Ознакомительная версия.
Турецкий вздохнул. Слишком все гладко. Можно, наверное, «пробить» этих москвичей. Надо дать Альке задание выяснить, кто у них там регионами занимается и с какой степенью профессионального фанатизма, но маловероятно, маловероятно… Будем честны – это цивилизованный, прозрачный бизнес, да и справиться со Смородским, если даже он и вставлял какие-то палки в колеса, можно было массой других способов. Имея фантазию, это не сложно. Нет мотива, мотива нет!
– А вообще, вы не там ищете, мне кажется. Я не лезу не в свое дело. Просто считаю нужным поделиться некими странными соображениями. Пожалуй, мне они самому кажется странными. Но, с тех пор как я узнал про этот проклятущий рак печени, почему-то считаю себя вправе нагружать ближних своими погружениями в метафизику… Вам это, конечно, мало интересно…
– Отчего же! Очень интересно. Раз уж фактов нет, нужно ко всему приглядываться: к «полуфактам», намекам, ощущениям, предчувствиям… Куда без этого? – На самом деле, Турецкому уже порядком надоела эта история, полная одних предчувствий, в которой факты блистали отсутствием, а смертельно больные философы поневоле и женщины «за гранью нервного срыва» вылезали, как кролики из шляпы фокусника. Но, видать, придется заняться вышиванием замыслов витиеватых узоров на этом тонком полотне. Так, если через два дня не найдется никаких зацепок, придется просто сказать Смородской, что ее мужа убили инопланетяне, а это уже по другой части. Тут ни угрозыск, ни детективное агентство не помогут. Это уже «секретные материалы» какие-то… Можно сразу, недолго думая, оправить ее к какой-нибудь бабке-ведунье и расслабиться, наконец…
– Анечка хочет знать, кто его убил? Зачем ей это надо, ума не приложу! – Феоктистов откинулся в кресле, приготовившись разглагольствовать долго и с удовольствием. Ладно, это надо просто вытерпеть. Ну, насколько его может хватить? – Это ж ничего не изменит. Рациональной причины тут быть не может. Она нарвется только на то, что узнает о нем еще какую-нибудь гадость, себе же во вред. Я вам сейчас скажу такую вещь, только не думайте, что я с ума сошел… – На этих словах Турецкий обреченно вздохнул, а что делать, придется, видать, открывать в агентстве должность штатного психиатра, для таких вот случаев. – Ну, в общем, как бы бредово это ни звучало, но мне кажется, что в последнее время Олег просто притягивал к себе зло. Он в нем купался.
Феоктистов замолчал, то ли в ожидании реакции, то ли собираясь с мыслями. Приплыли. Если такие серьезные ребята, – а рак печени тут оправданием служить не может, – пускаются в «гнилую» метафизику и засоряют себе и окружающим мозги рассуждениями о добре и зле, то ситуация тут действительно запущенная.
– Это не работа для детектива. Дедукция с индукцией вам тут не помогут. Здесь нужно заглянуть в другую дверь, уж извините за неловкую метафору.
После «метафоры» Турецкий сдался. Феоктистов продолжил в том же духе. Он говорил долго, очень долго. И может быть, в его словах было рациональное зерно…
Полковник Подгурский злился. И даже не на кого-то конкретно, а на ситуацию в принципе. Сережа Панюшкин сам на себя не похож: третий день ни одной зацепки. Обычно он не то чтобы на ходу подметки рвет, но, в общем, работает довольно стабильно. А тут ерунда какая-то… А ведь дело серьезное, это вам не «расчлененка» по пьяни. Если это действительно серийный убийца, то скоро будут следующие, и вот тогда им всем тут мало не покажется.
– Панюшкин, ты хоть понимаешь, что тут начнется? – Подгурский уже не кричал, запал весь вышел. Да и к чему кричать-то? Криком тут не поможешь.
– А как же?! Понимаю, конечно, пойдет по всей округе «инфа» про серийного маньяка, журналисты добавят подробностей, насколько фантазии хватит…
– А вот это ты точно подметил. – На стол с шумом опустилась газета, имевшая в городе репутацию желтейшей из желтых. – Уже началось. Ты только почитай!
Панюшкин взглянул на страницу и увидел огромный заголовок «Жертвы маньяка-сатаниста. Кто следующий?». Материал был на целый разворот. Места не пожалели. Это понятно – не каждый день в городе появляются два трупа с вырезанными сердцами. Ситуация была описана в «кровавых» подробностях. Откуда они, правда, взялись, непонятно. В официальном пресс-релизе отчет был, прямо скажем, скупой и канцелярский, не располагающий к такому полету фантазии. Неужели информацию сливает кто-то из судмедэкспертизы? Хорошо еще, что фотографий трупов нет. На развороте островками среди убористого текста виднелись снимки того самого оврага с кустиками, где нашли девчонок. Их лица, вырезанные из общих школьных фотографий. И, собственно, все. Ну, и текст, разумеется, с умелым нагнетанием «макабра» – так, чтобы местным домохозяйкам жизнь медом не казалась.
– И это еще только начало. Если в ближайшее время мы сами не дадим им повод написать об этом деле, представив хоть какую-нибудь версию, они найдут ее без нашей помощи. И все. Тогда мы, считай, ситуацию упустили. Начнется паника. А там, глядишь, из Москвы какого-нибудь деятеля пришлют. Тут, кстати, один уже приехал. Правда, по другому поводу.
– Это по какому? – Разговаривая с начальником, Панюшкин пытался изображать неподдельный интерес к его словам, но получалось плохо. В голове прочно сидели эти две девицы и их 666 ножевых ранений. В сознании кружился дикий карнавал из школьниц-пэтэушниц и сатанистов с их разудалыми правилами.
– Помнишь недавний «висяк»? Убийство Смородского?
– Ну, да. Я им не занимался. Но помню. А что, его уже в «висяки» записали?
– Да, увы. Будем честны перед нашим народом, там какая-то чертовщина. У покойничка был, конечно, целый шлейф гадостей, за которые его могли «шлепнуть». Мы покопались и нашли много интересного: там и «подставы» довольно серьезные, в результате которых люди отмотали сроки ни за что ни про что. Тендер на строительство бизнес-центра «Атона» – ну, ты знаешь, в центре, такая стеклянная махина, – тоже был выигран не самым праведным путем. Москвичам тут пытался дорогу перейти. Так что, были причины, были, но в результате оказалось, что это либо совсем седая древность, за которую уже даже мстить некому, либо подозреваемые демонстрировали железное алиби.
– Ну, и… – Панюшкин не понял, чего шефа так резко «снесло» от их животрепещущего вопроса к мало кому интересной «заказухе».
– В общем, мы решили, – а дело это вел Березкин, – тут Панюшкин поморщился, – что это мог сделать кто угодно, ковыряться надо долго. Начали «ковыряться», Березкин до сих пор этим занимается, дело пока не закрыли, но, в принципе, убийство Смородского уже заранее записали в разряд «висяков».
– Ясно, и тут вдруг оказалось, что наш местный «деловар» оказался кому-то страшно нужен в центре, и нам, якобы в помощь, прислали московского следователя?
– Не все так запущенно. – Как будто опровергая свои собственные слова, Подгурский начал нервно чесать затылок. – Вдова наняла частного детектива из Москвы.
Тут Панюшкин засмеялся. Все это действительно казалось крайне весело, прямо сюрреалистично. У них тут две девицы со вскрытой грудной клеткой, а из Москвы приехал какой-то тип, цель которого – перерыть грязное белье почившего в Бозе владельца компании «Атон».
– Он что, уже здесь объявился? – спросил Панюшкин сквозь смех, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Так чего ему надо? Материалы следствия, наверное, хочет? Шиш ему, так ведь?
– А ты не торопись с выводами, Сережа. Все не так плохо. Он мне уже звонил. И я про него кое-что знаю. Кое-что скорее обнадеживающее. – В этот момент на столе Подгурского зазвонил внутренний телефон. – Турецкий Александр Борисович? Да, естественно, прямо сейчас!
Через минуту дверь кабинета открылась. На пороге стоял Турецкий. Подгурский расплылся в улыбке на все тридцать два вставных зуба. Чего, собственно, и следовало ожидать.
После разговора с Феоктистовым Турецкому было несколько не по себе. Хорошо, наговорить сплетен различной степени достоверности про своего недавно убитого партнера по бизнесу – это не «фокус». А вот подвести все это под стройную теоретическую основу с выводами в стиле: «На каждое зло найдется еще большее зло», – это уже слишком. Тут недалеко и до «Дьявол забрал его грешную душу», и прочее и прочее. И главное, кто все это говорит? Любитель рыбок, сам наверняка далекий от идеала морали и нравственности. Тихо шифером шурша… И далее по тексту. В общем, кабинет Подгурского был последнем «прибежищем» в поисках адекватности. В поисках разума и конкретики. В поисках нормы. Потому что все остальные, с кем Турецкому уже довелось столкнуться в этом городе, были бесконечно от нее далеки. Внешний вид Подгурского позволял верить, что надежда эта была не напрасной. Напротив полковника сидел парень лет тридцати, на первый взгляд тоже не похожий на любителя рассуждать и ходить вокруг да около.
Ознакомительная версия.
