— Комната — тридцать два метра, — не без гордости заявил мне Остапчук. — Прихожая — восемнадцать метров, санузел смежный, но тоже большой. Можно будет переделать на раздельный. Кухня — двадцать четыре метра, — принялся перечислять достоинства квартиры Виталий Владимирович. — Правда, балкона нет, — притворно вздохнул он. — Но, сами понимаете, старый жилфонд…
— Ничего-ничего, — произнесла я, осматривая жилище пенсионерки. — А кто здесь прописан?
— Вот, только Евдокия Панкратьевна, — указал на хозяйку, стоявшую в стороне, Остапчук. — Никаких других жильцов нет. Можете мне поверить.
Почему-то я охотно поверила Виталию Владимировичу, что никаких прочих претендентов на эту жилплощадь нет.
Евдокия Панкратьевна стояла в уголке, напрягая слух, чтобы понять, о чем мы ведем речь. Но ей, похоже, это не удалось, потому что она осторожно постучала по руке Виталия Владимировича и спросила:
— Сынок, а что, когда начнете-то?
— Скоро, бабушка, скоро, — отмахнулся от нее Остапчук. — Сейчас вот все посмотрим, а там видно будет.
Потом обратился ко мне:
— Кухню будете смотреть?
— Да, — нерешительно сказала я, обдумывая, к чему бы придраться, чтобы отклонить вариант.
Закончив с осмотром всех «достопримечательностей» квартиры, включая туалет с ванной, кухню и даже кладовку, Виталий Владимирович победоносно посмотрел на меня.
— Ну как? Все ваши пожелания учтены?
— А вы говорили, что есть еще какой-то второй вариант?
— А вас не устраивает этот? — удивленно приподнял брови Виталий Владимирович.
— Прежде чем я дам ответ, я бы хотела посмотреть оба варианта.
— Как скажете, — приложив руки к груди, улыбнулся Остапчук. — Только хочу сразу предупредить, что там нас ожидает встреча с публикой не слишком… как бы это сказать… приветливой.
— Что такое?
— Там семья алкашей живет, — брезгливо поморщился Остапчук. — Так что, может быть, остановимся на этом варианте?
— Нет, — решительно отрезала я. — Я хочу увидеть и другой вариант.
— Ну хорошо, — слегка обидевшись, пожал плечами Остапчук и повернулся к Евдокии Панкратьевне. — Я приеду сегодня вечером! — склонившись прямо к ее уху, прокричал он, и старушка покорно закивала головой.
Я все же настояла на том, чтобы мы поехали смотреть второй вариант. Виталий Владимирович снова пытался отговорить меня, но я была непреклонна, и он в конце концов сдался.
Вариант номер два располагался неподалеку от первого, в том же самом «тихом центре». На пару кварталов подальше. Дом, правда, был не в таком хорошем состоянии, как первый, но зато район отличный.
Трехэтажное старинное строение находилось в глубине дворов, и нам с Остапчуком пришлось петлять на машинах, чтобы подъехать к его входу. Оставив машину, Виталий Владимирович решительно направился к невысокому крылечку с тремя ступеньками. Распахнув едва держащуюся на петлях дверь, Остапчук быстро поднялся по лестнице на третий этаж. Я последовала за ним.
Квартира под номером шесть располагалась прямо напротив лестницы. Дверь была ободранная и трухлявая. Казалось, дунь на нее — и она тут же слетит с петель. На этот раз Виталий Владимирович не стал утруждать себя предупредительным звонком, тем более что такового здесь все равно не наблюдалось, а рывком дернул дверь на себя. В нос мне ударил спертый воздух давно не проветриваемого помещения. К этому «аромату» примешивался еще и запах какой-то кислятины и сивухи…
Войдя внутрь, Остапчук зычно гаркнул:
— Есть кто живой? Эй, хозяева!
Через мгновение до меня донеслась какая-то возня из глубины квартиры, и из ее дальнего угла показалось человекоподобное существо. Я сразу даже не смогла разобрать, мужчина это или женщина, настолько безобразно и отвратительно выглядело существо. Из одежды на нем были какие-то лохмотья, давно потерявшие свой первоначальный вид, а на голове короткая стрижка «ежик». Присмотревшись, я все же пришла к выводу, что навстречу нам вышла, вероятно, сама хозяйка.
— Чего надо? — начала было грубо она, но, увидев Виталия Владимировича, тут же подобрела и даже попыталась улыбнуться. — А-а-а… Это вы… Проходите, проходите…
Остапчук обернулся ко мне и пригласил войти. Я осторожно ступила на ужасающе грязный пол. Казалось, что его не мыли и даже не подметали со времен постройки дома. Полы в квартире были такими загаженными, что я боялась запачкать об них подошвы босоножек.
Хозяйка принялась расшаркиваться с Остапчуком, распихивая и раскидывая по сторонам какой-то хлам, который здесь валялся повсюду. Она бросила на меня мимолетный заискивающий взгляд, от которого мне стало не по себе. Не представляю, как можно работать риелтором, если приходится общаться вот с такими отбросами общества. У меня, конечно, работа тоже связана не со сливками общества, скорее наоборот, но все же… Так неприятно было видеть это опухшее, грязное лицо, которое и лицом-то язык не поворачивался назвать.
— Вот, проходите, смотрите, — продолжала хлопотать хозяйка. — Это комната… Там кухня… Вот даже кладовочка есть. Ее можно и под комнату переделать… Туалет с ванной… — бормотала женщина, суетясь перед нами.
— Вот, пожалуйста, — не обращая на хозяйку внимания, обратился ко мне Виталий Владимирович. — Метраж почти такой же, только квартира в худшем состоянии. Цена соответственно тоже пониже…
Мне совершенно не хотелось осматривать это грязное вонючее жилье, и я, сморщившись, просто обвела взглядом захламленную комнату. В отличие от предыдущей квартиры, не отличавшейся излишеством обстановки, здесь, напротив, все было заставлено и загромождено всем, чем только возможно.
— Я посмотрела, — бросила я Остапчуку, чтобы поскорее уйти из зловонной берлоги.
— Все? А как же туалет? — с издевкой спросил Виталий Владимирович.
От одной только мысли об осмотре санузла меня передернуло от отвращения, и я покачала головой.
— Пойдемте, — я развернулась и вышла в подъезд.
Остапчук задержался на несколько секунд с хозяйкой, сказав что-то ей на прощание, а я, не дожидаясь его, стала спускаться вниз.
Выйдя на улицу, я полной грудью вдохнула знойный, но все же относительно свежий по сравнению с атмосферой в только что оставленной квартире воздух. Вскоре появился и Виталий Владимирович. Остановившись рядом со мной, он закурил.
— Я же вас предупреждал, что во втором варианте не самые лучшие условия. Хотя… — Он убрал в карман дорогую, как я успела заметить, зажигалку и добавил: — Если тут все привести в порядок, то будет очень даже ничего. Остальные соседи — вполне приличные люди, и они просто мечтают избавиться от этой семейки… Так как, Татьяна Александровна? — он выжидающе посмотрел на меня. — Что вы решили?
— Пока ничего, — нагло посмотрев в глаза риелтору, заявила я.
Такой ответ обескуражил Виталия Владимировича.
— Вы хотите посмотреть какие-то другие варианты? — удивленно спросил он. И, не дожидаясь моего ответа, проговорил: — Но для этого понадобится еще время. Если вы немного подождете…
— Нет-нет, достаточно, — остановила я его. — Больше не надо вариантов. Я подумаю. И на днях дам вам ответ.
— Если вы считаете, что любой из этих вариантов по каким-то причинам не подходит вам, то подождите немного, и я найду еще. Вам незачем обращаться в другие агентства. Лучшего, поверьте, вам никто не предложит, — по-своему истолковал мои сомнения Остапчук.
— Давайте я подумаю, — настойчиво повторила я. — А если мне не понравится ни один вариант, я дам вам возможность найти другие. Хорошо?
— Как скажете, как скажете, Татьяна Александровна, — заулыбался Виталий Владимирович. — Ваше слово — закон. Тогда буду с нетерпением ждать вашего звонка.
Я направилась к своей машине, а Виталий Владимирович бросил мне вслед:
— Может быть, поужинаем сегодня вечером? А, Татьяна Александровна?
— Спасибо, я занята, — сердито отозвалась я. Этот прилипчивый тип уже начал мне надоедать, и я с трудом сдерживалась, чтобы открыто не нахамить ему.
Виталий Владимирович выбросил недокуренную сигарету и пошел к своей машине. Уже сидя за рулем, он опустил стекло и крикнул мне:
— Буду ждать вашего звонка! Всего доброго!
— До свидания, — буркнула я и завела двигатель.
«Лексус» взревел мотором и мягко выкатился из двора на улицу. Я не торопилась уезжать. Закурив, я задумалась.
Мне показался очень странным сам Виталий Владимирович и все, что связано с торговлей недвижимостью в «Рубине». Непонятно, откуда у заместителя директора средней фирмы столько денег, когда сама Мария Викентьевна не была особо богатой дамой. Зам ездит на шикарной, безумно дорогой иномарке, пользуется золотой зажигалкой, а у владельца фирмы всего лишь одноэтажная дача на Волге да небольшая скромная квартирка в городе.
