- Словом, вы считаете, что Чайлдресса убила она?
- Думаю, вы и сами всерьез не рассчитываете, что я отвечу на такой вопрос, - резко сказала Дебра и, покрутив орла в последний раз, решительно отставила его в сторону. - Я знаю, что такое ответственность за клевету и диффамацию. Скажем так: надеюсь, что вы не станете пренебрегать беседой с Патрисией.
Я повторил, что собираюсь это сделать и спросил:
- Когда вы видели мистера Чайлдресса в последний раз?
- Вечером накануне его смерти. В прошлый понедельник. Мы вместе ужинали в своем любимом итальянском ресторанчике на Второй авеню.
- Он не показался вам особенно угнетенным и озабоченным?
- Веселым я бы его не назвала, но Чарльз уже давно был всерьез обеспокоен из-за всех своих дел. Собственно говоря, я сама пригласила его в ресторан; я надеялась как-то встряхнуть его, заставить хоть на время позабыть о неприятностях.
- Где вы были во вторник, часов с одиннадцати утра и позже?
- Ну, я... - вдруг Дебра отпрянула, словно я ударил её по щеке. - А почему вы спрашиваете?
- Из природного любопытства.
Ее лицо побледнело от гнева, глаза засверкали.
- Послушайте, мистер Гудвин, будь я убийцей, разве стала бы я вам помогать?
- Возможно, и нет. Однако профессия заставляет меня задавать любые вопросы, мисс Митчелл, даже самые неприятные. А что - вам сложно ответить?
Черты её лица немного смягчились, но не совсем.
- Извините меня. Я все ещё не пришла в себя после этого кошмара. А в тот вторник я сидела дома и правила наши пресс-релизы для летних шоу. Время от времени я работаю дома, это вполне нормально. Когда телефон не трещит без умолку, сделать удается гораздо больше. А живу я на Парк-авеню возле пересечения с Шестьдесят восьмой улицей.
- Вы виделись с кем-нибудь в течение того дня?
- Да, от вас и впрямь не отвертишься. Впрочем, что делать? Нет, я ни с кем не виделась. Стойте... кажется, это не так. Я выходила из дома незадолго до полудня. Мне захотелось подышать и я решила немного пройтись, а заодно заглянула в супермаркет и сделала кое-какие покупки. Наш консьерж Джейк наверняка видел, как я выходила, ну и потом, когда я вернулась тоже.
- В котором часу вы вернулись?
- Ближе к двум, по-моему. Помню, во всяком случае, что пробыла дома часа полтора и уже думала, что Чарльз мне вот-вот позвонит. Он собирался посидеть днем в библиотеке, изучая материалы для новой книги. Он обещал, что позвонит, а потом за мной заедет - мы собирались на вечеринку, которую устраивал у себя дома наш шеф отдела новостей. Мне и в самом деле вскоре позвонили, но не Чарльз, а про Чарльза. Из моего офиса. - Дебра нервно придвинула к себе пепельницу, потом вскинула голову и посмотрела на меня. Такие вот дела, - закончила она.
- Но никто не может подтвердить, где вы были между двенадцатью и двумя?
Она пожала плечами.
- Может, кассир в супермаркете, но туда я уже на обратном пути завернула, после прогулки. А что, я становлюсь подозреваемой? - с вызовом спросила она.
- Не исключено, - беззаботным тоном произнес я. - Еще один вопрос. Вы можете показать мне ключ от своей квартиры?
Дебра Митчелл недоуменно нахмурилась, но уже в следуюшее мгновение улыбнулась и снова вскинула голову. Она знала, что при этом её волосы красиво разлетаются и ниспадают на щеки. Не будь я так поглощен своими расспросами, жест этот не оставил бы меня равнодушным. - Если это новый жульнический способ втереться в доверие, то я не клюну, - сказала она, прищуриваясь и забавно морща носик.
- Я не против того, чтобы втираться в доверие к красивым женщинам, признал я, - но только во внерабочее время. Я хочу только взглянуть на ваш ключ - я даже трогать его не буду.
Дебра покачала головой, словно потакая капризу младенца, затем встала, подошла к столу, выдвинула ящик и достала из него кожаную сумочку.
- Вот, пожалуйста, - сказала она, - зажав головку ключа двумя пальцами и покачивая цепочкой. - И о чем вам говорит его облик?
- Обо всем, что я хотел знать, - ответил я, с первого взгляда заметив, что её ключ даже отдаленно не напоминал своего собрата, покоившегося в моем кармане. Потом я поблагодарил Дебру за внимание и уже собрался встать, когда она меня остановила.
- Прежде чем вы уйдете, - с неожиданной робостью произнесла она, - я хотела задать вам один отвлеченный вопрос. Можно?
Я кивнул, и она продолжила:
- Возможно, вы слышали, когда вошли, как я говорила по телефону. Речь шла о нашей передаче - шоу "Entre Nous". "Между нами", то есть. Мы лишились очередного гостя - изобретателя из Дакоты, - и я хотела спросить, нельзя ли пригласить вместо него Ниро Вулфа. Я знаю, что он никогда не выходит из дома, но мы приехали бы к нему сами. У него на это ушло бы...
- Исключено, - я с улыбкой помотал головой. - Мистер Вулф охраняет свой покой, как целая свора свирепых доберманов. Вдобавок он терпеть не может телевидения. Чудачество, скажете, но такой уж он у нас. Эксцентрик, знаете ли.
Я не добавил, что Вулф не в меньшей степени не выносит, когда в его доме кишат женщины.
- И вот ещё что, - сказал я, уже стоя в дверях. - Вам не знакома эта вещица? - Я вытащил из кармана найденный в квартире Чайлдресса ключ и показал ей.
Дебра Митчелл взяла ключ и внимательно осмотрела.
- Нет... Это не мой, - голос её звучал озадаченно. - А в чем дело?
- Так просто. Что ж, ещё раз спасибо.
Напоследок она вновь попыталась закинуть удочку насчет съемки Вулфа, но я держался стойко, и она сдалась. Я в третий раз поблагодарил её за внимание и долготерпение, после чего мы наконец распрощались.
Шествуя по коридору к лифту, я раздумывал над двумя качествами Дебры Митчелл: красотой и твердостью духа; последнее особенно меня поразило полным отсутствием признаков горя из-за смерти человека, за которого она собиралась выйти замуж.
Поскольку Вулф не расписал порядок, в котором мне следовало навещать подозреваемых после встречи с Деброй Митчелл, я решил (в свете рассказанного ею) заскочить к Патрисии Ройс. Однако первым делом я завернул пообедать в свою излюбленную забегаловку на Седьмой авеню неподалеку от Сорок восьмой улицы; я посещал это заведение уже невесть сколько лет. За стойкой стоял Бенни, угрюмый детина, не уступающий по габаритам Вулфу - я помнил его с тех времен, когда паромная переправа к статуе Свободы на Стейтен-айленд стоила всего пять центов.
Сандвич с ветчиной и сыром был, как всегда, на уровне; не уступал ему и пирог с рыбой, который я запил холодным молоком.
Согласно адресу, который дал мне Винсон, Патрисия Ройс проживала в Ист-Виллидже между Второй и Третьей авеню. В двенадцать сорок пять такси высадило меня перед четырехэтажным домом, знававшим лучшие дни. По крайней мере, недавно перекрашенные здания по-соседству смотрелись рядом с ним как новенькие.
Поднявшись по ступенькам в сумрачную прихожую, я нажал кнопку звонка напротив таблички "РОЙС 2-В". Несколько секунд спустя прозвучало глухое "Да?"
- Меня зовут Арчи Гудвин, - представился я переговорное устройство. Я хотел побеседовать с вами по поводу Чарльза Чайлдресса.
Молчание. Затем послышалось нечто вроде "Я щас спущусь". Не услышав жужжания открываемой двери, я понял, что мне предлагалось подождать в прихожей. Ожидая, я попытался отомкнуть дверь ключом, который унес из квартиры Чайлдресса, но он не подошел. Примерно через две минуты, показавшиеся мне четвертью часа, за стеклянной дверью нарисовалась светловолосая бледнолицая женщина с синими глазами; она была в джинсах и тенниске с эмблемой Бостонского колледжа. Возраст неопределенный - от двадцати пяти до сорока.
- Что вам нужно? - спросила она меня из-за двери.
- Вы Патрисия Ройс?
Она кивнула, но открывать не спешила.
- Я расследую смерть Чарльза Чайлдресса, - сказал я, говоря громче, чем следовало бы. - Можно мне войти?
- Вы из полиции? Ко мне уже приходили.
- Нет, я частный сыщик и служу у Ниро Вулфа. - Я извлек из кармана закатанное в пластик удостоверение и показал ей через стекло.
Патрисия Ройс пожала плечами. Затем тяжело вздохнула и открыла дверь.
- Про Ниро Вулфа я слышала, - сказала она, - да и ваше имя мне знакомо. Не знаю, что тут расследовать, но, раз уж вы пришли... Пойдемте.
Тон её звучал не слишком вдохновляюще, но я поспешил воспользоваться приглашением, пока она не передумала.
Лелея по пути свое поцарапанное самолюбие, я последовал за ней в квартиру на втором этаже. Патрисия ввела меня в крохотную гостиную, обставленную в ультрасовременном стиле. Меня усадили на металлический с кожаной обивкой стул, который выглядел (и оказался) страшно неудобным, а сама Патрисия пристроилась на диване, изготовленном по спецзаказу человека, сложенного пополам под прямым углом.
- Я очень признателен за ваше согласие поговорить со мной, - начал я. - Должно быть, вам тяжело пришлось в последние дни?
