Она снова вздохнула — на этот раз, чтобы придать своим словам большую убедительность:
— Стен, мальчик мой, неужели ты не понимаешь, что для тебя это — шанс. Теперь все зависит только от тебя самого. Ты должен доказать, что достоин этого поста.
— Да, мама. Однако я не думаю, чтобы Вульф когда-нибудь — пусть даже случайно — задумывался о том, что его преемником стану я. Ведь он не любил меня, мама.
Она презрительно фыркнула:
— Не любил! Вульф мертв, Стен. Он тебе больше не помеха. Вот что, бери-ка свой портфель, поскорее поезжай в посольство и займись там каким-нибудь делом. Если ничего лучшего не удастся придумать, просто сиди и читай…— Взгляд ее скользнул по комнате и остановился на бюллетене ЕАСТ, который Стен принес домой и бросил на диван за несколько минут до злополучного звонка Тирена. Она протянула ему журнал.— Вот, возьми. Постарайся встряхнуться и не выглядеть так, как будто больше всего тебе хочется залезть в ящик письменного стола. Стен, мальчик,— в голосе ее послышались просительные интонации,— сделай все так, как советует мамочка…
Стен Винге так и поступил. Все равно он чувствовал, что больше не в силах выдержать здесь ни минуты. Что угодно, только не сидеть дома и не слушать ее. Он прекрасно представлял, как сложится вечер. Взяв портфель и сунув в него бюллетень, он уже стоял на пороге, когда Магда Винге сказала:
— Да, и захвати из посольства несколько ножей для бумаги. Ты же знаешь, если послать их домой, это будет прекрасным подарком к Рождеству.
Когда входная дверь хлопнула, она вернулась к столику и снова критически осмотрела неоконченную работу.
«Бедный маленький Стен,— подумала она.— Пришел так поздно, что звонок Тирена едва застал его, и вот теперь снова приходится возвращаться, да еще чтобы взвалить на свои плечи такую ношу. И ведь ни кусочка съесть не успел. Как же это я могла забыть?»
Четверо молодых людей сидели в элегантном холле отеля «Георг V». Место было выбрано ими удачно: глубокая оконная ниша с роскошными, ниспадающими широкими волнами гардинами почти полностью скрывала их от посторонних глаз, тела утопали в голубом бархате углового дивана. Между ними на сверкающей латунной ножке возвышался довольно массивный стол со стеклянной крышкой. Огромный мягкий ковер устилал весь пол холла вплоть до окошек администраторов, стойки портье и входной двери, между которыми бурлил неиссякаемый поток самой изысканной публики. Дирижировал этим потоком весьма солидный и в то же время предупредительный швейцар, наряженный, как на маскараде, в мундир, обшитый широким золотым галуном, с огромными эполетами и в треуголке, украшенной разноцветными перьями.
На троих из собравшихся были темные, прекрасно сшитые костюмы, белые рубашки и скромные, солидные галстуки. Стиль одежды четвертого, самого молодого из них, по сравнению с остальными был довольно-таки дерзким, почти вызывающим. Блики хрустальных люстр переливались на сверкающей поверхности его светлого, цвета шампанского костюма. Под узкими лацканами незастегнутого однобортного пиджака виднелась светлая рубашка в широкую кофейную полоску с узкими белоснежными манжетами и таким же воротником. Великолепие довершал тонкий — в американском стиле — галстук в виде шнура с кроваво-красным медальоном на конце. Ему наверняка не было еще тридцати, тогда как трое остальных, по-видимому, уже несколько лет как перевалили за этот рубеж. На столе перед ними стояли бокалы кампари с содовой, которые только что принесли им из бара.
Патрик К. Левин — самый юный в компании — был шефом рекламно-информационной службы недавно созданной фирмы «А/О Дейта Синхроник», специализирующейся в области передовой техники управления ракетами и программирования сложных процессов. Руководство и владельцы фирмы собрали вокруг себя коллектив молодых непризнанных гениев-фантазеров, которые получили возможность использовать часть выделяемых им средств для осуществления своих самых смелых проектов.
В специальной литературе последнего времени много писали о «Дейта Синхроник». Известность ее, разумеется, еще не достигла масштабов популярности компании «Эппл», однако Патрик К. Левин делал все, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, и теперь, когда слухи об успехах фирмы распространились далеко за пределами страны, он предложил переименовать ее в «А/О Компьютер Синхроник». «Дейта», утверждал он, не подходит для фирмы с международным авторитетом.
Веским аргументом в пользу его точки зрения послужило письмо из Японии, полученное несколько месяцев назад. Послано оно было суперконцерном «Митцубиси», и говорилось в нем о заинтересованности концерна в том, чтобы принять участие в дальнейших разработках «Дейта Синхроник» в данной области, а также следовало предложение о встрече с целью заложить предпосылки к последующему сотрудничеству в отдельных отраслях, в которых шведам удалось достичь таких поистине сенсационных успехов. Японцы предлагали, чтобы небольшая группа представителей «Митцубиси» перед началом консультаций посетила предприятия «Дейта Синхроник» в Сундбюберге. Подписал письмо исполнительный директор концерна.
Десять минут спустя после того, как письмо оказалось на столе у Тома Веннмарка — он был исполнительным директором фирмы,— та самая четверка, что сидела сейчас в холле отеля «Георг V» в Париже, собралась на совещание в Сундбюберге. Присутствовал также и главный экономист фирмы. Кроме исполнительного директора и шефа рекламно-информационной службы, были здесь начальник инженерной службы Улле Седстрём и шеф отдела экспорта Ёран Аск; у обоих на визитных карточках значилось «директор», и каждый из них прекрасно соответствовал своему посту. Исполнительный директор пересказал содержание письма из Японии, и за столом• установилось многозначительное молчание. Наконец первым взял слово начальник рекламной службы.
— Вот видите, ребята,— сказал он.— Мы просто обязаны сменить название на «Компьютер Синхроник А/О». Или даже лучше так — «Интернешнл Компьютер Синхроник А/О».
— Тогда уж лучше «Компьютер Синхроник Интернешнл А/О»,— неуверенно заметил исполнительный директор.
— Нет.— Патрик К. был неумолим.— Сначала должно стоять «Интернешнл» — это покажет, что прежде всего не сама фирма, а именно наша продукция имеет международный резонанс.
— Придется мне подыскать еще несколько дельных людей,— сказал начальник отдела экспорта.— А они на дороге не валяются.
— Да уж, возможности у японцев колоссальные,— вступил в разговор начальник инженерной службы.— Используя их, мы в кратчайшее время сможем приступить к разработке систем управления для целых отраслей промышленности — в том числе и оборонной,— соединять линейные и интеграционные функции, причем монтируя их в блоках по величине не больше сигаретной пачки.
— Прекрасно,— сказал исполнительный директор.— И продать душу в придачу. Я считаю, что надо отнестись к этому предложению весьма осторожно. Хотя, конечно, в то же время мы должны быть открыты для проведения консультаций любого рода.
Патрик К. закусил губу. Потом медленно, делая ударение на каждом слове, начал:
— В Сундбюберге? На нашем маленьком заводике, где работает всего тридцать человек? — Мало-помалу распаляясь, он заговорил быстрее: — Нет, уважаемые господа. Я не знаю, умеют ли японцы поднимать брови — в этом регионе все они какие-то уж больно бесстрастные, однако уверен, что так просто-напросто не годится. Мы выглядим уж слишком маленькими. Не успеем оглянуться, как они нас подомнут. Вы только представьте себе их предприятия-гиганты, на которых работают десятки тысяч человек и которые свободно обращаются с суммами в несколько миллиардов. Они, конечно же, ожидают, что их будут принимать в переговорной комнате размером с конференц-зал или, черт возьми, что-то в этом роде.— Он сделал паузу.— Нет, господа, давайте, конечно, встретимся с ними, однако в этой встрече должен чувствоваться стиль…
— Но каким образом? — Исполнительный директор заметно пал духом.
— Не знаю,— отозвался Патрик К.— Пока что не знаю…
И пока остальные продолжали оживленно обсуждать складывающуюся ситуацию, он откинулся на жесткую спинку стула и погрузился в размышления. Внезапно он стукнул кулаком по столу, вскочил и, расхаживая взад-вперед по комнате, заговорил, используя при этом весь диапазон своих голосовых связок и оживленно жестикулируя:
— Мы организуем встречу с ними в Париже, в шведском посольстве. Или, что еще лучше — во всяком случае, престижнее,— частный прием у посла на квартире. Думаю, это произведет впечатление. Сверкающие бокалы с пенистым шампанским, вальдшнепы, суп из омаров, устрицы, икра, вино — старое доброе ароматное бургундское — а? Ну, как, что скажете, ребята? Думаю, именно так все и следует устроить.
