— Хорошо! — легко согласилась я. — Но ты все-таки подумай. И еще о каскадерах… Если что, должен будешь…
Ответом мне были гудки отбоя в телефоне. Ну и ладно, я свое дело сделала, совесть у меня теперь чиста. А если Стасу нравится до всего доходить исключительно собственным умом — так ради Бога! Свободный человек в свободной стране.
Ну, допустим, со спецназом я погорячилась. У человека на мотоцикле рука, если я правильно запомнила — а я запомнила правильно! — была в полусогнутом положении. Профессионалы так не стреляют. Так стреляют благородные американские герои в американских же боевиках, а тот же Стас мне миллион раз твердил, что все это — полное фуфло, и попасть таким образом можно только в очень большой грузовик, если повезёт, но никак не в голову его водителя.
За умными размышлениями я не заметила, как доехала до места назначения. И первое, что мне бросилось в глаза — это машина Стаса, «элегантно» перегородившая половину парковки. Что ж, очень в стиле Лялечки.
Лялечку я обнаружила не в холле — тут я недооценила комплекс полноценности девушки, а в зале, за столиком на двоих у окна. Рядом с ней уже вился официант, лицо которого светилось неподдельным счастьем в предвкушении выгодного заказа. В принципе, его можно было понять: меньше всего Лялечка походила на жену милиционера, пусть и подполковника. Сильно платиновая блондинка с огромными голубыми глазами, безупречно-бессмысленной мордашкой и безупречно подобранными туалетом и украшениями. Вот только страз на темно-синем бархатном пиджачке было, с моей точки зрения, многовато, а так… Мечта олигарха, сладкая греза визажиста, ходячая реклама самых известных брендов.
Что, хотела бы я знать, нашел Стас в этой, прости Господи, Барби?
— Здравствуйте, Лилиана, — негромко сказала я, отодвигая для себя стул.
Официант, должна сказать, меня как бы и не заметил. Впрочем, не «как бы», а действительно не заметил, я очень не люблю привлекать к себе излишне внимание и обычно стараюсь этого избежать. Да и с красоткой этой предстояло чуть-чуть поработать, дабы она потом не наболтала лишнего хоть тому же Стасу. Дело нехитрое, скорее — рутинное.
Она вскинула на меня свои лазурные блюдца, похлопала ресницами и спросила:
— Вы Марина?
— Я Маша, — отозвалась я, усаживаясь напротив и погружая взгляд в ее зрачки. — Меня зовут Маша, мы познакомились у парикмахера, я врач-психотерапевт и вам срочно понадобилась моя консультация. Вот и решили вместе поужинать. Как я выгляжу?
— Неплохо, — недоуменно отозвалась Лилиана-Лялечка.
— Ответ неверный. Какая я? Конкретно как выгляжу?
— Ну… Рыжая, худенькая, с короткой стрижкой и зелеными глазами. В джинсовом брючном костюмчике…
— Неправильно. Я — жгучая брюнетка с черными глазами, невысокая, склонная к полноте, ношу волосы распущенными — почти до пояса. На мне джинсы от Версаче и футболка «Ла Коста». Правильно?
— Конечно! — гораздо более уверенным тоном сказала Лилиана. — И что мне такое померещилось? Все вот нервы… Пить что будете?
— Кофе, — уверенно сказала я. — И пусть принесут порцию тирольского пирога, если у них есть.
Лилиана честно повторила заказ официанту, добавив, что ей то же самое, плюс сухой мартини. Меня официант по-прежнему не замечал. Что, собственно, от него и требовалось. Началом встречи я осталась довольна. Сугестия штука достаточно удобная, не нужно только ею злоупотреблять…
— Так. Я слушаю вас, Лилиана, — сказала я, закуривая в ожидании заказа.
— Пропал один человек… То есть не то чтобы пропал… В общем, мы должны были сегодня встретиться, а он… Ну… в общем, дома его не оказалось, а мобильный телефон не отвечает…
— Другими словами, сорвалось любовное свидание, — уточнила я.
Слава Богу, о мифической подруге она уже забыла! Ну, так ведь она же не с подругой своего мужа сейчас разговаривает, а с неким совершенно посторонним лицом. И прекрасно, что мозги девушка напрягать не обучена, иначе ей ни под каким гипнозом нельзя было бы внушить, что в ее случае врач-психотерапевт — фигура совершенно бессмысленная. В плане оказания какой-то конкретной помощи.
В отличие, к примеру, от ясновидящей. Верно подмечено, не будь дураков, умным на этом свете жилось бы куда как сложнее!
— Ну да! — облегченно выдохнула Лялечка. — Мы встречаемся уже полгода, все очень серьезно, я даже подумываю о разводе…
— Так вы замужем?
— Естественно, — с некоторой надменностью отозвалась Лялечка. — Но муж перестал меня понимать. И есть еще другие трудности…
— Материальные?
— Ну, вы же знаете, какие зарплаты у государственных служащих! И за эти копейки он неделями пропадает на работе, не оказывает мне ни малейшего внимания. Я третий год ношу одну и ту же шубу — это в порядке вещей. То есть носила… Неделю назад Гена… Геннадий Анатольевич купил мне милую норочку…
Лялечка разрумянилась и похорошела, вспомнив о недавней обновке, ее прелестные розовые губки приоткрылись, точно в ожидании поцелуя, глаза заволоклись томной поволокой. Не женщина — мечта поэта-песенника того, который написал бессмертные строчки: «у нее глаза — два бриллианта в три карата».
Как представлю себе эти сверкающие бусинки — мороз по коже. Мечта Терминатора…
— Не рано для шубки-то? — спросила я. — Погода такая, что можно даже без куртки ходить.
— Женщине мех необходим не для тепла, а для придания соответствующего социального статуса, — выдала Лялечка.
Я даже не сразу нашлась, что ответить. Другой менталитет, другая цивилизация. Ведь вы этого достойны! Достойны, достойны — дети перестроечных лет России, мутанты, непоправимо изуродованные мощным вбросом западной как бы культуры. Лично мне не пришло бы в голову определять свой социальный статус наличием либо отсутствием у меня меховых изделий.
— А что вы скажете мужу? Откуда новая шубка?
— А почему я должна ему что-то объяснять? Если он не может меня достойно обеспечить… Удивительно все-таки: в Москве ж никто не работает, все как-то так устраиваются. А он… На службу ходит…
— Простите, вы — москвичка? — осведомилась я.
Вопрос был задан чисто риторически, поскольку ответ я знала сама и давно. Лялечку Стас встретил, когда возвращался в Москву из командировки в какой-то полярный город. Девушка работала стюардессой, всю свою недолгую жизнь провела в городке с гордым названием то ли Дивногорск, то ли Сосногорск, который не на всякой карте сыщется.
В любом случае, рвалась оттуда она отчаянно, потому что дышать родным воздухом становилось все труднее. Во-первых, мешали мечты о красивой жизни, а во-вторых — постоянно растущий поток транзитного транспорта: через крохотный населенный пункт проходили минимум две крупные автострады плюс железная дорога с пересадочным узлом. И сажевый завод под боком. Букет моей бабушки, одним словом. Да и голодновато, прямо скажем, там было.
Не прошло и двух лет, как мечта ее стала явью: «Мисс Сосногорск» получила вожделенный штамп в паспорте и заветную регистрацию в первопрестольной. Но детские представления сохранились в полной неприкосновенности: есть такой город — Москва — где все с утра до вечера гуляют по модным бутикам и ресторанам, а в промежутках посещают кинопремьеры и показы мод.
Даже столкновение с реальностью не оставила на глянце этой прелестной картинки ни малейшей царапины: деньги есть у всех москвичей, кроме ее мужа. Не работает в Москве никто, кроме лимитчиков и… правильно, опять же ее мужа. Выводы она сделала, прямо скажем, предсказуемые, что подтвердила ее следующая фраза:
— Вообще-то мы разводимся…
— Вы говорили, что подумываете о разводе.
— Ну, это уже мелочи. Конечно, размен квартиры, прочие формальности…
Тут я удивилась так, что чуть не упустила не только нить разговора — собственный виртуальный образ. Квартира у Стаса — малогабаритная двушка в пятиэтажной хрущобе, причем одна комната — проходная, а вторая больше похожа на современный шкаф-купе. По размерам. Как говорит сам Стас, меняется все это только на однокомнатную квартиру и место на не слишком отдаленном кладбище, других вариантов нет.
