Ознакомительная версия.
Шантель прекрасно это понимал. Призрачную славу хорошо бы обменять на твердую валюту, а что может быть перспективнее, чем выгодный брак? Иначе слава угаснет, как спичка, а костра не зажжет. Во имя будущего надо опираться на родственные связи, а потому в брак вступать со своими, как-то завязанными в шоу-бизнесе. Так что выбор у Коли небольшой. Или Ева, или Фиса. Беда будет, если он по глупости уедет в деревню вслед за своей феей. Бросит все и уедет. Есть люди, которые делают такой выбор, хотя их и меньшинство.
Лев Антонович осознавал, почему Коля так прикипел к этой девчонке. Парень он простой, такой же, как и Фиса, тоже ведь родился в маленьком провинциальном городке, и поэтому чувствует в ней родственную душу. С Фисой Коле будет проще, чем с красивой, светской, но молчаливой Евой. Сам Коля говорил неохотно, взвешивая и обдумывая каждое слово, и с длинноногой блондинкой у них получался весьма странный диалог: мало слов, одни многозначительные паузы. А Фиса трещала без умолку, за двоих. Она гармонично Колю дополняла, и если бы не оказалась такой непроходимо глупой, все было бы неплохо.
Но вывести Фису в свет рядом с Колей? Это немыслимо!
Шантель теперь находился в постоянном напряжении. Излюбленная фраза «как-нибудь образуется» уже не вселяла в него уверенности. Как образуется-то? Как?
Этот ужасный день начался как обычно: с тяжелой многочасовой работы в студии звукозаписи. Лев Антонович уже не арендовал помещение на паях с Фонариным, оборудовал свое. Поначалу это была мансарда в новостройке, на последнем семнадцатом этаже. Точнее, два мансардных помещения, которые по сходной цене выкупил Шантель. Рабочие сломали стену, объединили их в одно огромное помещение, выделили закуток, символизирующий комнату отдыха, а остальное пространство загрузили студийной аппаратурой.
В целом получилось неплохо, Лев Антонович не предусмотрел только одного: как раз над этим помещением проходила труба, снабжавшая дом горячей водой, поэтому в мансарде было ужасно душно, особенно сейчас, в начале апреля, когда топить еще не бросили, а солнышко местами уже припекало. С духотой боролись всеми средствами, иногда даже распахивали окно, несмотря на еще прохладную сырую погоду. Окно, кстати, было очень интересное. Огромное, подоконник почти вровень с полом. Мансарда же! Оно-то и спасало от духоты — форточкой обойтись было просто невозможно.
В студии собрались все: Коля, Олег, Леня, новый барабанщик, Эдик и даже Фиса с Лелей. Кроме того, присутствовали Шантель и его ассистент, парень лет двадцати пяти. Он исполнял при Льве Антоновиче обязанности звукоинженера. Прошло уже три часа, все устали. Звукоинженер сидел за пультом, Лев Антонович рассеянно прослушивал фонограмму, Олег с Леней спорили, а Фиса болтала с Эдиком. Шантель косился на них и прикидывал свои шансы. А что, если… Родственные же души, отчего бы им не сойтись? Выдать бы Фису замуж за Эдика вместе с ее ребенком, за большие деньги, разумеется. Эдик ведь завязан в бизнесе, по слухам, у него долги.
— Эдик, ты будешь свидетелем на нашей свадьбе? — просительно потрогала малыша за руку Фиса.
— Ну, если Коко позовет.
— Коко! Какая прелесть! Эдик — ты прелесть. Я буду звать его Кокошей. Ты слышишь, Кокоша?
— Замолчи, — поморщился Коля. Последнее время творческий процесс у него застопорился. Не шло дело, и все тут.
— Почему? — Фиса вытаращила голубые глазищи. — Что хочу, то и говорю, имею право. С беременными девушками не спорят.
— Тебе не кажется, что слова «беременная» и «девушка» не очень-то сочетаются?
— Почему?
— Потому что раз ты беременная, то уже явно не девушка, — хмыкнул Олег.
— Ах, так! — фыркнула Фиса. — Ну и подумаешь! А я все равно девушка!
— Какая же ты дура! — не удержался Коля.
— Брат, ты не прав, — вступился за Фису Эдик. — Со своей невестой можно и понежнее обходиться. За свои поступки надо отвечать. Ведь это же твой ребенок.
— Умные девушки принимают меры предосторожности, — Коля скрипнул зубами. — А дуры…
— Что-то ты сегодня нервный, старик, — похлопал его по плечу Леня.
Фиса явно собиралась с силами, чтобы достойно ответить своему жениху. Слова она подбирала долго от скудости ума, но Лев Антонович был уверен, что продолжение непременно последует. Фиса никогда не отступала. Шантель увидел, что Коля идет к нему, и снял наушники. Лицо у солиста было несчастное.
— Все, не могу больше!
— Ну-ну. Терпи. Ты же ее любишь.
— Но она все время одни только глупости говорит!
— Фиса еще ребенок, — усмехнулся Лев Антонович.
— Как же я появлюсь с ней на презентации нового альбома? Что, она при всех будет звать меня Кокошей?!
— Скажи, чтобы не звала.
— Как будто она послушает!
— Ну не бери ее с собой.
— Вы что, Фису не знаете? Скандал устроит. Бредит звездной жизнью, спит и видит себя среди знаменитостей. Если я не женюсь, грозится пойти к репортерам и рассказать им, как я соблазнил несовершеннолетнюю девушку.
— Ну, так женись. За чем дело стало?
— Лев Антонович!
— Что — Лев Антонович? Ведь я тебе говорил!
— Я не знаю, что делать! Мне уже не до музыки! Я сочинять не могу! Я петь не могу!
Шантель встал, хлопнул в ладоши:
— Все, работать! Ребята, по местам! Время теряем! А время — деньги.
Но дело сегодня не шло. Эдик сидел на стуле рядом с Фисой, все время с ней перешептывался, и она глупо подхихикивала. Леля косилась на них и бессмысленно улыбалась. «Зоопарк какой-то, — подумал Шантель. — Две овцы и стадо баранов».
— Можно меня не отвлекать? — сорвался Коля.
— А вы лажу гоните! — вскочил Эдик. — И вообще, со мной было гораздо лучше!
— Ну, иди сюда. Иди! — прокричал Коля. — На свое место. Давай!
Лев Антонович молчал. Чем-то нехорошим все это должно было закончиться. Когда Эдик занял свое место, а новый барабанщик, обиженно засопев, устроился поодаль на стульчике, Шантель скомандовал:
— Поехали! Запись.
Через минуту пришлось все выключить: Коля вдруг замолчал.
— В чем дело? — спросил Шантель.
— Эдик фальшивит. Он с Леней не попадает в одну долю.
— Я? — аж затрясся маленький барабанщик. — Это Вектор со мной в долю не попадает! Он виноват!
— И вообще, я не могу так работать! — закричал Коля.
— Это я не могу! — взвился малыш. — Он смотрит, и я не могу! Пусть уйдет!
Палец Эдика уперся в сидящего на стуле барабанщика. Новенький вскочил. Посмотрел на Шантеля. Тот молча кивнул. Барабанщик вышел через черный ход, громко хлопнув дверью. «Как-нибудь образуется, — подумал Шантель. — Извинюсь перед ним — и образуется. А парень, оказывается, с характером».
— Начали! — снова скомандовал он. И звукоинженеру: — Попробуй подними десять килогерц на тарелке ride.
Через минуту Коля снова бросил микрофон:
— Ну что, лучше? Лучше? Эдик, лучше?
— Все. Хватит, — прервал запись Шантель. — Убили столько времени, а ничего не сделали. Так не пойдет. Коля, давай займемся с тобой. К песне «Не мой день» музыка уже записана, осталось наложить вокал. Иди в «аквариум», надевай наушники.
— А мы? — спросил Олег.
— Можете быть свободны. Не видите, что ли, — не идет дело.
Леня отбросил гитару и к Леле:
— Ну вот, малыш, я свободен!
«Баран, — скривился Шантель. — Гитара твой хлеб, а ты ей девку предпочел!»
— А я, между прочим, завтра занят! — взорвался вдруг Олег. — Я сегодня хотел все сделать!
— Сегодня не получилось, — стараясь держать себя в руках, сказал Лев Антонович. — Встречаемся завтра в десять утра.
— А если я не могу?!
— Сможешь.
— Мне до зарезу нужен завтрашний день! До зарезу!
— Я сказал: в десять.
— Ага! Щас! Да надоело все! Надоело! С Колькой носитесь, а мы словно рабы! Надоело!
— Француз развалил группу, — тут же встрял Эдик. — Вы что, не видите?
— А тебя вообще сюда не звали, — занервничал Лев Антонович.
— Это вас не звали! Вас! Мы уже были звездами, когда вы вдруг объявились, Лев Антонович Шантель! Вектор, Эскейп, пошли! — скомандовал Эдик. Потом посмотрел на Колю: — Коко?
— Мне еще работать, — отвел глаза Краснов.
— Ты с ним работать собираешься?! С ним?! — Эдик ткнул пальцем в Шантеля. — Да тебе конец без нас!
— Когда же это кончится! — Коля забегал по студии взад-вперед. — Когда? Я так работать не могу!
— Кокоша, успокойся, — встряла Фиса. — Послушай Эдика.
— Да ты-то здесь откуда? И вообще ты-то здесь при чем? Ты кто? Еще и советы даешь! Не могу работать!
— Коля, иди в «аквариум», — посоветовал Шантель. — Ребята уже уходят.
— Мы-то уйдем! — Парни и молчаливая Леля дружно направились к выходу.
Когда хлопнула дверь, в воздухе повисла напряженная пауза.
Ознакомительная версия.
