Ознакомительная версия.
Зал в «Эстерхази» был поделен на две половины — кафе и собственно ресторан. Почему-то в кафе хорошенькие официантки в национальных костюмах весьма неумело и крайне медленно обслуживали посетителей. В ресторане работали молодые люди, и их выучка была значительно лучше.
Подруги заняли место в дальнем углу рядом с окном, так было удобнее разговаривать друг с другом и можно было глазеть на прохожих, торопливым шагом идущих по улице. Присутствие Шурочки всегда было приятно Кольцовой, потому что она как бы автоматически снова превращалась в волевую, сильную, успешную девочку-отличницу, которой сам бог велел поддерживать свою непутевую приятельницу. Вот и сейчас Варвара, еще недавно готовая пожаловаться на свое горе, почувствовала, что жизнь не так уж и плоха.
— Варя, знаешь, я ведь все книжки твои прочитала! Мои коллеги по работе ужасно завидуют, что я с тобой знакома. Я, конечно, нахвасталась, что мы с тобой в одном классе учились.
— Ты читаешь, потому что со мной дружбу водишь или потому что интересно? — улыбнулась Кольцова.
— Ну что ты, конечно, интересно! Но мне кажется, ты медленно работаешь. Вон посмотри — Донцова такие глупости пишет, но зато каждый месяц можно прочесть что-то новенькое. Детективы — это же как наркотик, понимаешь? Если тебе автор нравится, то нужно еще и еще.
— А я вот не умею писать глупости. Не могу.
— Конечно, ты же отличницей была. Серьезная такая, я помню. Послушай моего совета: тебе надо свои романы немного оживить. Во-первых, у тебя мало трупов. Пусть будет хотя бы три убийства на роман. Одно — основное, другое — случайное, а третье — чтобы замести следы. И главный герой, журналист этот, почему у него совсем нет личной жизни? Он должен быть окружен красивыми молодыми девушками, они должны сердиться, что тот слишком много времени уделяет расследованиям, а им — по остаточному принципу. Думаешь, люди читают детективы только для того, чтобы узнать, кто кого убил? Совершенно не обязательно.
— Что ж ты сама не пишешь что-нибудь в таком роде?
— Варенька, у меня же по русскому и литературе больше тройки никогда не было. Когда я сажусь перед листом бумаги с ручкой, у меня все мысли останавливаются.
— Тебе не кажется, что, возможно, мои читатели, это именно те, кого необоснованное нагромождение трупов не привлекает? — не без иронии в голосе спросила Кольцова свою простоватую подружку.
— Ой, ты просто думаешь, что все люди умные, такие же, как ты. А это не так. Все проще устроены. Ладно, сколько трупов должно быть — тебе виднее, а почему ты красивую жизнь скупо показываешь? Нужно подробно описывать, во что герои были одеты, в каком магазине и почем все купили, сколько комнат в их квартирах, сколько этажей в загородных домах, что они едят, в каких ресторанах обедают. Это же очень важно!
— Шурочка, но это же пошлятина абсолютная получается!
— Нет, Варвара, это нормальное развлекательное чтиво для нормальных людей. Тебе-то что — ты к красивой жизни привыкла, поэтому к ней равнодушна. А вот мне и гамбургер в Макдоналдсе съесть — почти праздник, а почитать про ужин в настоящем ресторане — тем более.
— Я подумаю.
Но Шура все не унималась:
— И пишешь ты хорошо, но как-то суховато, без эмоций, будто шахматные задачки решаешь.
— Ну ты же знаешь, я человек по жизни спокойный и сдержанный.
— А ты представь, что тебя кто-то серьезно обидел.
Варвара вздрогнула. Обида была слишком свежа.
Забавно, что люди думают, что ее обычные житейские неурядицы коснуться не могут.
— В жизни ведь столько неприятностей. Муж может изменить, начальник насолить. У тебя что, все совсем идеально? Неужели тебя никто не раздражает как следует?
К счастью, в этот момент подошел официант поинтересоваться, не нужно ли дамам еще чего-нибудь, и Варваре удалось скрыть предательски блеснувшую слезинку в уголке глаза. Заказав еще сладостей для Шурочки и салат из экзотических фруктов для себя, она отошла в туалет. Слава богу, в дамской комнате никого не было, и нескольких минут без свидетелей ей хватило, чтобы взять себя в руки. Может быть, было бы легче сейчас по-бабьи все выболтать школьной приятельнице? Но тогда она сразу превратится в обыкновенную советскую тетку, у которой все хреново. Дитя сопливо, муж-гад изменяет, денег ни на что не хватает и так далее. Надо держать себя в руках. Всю свою сознательную жизнь она положила на то, чтобы ее существование было спокойным, обеспеченным, респектабельным. Жаль, что пришлось родиться в этой стране. На западе все намного легче устроено — брачный контракт, четко расписанные финансовые обязательства перед женой и детьми. Мужчина двадцать раз подумает, прежде чем давать жене повод для развода. Последняя выходка Кольцова сильно выбила ее из колеи, он откровенно нарушал их молчаливый договор, по которому они любой ценой сохраняли видимость благополучной семейной пары. Что ж, пора поставить мужа на место, а то у него на старости лет не только «бес в ребро» случился… Кстати, не замешан ли и он в этой афере с Березовским угольным разрезом? Исправников — парнишка ужасно настырный и въедливый, если в какую-то тему вцепился — ни за что не отступится, пока не разгромит всех мошенников и казнокрадов с экрана телевизора. Вроде бы Валентин — опытный аппаратчик и не одно правительство пережил, но время сейчас опасное. Год предвыборный, страсти накалились до предела, те, кто раньше друг друга покрывали, могут, наоборот, перегрызть глотку. Надо бы разобраться, что там происходит. Она редко вмешивалась в дела мужа, но если есть угроза их семейному благосостоянию, пора нарушить сложившийся уклад.
Варвара вынула из сумочки изящную пудреницу и ловкими движениями провела пуховкой по лицу. Внимательно вгляделась в зеркало: на нее смотрела элегантная, холеная дама со стильной стрижкой «под Хакамаду», подтянутой фигурой и умным, проницательным взглядом. Конечно, на роковую женщину-вамп, покорительницу мужских сердец, тем более на смазливую блондиночку с пышными формами, она похожа не была, но облик уверенной, решительной современной женщины ее вполне устраивал. Что ж, не позволим себе обабиться. Надо придумать удобный для всех выход из ситуации. Чувства чувствами, а главным помощником Варвары всегда был здравый смысл, на который она опиралась. Похоже, душевное равновесие постепенно к ней возвращалось. Она заглянула в косметичку и, обнаружив, что захватила с собой тюбик помады от Ив Сен Лорана ярко-вишневого цвета, провела им по губам. Новый штрих придал ее облику особую пикантность. После чего она с видом победительницы вернулась к подруге, уплетавшей очередное пирожное.
— Так я о чем? — вернулась та к прерванному разговору. — Страсти тебе не хватает. Злодеи у тебя все какие-то вялые. Ты возьми и выпиши в качестве отрицательного героя какого-нибудь типа, что тебе в жизни серьезно досаждает. Сразу нужные краски появятся, а то ты своим убийцам словно адвокат.
— Читателям же нужно понимать, почему они в конце концов решились на преступления, — возразила Кольцова.
— Да оставь ты эти западные штучки, психоанализ всякий. Смешно просто! «В детстве его мама шлепнула не по делу, а он через сорок лет человека отравил»?! Так не бывает. Злодеи — они и есть злодеи.
— Разве ты не допускаешь, что бывают люди, которые просто попадают под чужое влияние? — с усмешкой спросила Варвара. Спохватившись, что Шура может подумать про нее, на всякий случай уточнила: — Под дурное влияние, я хотела сказать.
— Отчего же, допускаю, но такие должны быть помощниками злодеев, а не главными преступниками. Сообщники, кажется, это так называется.
Кольцова задумалась. Забавная мысль. Может, и стоит вывести Тюрина главным отрицательным героем в следующем романе? И таким образом убить сразу двух зайцев: и пар выпустить, вволю поизмывавшись над прототипом, и делишки его темные на чистую воду вывести. Пусть знает, как чужие жизни ломать.
Вдоволь наслушавшись Шурочкиной болтовни, она повеселела и вернулась домой в предвкушении перемен в своей жизни. Сотрудники уборочной фирмы в ярких форменных комбинезонах уже заканчивали «зачистку» квартиры. Их бригадир, добродушная женщина средних лет, точь-в-точь похожая на домохозяек из рекламных роликов, которые восторгаются уникальными качествами новых моющих средств, встретила ее словами:
— Вот и хозяйка пожаловала. Можете не беспокоиться, мы все привели в порядок. Надо сказать, мальчики ваши ничего особенного не натворили.
Только на полотенцах следы губной помады, больше никаких следов. Вы не возражаете, если мы все грязное белье увезем в стирку?
— Да, конечно. Сколько я вам должна? Вы принимаете кредитные карточки? У меня «золотая виза».
Преимуществом западных фирм был соответствующий уровень обслуживания. Никто не таращил глаза на банковские карточки, не задавал идиотских вопросов, что это такое. Приняли платеж, никакой возни со сдачей, все расходы учтены. Рекламная уборщица, как-то замявшись, сказала:
Ознакомительная версия.
