— Нет, не все. Еще у тебя очень большие запросы, и подходящий для тебя принц обаяния еще не родился, да таковой никогда и не появится в поле твоего зрения. А вот мне многого не надо, мне достаточно того, что у Александра по отношению ко мне самые серьезные намерения, — стала бахвалиться подруга.
— Серьезные намерения? Это, по-моему, у тебя по отношению к нему серьезные намерения. Ты от него, кажется, ребенка собиралась родить…
— Таня, а что это ты вдруг начала так бесцеремонно лезть в мою личную жизнь?
— Нет уж, дорогая, извини. Ты сама вчера просила моего совета, вот я тебе и даю его — брось своего ботаника и найди стоящего мужика! А хочешь, я тебя с Дэном познакомлю?
— С тем, что в зубах ковыряется? Нет уж, спасибо, оставь его себе и заруби себе на носу — мой Саша не ботаник, а географ с большой буквы! — чеканя каждое слово, отбарабанила Ленка и бросила трубку.
«Вот чудачка, — подумала я. — И чем ее только этот мальчик прельстил? Неужели только умными разговорами? Ленуся вроде не такая зануда, чтобы запасть на них… Или я чего-то не знаю?»
Да, Таня, а ты, оказывается, страшно испорченная! Если мужик не предлагает интим, то это уже наталкивает тебя на какие-то подозрения… И чего ради ты прицепилась к этим педагогам, пусть они водят в каникулы школьников по театрам и библиотекам, это их профессия — сеять зерно просвещения. А твое дело — искать преступников. Вот и ищи!
Я подумала, что пришло время позвонить Кирьянову и обменяться с ним мнениями по поводу расследования.
— Слушаю, — сказал он.
— Володя, это я.
— Я знал, что ты позвонишь. Ну как, кто-нибудь откликнулся на мои рекомендации?
— Да, Иконцева. Но она странная какая-то, разговаривает стоя спиной, эмоций никаких, а вот обвинения серьезные…
— Кого же она обвиняет?
— Дарью Олеговну.
— У нас Галина Максимовна воздержалась от прямых обвинений в адрес своей снохи, но свою ненависть к ней не скрывала. А что ты сама об этом думаешь?
— Не исключено, что она права. Вдова ведет себя противоречиво.
— Так ты с ней тоже пообщалась?
— Да, я позвонила ей, желая предложить свои услуги. Она пригласила меня к себе, дав понять, что подумает над моим предложением. Короче, нанимать меня она так и не собралась, но попыталась выяснить через меня, какие существуют версии.
— Хитра!
— Не то слово. Потом она прикинулась опьяневшей и сказала, что ляжет отдохнуть. Я ушла, но решила немного покараулить ее у дома. И не зря. Шорникова протрезвела и поехала в Коммерческий университет, но пробыла там всего минут десять-пятнадцать, а потом вышла с каким-то мужиком, которому рассказывала обо мне. Потом они разъехались в разные стороны.
— Так, не с исполнителем ли она встречалась?
— Вот я тоже так подумала. Володя, пробей-ка ты этого товарища по базе данных. У него бежевая «Шевроле Нива». — Назвав Кире номерной знак автомобиля, я спросила: — Володя, а как у вас дела? Уже есть заключение о причине смерти?
— Пока нет, но думаю, что к завтрашнему утру будет. Знаешь ли, на вскрытие тоже очереди…
— А льгот нет?
— Есть, но только через кассу. Вот Иконцева и заплатила кому надо, чтобы побыстрее похоронить своего сына. Но на третий день, как положено по христианским законам, все равно не получилось. Кажется, похороны будут в воскресенье.
— Да, предприимчивая дама. Не удивлюсь, если она оговаривает сноху. Вдруг Шорников все-таки дуэлянт? — ляпнула я и почувствовала, что Ленкина версия совершенно глупа.
— Ты знаешь, Танюша, это не так уж и невозможно, — вдруг выдал Кирьянов. — Как выяснилось, наш «клиент» имел первый разряд по фехтованию. Дуэль не дуэль, но вот вести реальный бой на спор или от скуки он вполне мог. Во всяком случае, рапирой владел.
— Да, этот факт заслуживает внимания. Еще что-нибудь интересное есть?
— Ничего особенного. Вся надежда только на свидетелей, но их пока нет. Те школьники не в счет, они наткнулись на труп примерно через сутки после убийства… «Тойоту Прадо» тоже найти пока не удалось, но мы ищем.
— Скажи, а распечатку телефонных звонков на его мобильник вы еще не заказали?
— Обижаешь. Еще вчера взяли, но в среду он никому не звонил, да и его тоже никто не беспокоил. Более ранними звонками мои люди занимаются. Таня, а в каком направлении ты собираешься дальше действовать?
— Думаю, надо попасти Дарью, к тому же собираюсь завтра вечером посетить «крестоносцев».
— Оказывается, что это никакая не секта, а благотворительный фонд, — заметил Кирьянов.
— Знаю, только по субботам в здании этого фонда проповедует какой-то Николай.
— Да? Ну поработай в этом направлении. Знаешь, я хотел попросить тебя встретиться с секретаршей фирмы «Феррум-Маркет», с Надей Морозовой. Ее в офисе не оказалось, когда мы там всех опрашивали. Сначала была, а потом вдруг испарилась. Замдиректора сказал, что она ушла на почту.
— А завтра фирма работает?
— Нет, но я могу дать тебе ее домашний телефон.
— Давай.
Поговорив с Кирьяновым, я сразу же стала звонить Морозовой.
— Алло, — ответил мужской голос.
— Здравствуйте, пригласите, пожалуйста, к телефону Надежду.
— А кто ее спрашивает?
— Таня, — скромно ответила я, такая скромность обычно помогала мне в общении.
— Хорошо, сейчас позову, — благосклонно ответил мужчина, наверное, решил, что я Надина подружка.
— Да, — пропищал тоненький голосок.
— Здравствуйте, Надя, вас беспокоит частный детектив Татьяна Иванова.
— Кто? Частный детектив? — страшно перепугалась секретарша. — Зачем я вам?
— Я хочу встретиться с вами и поговорить об Андрее Владимировиче Шорникове.
— Да, произошла такая трагедия, но при чем здесь я?
— Вы же его личная секретарша, так?
— Не совсем. Я — офис-менеджер фирмы «Феррум-Маркет», и ничего личного с директором у меня не было… Папа, подожди, я сама, — сказала девушка, обращаясь уже не ко мне. Она стала пререкаться со своим отцом, а потом в трубке воцарилось неестественное молчание. Я пришла к выводу, что Надя закрыла микрофон рукой. Разговор с родителем не был предназначен для моих ушей, и это наталкивало на определенные подозрения. Минуты через две она наконец сказала мне: — Алло! Вы меня еще слушаете?
— Не слушаю, но с нетерпением жду, когда вы со мной заговорите.
— В общем, так. Я имею полное право ни о чем не разговаривать с частным детективом, поэтому вынуждена с вами попрощаться, — сказала Надя, но трубку тем не менее не повесила.
— Да, юридически вы не обязаны давать мне показания, но, отказываясь от разговора со мной, вы заставляете меня подозревать вас в причастности к убийству вашего шефа. Я поделюсь своими соображениями со следственной группой, и тогда она проявит к вам повышенный интерес.
— Да вы что! Я не имею никакого отношения к смерти Андрея Владимировича. Мне просто не о чем с вами разговаривать. Мне совершенно ничего не известно.
— Тем не менее я настаиваю на встрече.
— Но сейчас уже поздно.
— Давайте встретимся завтра утром.
Морозова ответила мне не сразу, а после того, как посоветовалась с отцом.
— Ладно, завтра в одиннадцать. Где ваш офис?
Офиса у меня не было, я всегда обходилась без него, поэтому, не долго думая, предложила Наде встретиться в пиццерии, находящейся в центре города. Это ее насторожило, тем не менее я нашла доводы, чтобы убедить секретаршу в необходимости нашей встречи, и оставила уже предложенное место ее проведения без изменения. Она согласилась со мной встретиться, но без удовольствия.
Пиццерию «Дядюшка Римми» я выбрала не случайно. Она находилась в непосредственной близости от дома, в котором жила Шорникова, поэтому, находясь там, я легко могла прослушивать через наушники информацию, посылаемую «жучками». Итак, я сидела за столиком напротив входа уже минут десять, нетерпеливо поглядывала на часы и упорно делала вид, что не замечаю косые взгляды одного странного гражданина, сидящего у окна. Плохим аппетитом и несварением желудка он явно не страдал, раз заказал себе макси-пиццу всухомятку. Только бы он не вздумал пересесть за мой столик! Черт! Кажется, именно это он и собрался сделать. Затолкав в рот последний кусок пиццы, мужчина вытер салфеткой испарину со лба, резко встал, положил на стол деньги, снял с вешалки кожаную куртку и пошел в мою сторону. Потоптавшись около меня в нерешительности, он наткнулся на мой холодный взгляд, резко развернулся и направился к выходу.
Молодец, Таня, отшила его одним взглядом!
Вскоре в пиццерию зашла невысокая, но фигуристая блондинка лет двадцати пяти. Немного задержавшись у входа, она просканировала зал огромными голубыми глазищами, безошибочно отгадала, что именно я назначила ей встречу, и подошла к моему столику.
