«Дома сидеть любила, а ребенка все время отдавала родителям», – подумала я, но никакого вывода из этого факта пока сделать не смогла. Видимо, мне нужно выходить на более доверительный контакт с кем-то из присутствующих. И наиболее подходящим вариантом мне показалась сестра Натальи Настя. Она выглядела наиболее доверчивой и открытой.
В это время зазвонил телефон. К нему тут же подошла Маргарита, которая в этот вечер выполняла функции и дворецкого, и секретаря.
– Алло! – сказала она в трубку. – Наташа?.. Ой, а Наташи нет… Ее убили. Сегодня утром… А кто ее спрашивает? – как бы опомнившись, быстро спросила она.
После нескольких секунд молчания Маргарита Михайловна отодвинула трубку от уха и обвела всех недоуменным взглядом.
– Трубку бросили, – объяснила она.
– А кто звонил-то? – поинтересовался Аркадий.
– Мужчина какой-то.
– Мужчина? – переспросил Аркадий и нахмурился.
Я, почувствовав хоть какую-то зацепку, спросила у него:
– Вы что-то вспомнили?
Аркадий немного помялся, пожал плечами и проговорил:
– Вы знаете, я вспомнил, что… Были какие-то звонки в последнее время, когда Наташа… Ну, в общем, она старалась уходить в другую комнату – у нас радиотелефон, так что это вполне реально. Чтобы, значит, не мешать мне, – пояснил он. – Но…
– Что «но»? – нетерпеливо спросила я.
– Она после этих разговоров выглядела какой-то как бы не в своей тарелке. Я спрашивал, кто звонил, она говорила, что с работы и вроде бы там какие-то неприятности. А какие неприятности – не говорила. Да и мне особо…
Аркадий остановился на полуслове, и я поняла, что он хотел сказать: «Да мне и не особо интересно было», но, видимо устыдившись сейчас такой своей позиции, не стал продолжать.
– Я так понимаю, у вас с женой были не слишком хорошие отношения, – сказала я, стараясь говорить не очень жестко.
– Да, – ответил Аркадий и с неким вызовом посмотрел мне в глаза. – И, кстати, никакого секрета мы из этого не делали.
– Да какое это имеет сейчас значение! – всплеснула руками Маргарита Михайловна. – Молчи уж! А то и тебя заметут еще!
– Меня-то за что? – удивился Аркадий.
– А за то! Думаешь, они разбираться, что ли, будут! – продолжала неистовствовать Маргарита Михайловна. – Узнают, что вы как кошка с собакой жили, да и обрадуются.
– Ну, знаете ли, я не собираюсь тут все это слушать. – Аркадий вскочил с места и направился в прихожую. – Пойду покурю лучше на лестницу. А насчет Наташи могу сказать, что хоть мы и терпеть друг друга не могли, но убивать ее мне никакого резона не было. Проще было бы развестись.
Сказав все это, Аркадий обулся и вышел за дверь. Немного погодя Настя встала со своего места и, посмотрев на тетю Риту с неким укором, пошла вслед за Аркадием. В комнате остались две сестры и я.
– А вы сами как думаете, кто мог желать зла вашей дочери? – обратилась я к Алевтине Михайловне.
– Ой, не знаю я! – замахала руками хозяйка. – Я вообще думаю, что ее перепутали с кем-нибудь. Или ограбить хотели. Район там у них плохой, я сколько раз им говорила, чтобы квартиру поменяли. А она одевается хорошо, золото опять же.
– Но золото, по-моему, не пропало. Да и все остальные вещи в квартире целы, – возразила я. – Кстати, а куда она направлялась?
– На работу, конечно, куда же еще, – недоуменно посмотрела на меня мать.
– А сколько у нее было с собой денег, вам не сообщили?
– Да рублей сто – сто пятьдесят в кармане. А зачем ей больше-то?
«Значит, версия ограбления отпадает, – сделала вывод я. – Если только у нее не было еще каких-нибудь денег, о которых никто не знал».
– А вот Аркадий говорил о каких-то подозрительных звонках. Вы сами ничего не слышали об этом? Или, может быть, еще о чем-то странном в последнее время?
– Ничего такого вроде бы не было. Все как обычно, – вздохнула Алевтина Михайловна. – Она Кирилла нам привезла три дня назад, сказала, что устала очень. Правда, нервная была и дерганая. Но это и так понятно – у ней работа-то какая! И с мужем, опять же, нелады.
– А что работа? – спросила я. – По-моему, она работает в санэпидстанции.
– Так вот там нервы и треплют все подряд, – вступила в разговор тетя Рита. – Постоянно проверки всякие, а там сколько махинаций вскрывается! Ей же нужно обо всем этом докладывать, акты составлять. Ей и угрожать могли, и все что хочешь! Так что…
– А вы знаете что-нибудь конкретное? – ухватилась я за эту версию.
– Откуда же нам знать? – смутилась Маргарита Михайловна. – Так, наслышаны просто.
– А мужа ее вы действительно не считаете виновным?
– Да нет, что вы! – перекрестилась Алевтина Михайловна. – Аркадий – парень положительный, добрый. И не знаю я уж, чего им было не жить? Квартира есть, машина, оба пристроены, и с ребенком мы не отказываемся посидеть. Вон мальчик-то какой хороший!
– А где, кстати, мальчик?
– К соседям его отправили, – пояснила тетя Рита. – Как милиция приехала, я и отвела. Нечего ему здесь на все это смотреть. А он все спрашивает, где мама, где мама! Уж и не знаем, как ему сказать-то!
Маргарита Михайловна расплакалась. Более-менее державшая себя в руках Алевтина Михайловна тоже не выдержала, и комната огласилась рыданиями двух женщин.
Тем временем вернулись Настя с Аркадием. Их лица были мрачны и сосредоточены.
– Алевтина Михайловна, мне пора ехать, – сказал Аркадий. – С вами же Маргарита Михайловна останется и Настя. Да и Артемий Владимирович…
– Этот совсем плохой стал, – понизив голос, махнула рукой тетя Рита. – Больной весь, совсем больной! Даже лицо больное у него! Не дай бог, случится чего, прямо и не знаю, чего с Алей будет.
– Да хватит вам уж каркать-то, тетя Рита! – возмутилась Настя. – Папа давно болеет, а кто всю жизнь болеет, обычно долго живет.
– Да я разве что говорю! – словно оправдываясь, развела руками тетя Рита. – Я, наоборот, только и желаю, чтобы жил долго. Господи, о вас только и думаю, кроме вас-то, у меня и нет никого! И тебе поэтому, – перевела она взгляд на Аркадия, – говорю: помалкивай лучше! А то прицепятся, с кем мать-то останется. Мальчишку вон еще поднимать надо.
– Так, ну хватит! – отрезал Аркадий и повернулся к двери. – Я пошел, мне еще на работу заехать нужно, а то завтра дел невпроворот. А о сыне моем вы не беспокойтесь. Я пока, слава богу, жив и помирать не собираюсь.
– Аркадий, а где вы работаете? – остановила его я.
– В фирме «Космос», занимаю должность финансового директора, – отрапортовал Веретенников уже из коридора.
После ухода Аркадия сестры повздыхали, и я поняла, что больше мне здесь ничего не узнать. Однако оставалась Настя, и именно к ней я и обратилась:
– Настя, вы не проводите меня? Мне бы хотелось с вами поговорить. А Алевтину Михайловну я больше тревожить не хочу. Вы не против, если мы поговорим в моей машине?
– Да что ж Настюша-то может вам еще сказать? – снова вступила Маргарита Михайловна. – И так уж все выложили, как на духу.
– Я пойду, – отмахнулась от тетки Настя.
Мы спустились вниз и сели в мою «девятку». Несмотря на то что на дворе стоял мороз, в салоне было тепло, уютно, а в бардачке я разыскала фляжку коньяка, которую некогда забыл здесь один мой попутчик, и предложила Насте. Та не отказалась, закурила сигарету, попутно сказав, что старается не курить при родителях, и спросила:
– Так о чем вы хотели поговорить?
– Настя, у меня пока что нет никаких версий, и я просто разбираюсь в ситуации. Поэтому и хочу вас попросить рассказать, что за отношения были в вашей семье. Возможно, что это и не имеет отношения к случившемуся, но, повторяю, версий пока у меня нет. Так что очень вас прошу просто рассказать мне о своей семье.
Настя внимательно смотрела на меня и понимающе кивала. Потом сказала:
– Я, собственно, не против… Только не знаю, с чего начать.
– Ну, начните с того, как вы сами относились к сестре.
Настя как-то мучительно вздохнула.
– Знаете, это сложный вопрос. Дело в том, что мы с Наташей от разных отцов и никогда не были близки, как это ни печально. В других семьях часто бывает по-другому, но у нас получилось вот так.
– А из-за чего это? Или из-за кого?
– Если вы думаете, что из-за мамы, то ошибаетесь! – тут же торопливо проговорила Настя, прижав руки к груди. – Мама никогда нас не разделяла. Скорее дело в самой Наташе. Она очень высокомерно относилась к моему отцу, постоянно подчеркивала, что папа неудачник, что он, в отличие от ее родного отца, ничего не добился в жизни. Хотя папа просто больной человек… – Настя всхлипнула. – И он всегда возился с Наташей как с родной. А она не ценила этого. И ко мне по этой причине относилась свысока. Да и к маме. Знаете, мне кажется, что она никак не могла простить маме то, что она развелась с ее отцом и что ее саму воспитывал отчим-неудачник, а не преуспевающий отец.
– Но разве ее отец не помогал ей материально?
– Помогал. И даже очень. Да и не только ей, а нам всем. Он и маму не забывал, и Аркадия поддерживал, устроил его на хорошую работу… Понятно, что он муж его дочери, – словно спохватилась Настя, – но мы все не можем на него пожаловаться. Иннокентий Станиславович хоть и держится сухо, но человек он добрый и заботливый.
