тяни, – советовал Сашка, – а то мало ли, стукнет кто его по коробке, сдвинет чего-нибудь, и увидишь привет от Бакшарова.
Обидам не было места в душе Славы, он был через край переполнен счастьем, потому хихикал вместе со всеми. Потом неожиданно все замолчали, зорко наблюдая за Зосей, хлопотавшей у стола, она собиралась напоить гостей чаем. Бакшарова уже давно заинтересовала самоотверженность девушки: три недели сидит взаперти у постели совершенно незнакомого парня, из одной благодарности или тут кроется другой мотив?
– Шеф, наклонись, – попросил Саша и что-то прошептал тому на ухо.
– Девчонки, погуляйте, нам по секрету надо, – обратился Слава к девушкам, те без возражений удалились, болтая о какой-то ерунде.
– Слав, скажи ей, пусть уйдет, – заявил Сашка.
– Почему это?
– Я тут лежу… Она ухаживает… Скажи, пусть уйдет.
– Не понимаю.
– Ты совсем того? Я же, блин, вставать не могу. Опять не доходит? Она выносит… Представляешь?
– Ах, вон ты про что! – рассмеялся Слава. – Ну, ей, наверное, нравится ухаживать за доходягой, в особенности за тобой.
– Да иди ты!.. Думаешь, приятно, когда красивая девчонка судно подставляет? Просил ведь уйти, не уходит. Скажи теперь ты, тебя послушает.
– Не могу. Не имею права. А вдруг она без ума от твоих достоинств, которые рассмотрела под одеялом. Не могу я лишить девушку…
– Слава! – Сашка закатил глаза к потолку, запыхтел, потом безнадежным тоном сказал: – С тобой разговаривать невозможно. Все пользуются моим положением, игрушку нашли. Она мне мешает. Нервы и все такое…
– Какое? Конкретно.
– Представь, недавно вечером думала, что я сплю. Принялась переодеваться в ночное платье у меня прямо под носом. Я всю ночь и не спал. Как выздоравливать в такой обстановке?
Бакшаров закатился от смеха:
– Ну, Сашка, ну, даешь… Ты не влюблен в нее? Вот это дает тяжело раненный…
– Ерунду ты, Слава, плетешь. Я ведь мужчина. Реакция нормального мужика… И вообще, она старше меня на год и три месяца. И две недели. Мне в конце декабря будет двадцать два, а ей уже двадцать три.
– Возраст нам не помеха. А слабо ради такой классной девушки прыгнуть с Ниагарского водопада? – подловил его Бакшаров.
– Не слабо. Но она же не захочет моей смерти! Когда мама придет?
– Никогда. Я сообщил ей, что командировку продлили, теперь ты проходишь стажировку. Забрал вещи с обещанием отвезти тебе, чтобы выглядело правдоподобно. Можешь накатать письмо, я передам.
– Ты не сказал?!
– И не скажу. Она меня убьет. А своя рубашка, как известно, ближе к телу, так что коротай дни и ночи с Зосей.
– Вот ты гад, шеф, – вздохнул Сашка, задумался. – В следующий раз принеси сигареты, понял?
– Никогда. Что я, враг себе? Зося меня убьет.
– Ты, шеф, теряешь в моих глазах авторитет, всех боишься.
Помолчали, глядя друг на друга, Сашка сжал руку Бакшарова:
– А здорово мы поработали? Что дальше?
– Не знаю. Кагалин зовет к себе… Сложно.
– Закроешь контору? – испугался Сашка.
– Да нет. Но, понимаешь, я сейчас не один, появится третий, я должен думать о них. Там стабильность, а у нас – сегодня есть клиенты, завтра их нет. Не волнуйся. Выплывем. В учебку тебя решили сдать, чтобы научился под пули не прыгать.
– Иди ты! Ну, я подумаю, – делано ломался Сашка.
– Думай, вдруг получится.
– Шеф, ты никогда за словом в карман не лезешь. Как собираешься стать в строй? Ты же привык к независимости. Придется наступать на горло собственной песне.
– Да не решил я еще. Если бы все было по правилам…
«А жить здорово!» – думал Бакшаров, глядя на Сашку, который, как ни странно, думал о том же.
Перестановки в администрации озадачили, особенно назначение на пост первого зама мэра Вадима Остина. Люди годами карабкаются по служебной лестнице, вырывают себе места, а этот без году неделя в аппарате – и такой головокружительный скачок. Павел Сергеевич мотивировал тем, что Вадим молодой и перспективный, с новыми идеями, мол, хватит подавать надежды до старости, пора молодым делать дело.
– Кто такой, откуда взялся? – спрашивали друг друга белодомовцы.
Но даже партия противников Павла Сергеевича не посмела открыто выступить с разгромом, ибо не понимали расклада.
Декабрьским утром Вадим Остин, бывший помощник Сергея, осторожный и осмотрительный, скромный и услужливый, ехал в трамвае – это же очень демократично, открывая новую страницу в своей карьере. Сегодня ему предстояло вступить в должность, познакомиться с подчиненными, он был полон сил и планов. Смотрел он в окно, а внутри поднималось горячей волной ликование: «Я возьмусь за дело по-новому, обставлю всех этих тупых зомби. Это все мое! Мое! Это все будет принадлежать мне!»
