полусуток, покрытый гематомами Чекарь не издал за все время ни одного звука. – Как ты жалок, оставшись без своих покровителей! Я уничтожил их всех, и мне, только мне принадлежит право на джек-пот! – Сис кричал, и казалось, он боится, что его заклятый враг умрет, не дослушав все до конца. Протерев губы ладонью от разбрызганной слюны, он поставил автомат возле Арлекина, не обращая внимания на то, что магазины, склеенные изолентой, царапают полотно. – Повиси еще полчасика, может, мои бойцы найдут эту дагестанскую крысу и вы повисите рядышком напоследок, – он засмеялся, видимо, посчитав сказанное удачным каламбуром, и направился к холодильнику.
Сис остановился на полпути и замер, прислушиваясь, стараясь отделить посторонние звуки от орущего рекламными слоганами телевизора. Поняв, что сзади кто-то есть, он, не поворачиваясь, потянул руки вверх и как-то растерянно выговорил:
– Не стреляй, мы договоримся.
– Я не буду стрелять, но мы не договоримся. Повернись. – Магомед-Алиев говорил почти по слогам, его язык, ставший пергаментным от обезвоживания, казалось, не слушался его. Автомат стоял рядом, но, выстрелив из него, он наверняка привлек бы ненужное внимание одного из бесчисленных полицейских кордонов, рыскавших повсюду после того, как машина, на которой они с Кольцовым ехали в замок баронессы и барона де****, была расстреляна из ручного гранатомета.
Не опуская рук – Сис никогда не был любителем лишнего риска, – он повернулся и увидел напротив себя старика в папахе. Одежда его была разорвана в нескольких местах и немыслимо дорогая куртка от итальянского дизайнера была утыкана колючками и измазана глиной. Их разделяло не больше четырех метров. Сис не задумываясь прыгнул вперед, как это делает тигр, видя добычу, размерами и ловкостью заведомо уступающую ему. Его левая шла по нисходящей дуге и должна была расколоть челюсть жертвы на несколько кусков. Магомед пригнулся и, нырнув под руку, попал, как могло показаться, в еще худшее положение, чем в начале поединка. Теперь Сис, навалившись на него всем телом, обхватил его голову и собирался удавить старика в гильотине. Они закружились, сцепившись в смертельной схватке. Придерживая правое предплечье гиганта обеими руками, старик не дал ему сомкнуть руки у себя на горле и, следуя движению их тел, теперь ставших единым целым, опустился на левое колено и плавно зацепил изнутри правой ногой еще находящуюся в движении вперед левую ногу противника. Это был его коронный зацеп изнутри. Продолжая разворачивать свое туловище вправо, он дождался, пока Сис рухнет на всю спину. Но положение его еще было далеко от выигрышного: оказавшись после успешно проведенного приема со стороны ног, Магомед был лишен возможности нанести ему серьезный урон. Воспользовавшись мгновенной беспомощностью Сиса от потери равновесия и падения, Магомед-Алиев захватил того за джинсы изнутри чуть выше колен и, контролируя его ноги, приподнял их вверх, лишая врага подвижности. Это не помешало тому через мгновение снова перейти в атаку. Пришедший в себя от первого шока и лежащий на спине Сис обрушил на Магомеда град ударов. Даже в таком положении, лишенный преимущества своего огромного роста, он мог одним точным попаданием закончить поединок. Навалившись сверху на его сведенные ноги, Магомед-Алиев ждал, когда передавленная диафрагма заставит того задыхаться, и как только серии ударов стали реже и слабее, он рывком перевернул его на живот и, сев Сису на спину и обхватив обе ноги руками, потянул их вверх, ломая ему позвоночник. Сис всегда гордился своим прессом и иногда делал больше чем тысячу скручиваний за одну тренировку, но сейчас все это было бесполезно. Стоя на одном колене, Магомед уперся другой ногой в пол и, преодолевая боль в коленном суставе, который, казалось, прямо сейчас разваливается на мелкие фрагменты, тянул ноги визжащего от смертельной боли Сиса вверх, перегибая туловище в смертельном захвате.
Наконец что-то хрустнуло и, подержав обмякшее тело еще несколько секунд, Магомед отпустил его. Сис был еще жив; мутные от боли глаза неподвижно смотрели на бесполезный теперь автомат, так и оставшийся стоять прислоненным к Арлекину. Магомед-Алиев попробовал идти, но сустав и вправду был окончательно разрушен, и он пополз к тому месту, где трос был прихвачен к торчащему из пола стальному кольцу. Кое-как раскрутив болт, стянутый двумя гайками, он освободил узел и до последнего держал скользившую в ладонях сталь, надеясь смягчить падение так и не пришедшего в сознание и ничего не видевшего Чекаря. Магомед-Алиев посмотрел, где бы взять воды, чтобы привести того в чувство, и, опираясь на стоявшее рядом кресло, еще раз попробовал подняться, когда уставшее сердце старого борца сделало свой последний удар и замерло навсегда.
* * *
Первое, что увидел Васкес, приехавший в замок Cornod вместе с баронессой и бароном де****, были мешки с белым как снег порошком, стоявшие почти у самой входной двери. Видимо, затащивший их сюда человек очень спешил и даже не попытался спрятать начавший уже разлагаться труп Эльзы, одетой в корпоративную форму стюардессы Северного холдинга. Васкес еще раз осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, где находится вход в подвальное помещение. Двадцать четыре часа тому назад Кольцов и Магомед-Алиев категорически отказались взять Васкеса с собой.
– Если мы не вернемся и не позвоним тебе до завтрашнего утра, тебе придется объясняться с этими аристократами самому, – сказал ему Кольцов, имея в виду под аристократами баронов де****. – Не рассчитывай застать нас в живых, но если тебе удастся завладеть шедеврами, обещай отдать картину Пикассо, я имею в виду пятого Арлекина, моей дочери, – добавил он, убирая наградной «глок» в наплечную кобуру.
Васкес тогда только кивнул головой. Многолетний опыт общения с этими людьми научил его не верить им никогда. Однако выбора у него не было, и, терпеливо дождавшись рассвета, он, подойдя к дверям ночного клуба, где зависли баронесса и барон де****, сунул ствол своей любимой за небольшие размеры basque [212] под кадык опешившему вышибале. Через несколько минут его неприметный «Ситроен» мчался с супругами на заднем сиденье в сторону их замка. Все трое были европейцами и легко поняли друг друга. Возможность пожара в замке за тридцать миллионов евро мгновенно отвлекла обоих свингеров от наскучившей им к концу вечеринки компании. Сейчас, стоя в холле и видя подтверждение его слов, барон сам указал ему, куда надо идти. Они спустились вниз и, открыв потайную дверь, замерли на пороге.
– Grâce le Dieu il ́na pas le feu [213], – сказала баронесса де****, выдыхая с облегчением и в страхе осматриваясь вокруг себя. Она держала руки перед собой со сложенными, как для молитвы, ладонями, и полы короткого плаща распахнулись, открывая ее возрастное тело.
Васкес забрал автомат и переставил картину лицевой стороной к
