— Предложение не принято, — я покачала головой.
— Почему?
— Зачем светиться? В других вагонах народ есть наверняка, не нужно им показываться.
Не скажу, чтобы у меня был особый дар предчувствия, но, поступи мы по-другому — тут же вляпались бы в неприятную историю, вернее, продолжение той истории, в которой мы уже были по уши.
Электричка остановилась, двери открылись. Я выглянула и увидела, что возле нашего вагона никого не было. Желающие уехать толпились у средней части состава.
Мы спрыгнули на платформу и огляделись.
— Куда теперь? — то ли себя, то ли меня спросил Александр.
И в этот момент несколько человек, стоявших на платформе и почему-то не совавшихся в пятый или шестой вагоны, направились в нашу сторону. Это были не менты, точно.
— По-моему, надо уходить, и как можно быстрее, — проговорила я.
Хорошо, что мы были у последнего вагона, обогнув который могли исчезнуть на другой стороне в кустах или перелеске, а там попробуй найти нас в темноте.
Точно так мы и хотели поступить. Только отход оказался не таким спокойным, как хотелось. Загремели выстрелы, и засвистели пули, парочка из которых чиркнула по металлической стене вагона, выбив белые искры.
Мы чуть-чуть не успели. В самый последний момент одна пуля проскочила в опасной близости от моей головы, а вот Александру повезло меньше: чья-то свинцовая посланница задела его бедро.
— Черт! — взревел он, припадая на правую ногу.
Мы пересекли рельсы и пока что оказались вне досягаемости стволов, но это было временное прикрытие. Еще несколько секунд — и преследователи покажутся там, где мы только что были.
Мечта скрыться за кустами оказалась несбыточной, впереди был лишь перелесок метрах в ста, и мы припустили как можно быстрее. Александр даже забыл о том, что пуля чиркнула его по бедру, — так ему хотелось пожить на этом свете.
До спасительного убежища было рукой подать, но и бандиты не дремали, они выстроились в ряд, как в ковбойском фильме, и начали отчаянную пальбу.
За первые на нашем пути деревья мы прибежали, высоко поднимая ноги и вытянув вперед руки.
Александр приземлился, шмякнувшись тяжело, как сорвавшаяся с крюка мясника коровья туша. Я упала более мягко, как кошка, и тут же отползла в сторону согласно индейской тактике.
— У тебя остались патроны? — сдавленным голосом спросила я.
— Парочка…
— Дай прицельный выстрел, пусть отстанут хотя бы ненадолго.
Александр достал ствол и передернул затвор. Бандиты направились к перелеску, чтобы найти мятежников и призвать к ответу, но их остановила вспышка выстрела, и один из преследователей схватился за плечо. Остальные мгновенно рассыпались вдоль рельсов и попадали на щебенку. Ага, жить охота!
— Есть! — проговорил фээсбэшник.
— Отползай быстро! — выкрикнула я, но так, чтобы было слышно только тому, кому были адресованы эти слова.
Александр послушался, и не зря. От дерева, за которым он только что прятался, почти ничего не осталось, его буквально изрешетили пулями, отчего оно сложилось пополам, а верхняя часть с шумом свалилась на соседние деревца.
— Что делаем? — спросил Александр.
— Уходим потихоньку. Старайся не шуметь. Ты меня понял?
— Да, все нормально.
Мы осторожно, ступая на носки, стали продвигаться внутрь перелеска, в самую его гущу. Интересно, начнется ли психологическое давление на нас со стороны преследователей?
Как ни странно, началось…
Послышались крики типа: «Выходи по-хорошему! Не появишься — хуже будет! На куски изрежем!»
И так далее…
На эту провокацию, естественно, поддаваться никто не стал, потому что полюбовное соглашение с бандитами заключать нельзя ни в коем случае.
Мы продолжали двигаться в непонятном направлении, главное — под защитой деревьев.
Бандиты снова открыли огонь, можно сказать, шквальный. Бедные деревья приняли свинцовые брызги на себя, а мы на всякий случай упали на землю и прикрыли головы руками.
Стреляли долго.
Наконец наступил перерыв на обед. Мы с Александром снова взяли ножки в ручки и двинулись вперед, а бандиты поспешили за нами — это было слышно по призывным выкрикам, обращенным на сей раз друг к дружке.
— Надо поднажать, — сказала я.
— С удовольствием, — Александр зажимал рукой рану на ноге. — Черт, все брюки в крови.
— Сильное кровотечение? — спросила я. — Давай сделаем перевязку.
— Не сейчас, надо отойти подальше.
За перелеском начался дачный массив, наверняка кто-нибудь из дачников ночует на своих участках, все-таки август месяц, самый урожай, как бы не влетело им заодно с нами, горемычными.
Мы успели добраться до первых домиков, когда заметили на фоне темного неба силуэты людей, двигающихся в ту же сторону, что и мы. Оказавшись на узенькой проселочной дорожке, разделяющей дачные участки между собой, мы пошли быстрее и вскоре оказались довольно далеко от границы массива.
— Надо найти убежище, — сказала я. — Одно может быть плохо…
— Что?..
— В садоводческих товариществах есть охранники, как бы нам не напороться на них. Зла они, может быть, нам не сделают, но засветимся мы, как звездочки на небе.
— Это хреново…
Я встала у заборчика какой-то дачки и провела рукой по торцу калитки.
— Послушай, здесь нет замка, проволокой замотали и оставили.
— Разматываем и заходим.
— А вдруг хозяева на даче?
— Видишь — света нет? Значит, пусто.
— Может быть, они спят.
— Давай рискнем, а там посмотрим.
— Ладно…
Я размотала проволоку, опутывавшую дужки, и мы вошли внутрь.
— Пошли к дому, — прошипел Александр, видя, что я задержалась у входа, бросив дорожную сумку к ногам.
— Надо снова сделать, как было, — закрыть калитку.
— Только скорее… Черт!
Он чуть не упал лицом в мягкий грунт.
— Что случилось?
— Лопату на земле бросили, я споткнулся!
Я замотала проволоку, возможно, не совсем так, как это было до нашего вторжения, но время поджимало — нам уже наступали на пятки.
Не успела я сделать последний стежок, как дорожка осветилась фарами машины.
Я тут же отпрыгнула в сторону и приземлилась на какую-то грядку. Высокая ботва защекотала мои ноздри, а запах шибанул по мозгам. По-моему, я разлеглась на грядке с морковкой.
Белая «Ауди» медленно ехала по дорожке.
Я лежала и не подавала признаков жизни. Фары освещали лишь то, что находилось перед машиной, поэтому я надеялась, что мне повезет и меня не заметят.
«Ауди» проплыла мимо, как подводная лодка, и я подняла голову. В машине было четверо мужчин, они внимательно оглядывали окрестности, хотя трудно что-то увидеть в глубине дачного поселка, где даже нет толкового освещения. Скорее всего это патрулирование велось для очистки совести, а также в надежде на русский авось.
Я глядела вслед бандитам и думала об одном: машина бы нам пригодилась. Но лезть сейчас напролом, не зная броду, было бы самонадеянно.
Пригнувшись, я поспешила за домик, споткнувшись о лежащую на земле лопату, ту самую, на которую напоролся Александр за пару минут до того. Вот лентяй, мог бы и убрать ее прочь с дороги.
Я нашла Александра за домиком, он сидел, прислонившись спиной к хибарке.
— Как ты?
— Брючина вся в крови…
— А рана?
— Небольшая, но довольно чувствительная.
В моей сумке была походная аптечка, которую я забрала из машины, когда оставила ее на стоянке, но ночная темнота сводила мои потуги на нет.
— Кровь идет?
— Немного.
И тут мне захотелось в туалет. Где-то на задах обязательно должна быть кабинка уборной, которую стоило найти.
— Минутку подождешь? Я сейчас…
Почти на ощупь я нашла дорожку, ведущую по участку, и пошла по ней, осторожно выставляя вперед то правую, то левую ногу.
Я прошла метров пять и вдруг увидела перед собой возвышающуюся темную фигуру!
Сработал рефлекс, я пригнулась и застыла на месте, ожидая развития событий. Фигура не шевелилась, да и вообще ничто не подавало никаких признаков жизни в тихую безветренную августовскую ночь.
Долго так продолжаться не могло, не целую же вечность мне торчать на чужом дачном участке.
Я распрямилась и сделала уверенный шаг вперед!
Дьявол! Это было обыкновенное чучело, которым садоводы пытаются отпугивать пернатых. А я уже хотела нанести свой полусмертельный удар в область живота. Представляю, как бы это выглядело: треск перебитого бруса, шумное падение, сопровождающееся оглушительным скрипом, и сломанные стебли кабачков. Американский боевик, да и только…
Я вернулась к Александру, волоча за собой огородного монстра и задевая концом палки, на которую тот был насажен, за кустики крыжовника, росшего вдоль дорожки.
