– А ты ей?
Кутепов смутился. В принципе он мог бы и не отвечать, поскольку ответ был достаточно очевиден.
– И что же, она тебя отшила?
– Ну, в общем, да, – Кутепов смотрел в асфальт и ковырял в нем ботинком.
– Ты что делал в тот момент, когда Олесю убили?
Владимир сразу поднял глаза.
– У меня полное алиби. Совершенное, – суетливо произнес он. – Мы были вместе с Клепой дома. Смотрели телевизор. Так что… Я абсолютно ни в чем не виноват. Да и зачем мне все это? Я совершенно не способен убить человека! Это совсем не в моем стиле!
– Скажи мне, пожалуйста, Вовик, на что же вы с Клепой жили последние четыре года? – вздохнув, спросила я.
– Не знаю. Я живу с ней всего год, – ответил Кутепов. – Это ее дело, где брать деньги. Я ничего не знаю. Может, у Олеськи.
– Это как? – удивилась я.
– Ну, она приходила к нам раз в месяц, тайком от отца, – зачем-то понизив голос, сказал Кутепов. – Они о чем-то шептались с Клепой, потом она пила чай и уходила. Может быть, оттуда и деньги.
– А почему Олеся приносила деньги?
– Да не знаю я, – отмахнулся Кутепов. – Клепа все равно вам ничего не скажет. Да и не имеет это значения. Посудите сами: если деньги были от Олеси, зачем нам убивать ее?
Я была вынуждена признать, что в данном случае Вовик прав: если по каким-то причинам Олеся помогала деньгами своей опустившейся матери, то убивать ее не было никакого резона.
– Ну ладно, – не сбавляя волевых ноток в голосе, сказала я. – А насчет Олеси и ее отца – это что, правда?
– Черт их знает, – пожал он плечами. – Думаете, мне есть до этого дело?
– Ну, тебе же нравилась Олеся…
– Ну и что? Я что, должен интересоваться, с кем она там еще спит, что ли?
– Ты аморальный тип, Кутепов, – вздохнула я.
– Вы же сами говорили про отсутствие оценочного подхода, – неожиданно взъелся он.
– Иногда прорывает, извини… Ладно, герой. На сегодня с тобой все. Иди с миром и грей постель своей прелестницы, – язвительно сказала я.
Кутепов обиженно посмотрел на меня и вошел в подъезд. А я, выругавшись в сердцах ему вслед, поспешила уехать.
В машине меня застал звонок сотового. Я нажала кнопку приема и услышала голос Привольнова:
– Татьяна Александровна, добрый день. Как идет расследование?
– По плану, – ответила я, слегка раздражаясь по поводу того, что не успела начать, как заказчик уже требует какого-то отчета.
– Вы что-нибудь узнали? – не отставал настырный Алексей.
– Прошло слишком мало времени. А ты достал мне ключи от квартиры Олеси?
– Пока нет, но стараюсь.
– Поспеши, – почти приказала я, подумав, что, пожалуй, не исключен вариант, что мне придется воспользоваться отмычками. – И еще. Я думаю, что мне необходима встреча с главным заказчиком.
– С кем? – не понял Привольнов.
– С твоим шефом, Милехиным…
– Но он не хочет, – Алексей слегка замялся.
– А мне надо, – категорично заявила я. – В противном случае я вообще могу отказаться от расследования! Из-за того, что мне чинят препятствия и не предоставляют сведения в полном объеме!
Алексей повздыхал и наконец неохотно произнес:
– Ну, хорошо, попробую устроить.
– И еще. Мне необходима информация о самом Милехине, более подробная. Личная жизнь, бизнес и все прочее.
– Вы думаете, причины в этом? – с сомнением в голосе спросил Привольнов.
– Я пока ничего не думаю, а собираю информацию. Ты мне дал всего пять дней, я должна действовать быстро. Поэтому было бы лучше, если бы ты приехал ко мне прямо сейчас.
Я говорила быстро, с напором, достаточно жестко. Я уже поняла, что с мямлей Привольновым именно такой стиль общения наиболее целесообразен. Расчет оказался верным. Посопев и повздыхав, Привольнов проговорил в трубку:
– Хорошо, если вы настаиваете, буду через полчаса.
– Прекрасно, я тебя жду.
Я отключила связь и поехала домой, где смогла наконец-то полноценно пообедать. Трапеза моя была прервана через полчаса звонком в домофон. Еще через пару минут Алексей стоял на пороге. Я жестом пригласила его пройти, налила нам обоим кофе и сразу же начала разговор в деловом ключе:
– Во-первых, мне надо бы знать, кто являлся любовницей Милехина в прошлом. Во-вторых, кто его нынешняя супруга. Все это очень важно.
Привольнов чуть покраснел, но склонил голову в знак согласия с моими доводами.
– Милехин на протяжении четырнадцати лет состоял в любовной связи со школьной учительницей Маргаритой Андреевной Зеленцовой, от которой имеет внебрачного сына Никиту, девяносто восьмого года рождения. А в настоящее время Милехин состоит в законном браке с Воронковой Кристиной Алексеевной. Вот и все.
Я внутренне поаплодировала Привольнову. Видимо, он вообразил себя на судебном заседании, коли стал изъясняться в таком официозно-юридическом стиле.
– Кто такая Зеленцова? Ты с ней знаком? – спросила я.
– Практически нет. Я не работал с шефом в тот момент, когда они жили вместе.
– Понятно. Ну а Кристина?
Привольнов пожал плечами.
– Тут все понятно – она меркантильная самолюбивая молодая красотка, – дал он ей исчерпывающую характеристику. – Она охмурила Милехина в то время, когда его дочь училась вместе с ней в одном классе.
– Они с Олесей были подругами?
– Да, насколько я знаю, – помедлив, ответил Привольнов. – Правда, потом, после того как Кристина вышла замуж за Милехина, Олеся стала к ней хуже относиться.
– Она была недовольна их браком?
– Ну, в общем, по-моему, да, – уклончиво ответил Алексей.
– А сама Кристина?
– Ей было все равно, главное – не потерять расположение Милехина. А с этим вроде бы сложилось.
– Он ее любит?
Привольнов нервно помял руками обшивку кресла.
– Любовь для таких людей, как Милехин, – это не то романтическое чувство, к которому все привыкли. Это скорее болезненное самолюбие, повышение своего имиджа. Кристина молодая и красивая. А внешние моменты для той среды, где вращается Милехин, – главное. Они заменяют там чувства, эмоции.
– Понятно, значит, это брак по взаимному расчету.
– Да, скорее всего, так, – подтвердил Привольнов мою характеристику отношений Милехина с женой.
– И именно поэтому мне нужно встретиться с обоими супругами. Кстати, у них есть алиби на то время, когда предположительно умерла Олеся?
– Вы что, их подозреваете? – удивился Привольнов.
– А что, по-твоему, они святее папы римского? – вспомнив слова Клеопатры, неожиданно с вызовом спросила я.
– Но…
– Никаких «но», – оборвала его я. – Меня наняли, я выполняю свою работу как могу. Я заинтересована в том, чтобы найти убийцу Олеси. Кстати, до конца я все же не уверена, что это было убийство. Тем не менее я буду продолжать расследование. И требую, чтобы ты устроил мне встречу с Милехиным и его Кристиной. На этом все. Аудиенция, пожалуй, подошла к концу.
– Можно идти? – тоном предупредительного подчиненного спросил Привольнов.
– Да. Иди, – разрешила я. – Ах да, постой, насчет алиби ты мне так и не сказал.
– Ну, Милехин был в отъезде, когда все случилось, – помедлив, ответил Привольнов. – А Кристина здесь. Не знаю, есть ли у нее твердое алиби.
– Ладно, спасибо, – сказала я. – Занимайся тем, что я тебе сказала. Завтра созвонимся утром. И про ключ не забудь.
И встала, приглашая Алексея последовать своему примеру. Он все понял и направился к выходу. Вид у меня был весьма решительный, а у него наоборот. Я чувствовала, что он хочет что-то сказать, но колеблется.
– Что у тебя еще? – спросила она. – Ты что-то хочешь сказать?
– Н-нет, – опустил голову Привольнов. – Ничего.
Я усмехнулась уголками губ. Вспомнила, как насупленно сидел подросток Леша в углу и читал какие-то книжки, прислушиваясь к разговорам старших, тогда, в девяностых. Сейчас он так похож на себя прежнего…
Проводив Привольнова, я посмотрела на часы. Время уже приближалось к четырем. Самое время нанести визит Ксении Лопатниковой, подруге Олеси, адрес которой я узнала днем в педагогическом институте. Самой Ксении на занятиях не оказалось, а в деканате я выяснила, что девушка больна и должна находиться дома.
Мой новенький «Ситроен» очень быстро домчал меня до дома сталинского типа в районе Набережной.
Дверь открыла девушка с самой обычной внешностью: маленькая, худенькая, некрасивая, скуластая, нос и щеки щедро усыпаны веснушками. Она смотрела на меня вопросительно. Я улыбнулась и приветливо сказала:
– Добрый день. Вы Ксения?
– Да, – удивленно ответила девушка.
– Меня зовут Татьяна Александровна Иванова. Я занимаюсь расследованием смерти Олеси Милехиной. Слышала, что вы дружили, и потому хотела бы задать вам несколько вопросов, – продолжала я.
– Проходите, – пожала плечами Ксения.
Она провела меня в свою комнату. Я быстро огляделась: кровать, письменный стол, книжный шкаф, в котором у студентки филфака не было ни одного художественного произведения. И у меня сразу сложилось мнение о ней как о человеке недалеком. Хотя, конечно, это не имело особого значения. Только вот немного странной показалась мне дружба между ней и довольно эрудированной, по словам однокурсников, Олесей.
