Ознакомительная версия.
После суда прошло полтора месяца. Этап был недолгим – в сторону Рязани. Но уже тогда, в «столыпинском» вагоне, когда мимо их женского, взятого в решётку купе, повели утром в туалет мужчин, а её сокамерницы облепили прутья и с кокетливыми гримасами и задиранием юбок стали выкрикивать жуткую похабщину, и когда чуть позже повели «оправляться» женщин и конвоир, здоровенный мужик, с равнодушно-мерзкой ухмылкой подставил ногу, не дав ей до конца закрыть дверь кабинки, уже тогда Лидия отчётливо поняла, что ни семи лет, ни даже года она здесь не проживёт. Умрёт. Но знала она и другое: Алик не позволит этому произойти. Они ведь не предполагали, что всё обернётся так нелепо. Её обвинять в убийстве того, кто жив и здоров! Она сама не может никому рассказать об этом – не может второй раз предать своего мужа. Но ведь и он, узнав о случившемся, не станет молчать и скрываться – он не такой и он любит её. Просто он ещё не знает…
Да, у неё было время о многом подумать, потому что большей частью здесь она молчала. Разные окружали её женщины: и отвратительные, потерявшие человеческий облик, и нагло-нахрапистые, и тупоумные, и хитрые, и тихие, забитые мышки. Были и обычные, такие, какие встречаются в обыденной жизни, но совсем мало. И в камере, и в бригаде царил порядок авторитетов, но Лидию не трогали. С самого её появления слух уже шёл: хладнокровная убийца из интеллигентов! Подстроила мужу ловушку и расчётливо снесла ему голову из ружья! Нет, отрубила ему башку напрочь особым кинжалом – у них дома целая коллекция оружия была. Хотела отправить голову в посылке его любовнице, да не успела… С такой психопаткой лучше не связываться. Вон, у неё взгляд ненормальный: смотрит сквозь тебя, как сквозь стекло, в упор не видит! А если спросишь о чём-то – вскинет ресницы, а зрачки ну точно дикие! «Да» скажет, или «нет». И – молчит. На прогулке или в камере сядет в углу и книжку читает. «Идиота» какого-то. Видно, тоже про психопата.
… Так что, её не задевали, сторонились. Будет ли так всё время? Она сомневалась, видя, как порой стремительно меняются отношения в здешнем мирке, какие идут перетасовки, на какой тонкой, порой взрывоопасной нити сохраняется видимое равновесие. Но пока Лидия радовалась окружавшему её отчуждению, пользовалась им, чтобы всё понять в своей прошлой жизни. И часто, просыпаясь по ночам или в мутных сумерках, слыша мерзкую возню на чьих-то нарах, или днём, в мастерских, механически кроя пневматическими ножницами брезентовые штаны и куртки, она думала о своём. Вспоминала.
* * *
С Аликом они познакомились на новогоднем вечере в заводском клубе. Тогда, двенадцать лет назад, ещё не прошла мода устраивать праздничные «Огоньки» наподобие популярной телепередачи. В одном билете указывалось два места за столиком – можно было пригласить кого-нибудь. Лида пригласила подругу Эльку, потому что ни с кем на тот момент не встречалась. Ухажеры конечно у неё были, но – так, не стоящие внимания.
– Здорово! – сказала Эля, войдя в зал с огромной, невероятно красивой люстрой под высоченным потолком, с гигантской разукрашенной ёлкой и множеством столиков вокруг. Она была здесь впервые, поскольку работала не на заводе, а в научно-исследовательском институте. Лида же, после окончания института, получила направление в заводское конструкторское бюро. Завод был стратегического назначения, богатый, престижный, и клуб имел соответствующий. Со сцены негромко наигрывали музыканты, зал наполнялся, все рассаживались за столиками. Сначала провожали старый год, смотрели небольшой весёлый концерт, зажигали ёлку, встречая год новый, пили, закусывали, танцевали. Часа в два ночи распахнули до сих пор наглухо закрытые двери клуба, шумной молодой толпой вырвались на улицу, под медленно кружащие хлопья снега, бросались снежками и вновь забегали в тёплый весёлый зал, где не умолкала музыка. Двери уже не закрывались, никто не проверял, свои ли входят, чужие ли – какая разница! К Лиде, сквозь толпу танцующих, пробилась Эля, глаза у неё возбуждённо горели. Наскоро бросив Лидиному партнёру: «Пардон!» – она потащила подругу в сторону.
– Ой, Лида, здесь Карамышев, тот самый!
Полгода Элька донимала Лиду этим Карамышевым, начальником отдела в институте, где работала. Был он у неё и симпатяга, и умница, и остряк. Эля считала, что влюблена в него, но с сожалением признавала, что тот её почти не замечает. И вот теперь показывала Лиде на двух парней, нерешительно стоящих у края танцующего круга. Они были явно здесь случайными, в тёплых куртках с откинутыми капюшонами, запорошенные снегом. Видно, только-только зашли с улицы, привлечённые музыкой.
– Который? – спросила Лида.
– Да ты что! Не толстяк же!
Эля даже возмутилась. И вправду, один был невысок и полноват. Зато второй – да, хорош! Лёгкого, спортивного сложения, густые тёмные волосы, твёрдые губы, чёткий подбородок, весёлые глаза, иронично приподнятые брови.
– Что мне делать, что делать? – твердила над ухом Элька.
– Пригласи его танцевать.
– Да ты что! Боюсь!.. Лида, пригласи ты! – Элька уцепилась за её руку. – Пригласи и подведи ко мне. А там уж я соберусь с силами…
– Ладно, – Лида пожала плечами. – Я пошла. Жди.
– Александр?
Выражение его лица изменилось мгновенно: удивлённая улыбка сменила скользящую иронию. Прямо перед ним стояла девушка – гибкая, в розовом воздушном платье, туфельки на тонких каблучках, с распущенными светлыми волосами, а слегка приподнятые на висках пряди и серые глаза под тёмными бровями делали её лицо особенно нежным, нездешним, из прошлого века… Он мгновенно увидел её всю, задохнулся. Только и проговорил:
– Вы меня?
– Да! Вы танцуете? Можно пригласить?
Бодрый толстячок сориентировался быстрее. Он стянул с Александра куртку, подтолкнул к девушке.
Они танцевали медленный танец и парень всё время спрашивал:
– Откуда вы меня знаете? Мы встречались?
А Лида загадочно качала головой и тоже спрашивала:
– Что это у вас за значок?
Забавного серебристого кенгурёнка Александр привёз недавно из Австралии – ездил туда на симпозиум. Но вдруг испугался: девушка подумает, что он хвастун! И сказал зачет-то:
– Друг подарил, был в Австралии и подарил… Моё имя вы знаете, а я ваше нет…
Она остановилась, хотя музыка ещё играла.
– Меня зовут Лида, а вот это – Эля!
Через минуту они все трое смеялись, а к ним сквозь танцующих пробивался налегке и приятель Александра, успевший сдать куртки в раздевалку. Оказалось, Александр и Пётр встречали Новый год в своей компании, совсем рядом. Вышли прогуляться, услыхали музыку, зашли… Через час они ушли вчетвером. Эля шепнула Лиде:
– Проводим сначала тебя, ты задержи толстяка, а я уведу Карамышева.
Что ж, Лида понимала: у подруги приоритет! Шли, бросались снежками, катились по раскатанным ледяным дорожкам, а над ярко освещённым проспектом медленно кружились крупные снежинки. Чем ближе подходили к Лидиному общежитию, тем звонче взрывался её смех, и тем тоскливее становилось у неё на сердце. У входа, на крыльце, она честно взяла Петра под руку, сказала весело:
– Вы, Александр, наверное, проводите Элю?
Но тот лишь легонько усмехнулся, ответил, словно давно решил:
– Наоборот, Петя составит компанию Элечке, он надёжный защитник. А мы с вами, Лида, пойдём поздравим с Новым годом вашу дежурную. Какого она возраста? Старушка?
– Да… Не совсем…
Девушка растерялась. Но Александр уже оторвал от неё Петра, махнул рукой на прощание и решительно открыл входную дверь…
Следующий день был ещё праздничный, не рабочий. Элька примчалась к Лиде часа в два.
– Что, подружка-разлучница! Не стыдно?
– Эля, ты же видела, как получилось!
Лида заваривала на общей, но совсем пустой кухне чай, делала бутерброды. Она ещё не уловила, какое у Эльки настроение. А та допытывалась:
– Что же вы делали?
– Представляешь, Алик так очаровал нашу Степановну, что та разрешила нам посидеть в своей комнате и даже баночку кофе растворимого нам открыла!
– Вот как, значит уже и «Алик»!
– Но Эля! Ты ведь сама говорила мне, что он не обращает на тебя внимание!
– Ладно, Лидка, не мучайся! Знаю я, что наш молодой учёный не про меня. А вот ты… А знаешь, Петя, мой толстячок, очень даже ничего… Забавный, шустрый!
– Оставайся, Эля, Алик сейчас придёт, попьём чайку.
– Да нет уж, побегу своего кавалера встречать! А ты, Лидуся, если что у вас и вправду получится, помни: это я вас свела!..
Эля была единственным другом, который поддерживал её. Даже родные… Впрочем, у отца, давным-давно ушедшего из семьи, другая жизнь, дети. Он и раньше-то о Лиде не вспоминал. Мать тоже вышла замуж, когда девушка заканчивала десятый класс. Промучившись с отчимом в одном доме все студенческие годы, Лидия была рада уехать из родного Донецка сюда, в научный городок большого промышленного центра, по назначению. А мать родила ребёнка, ей тоже стало не до взрослой дочери. Только Эля добивалась с ней свидания ещё до суда, говорила, что верит ей, что это, конечно же, несчастный случай, не могла Лидия убить Александра.
Ознакомительная версия.
