Серж замялся, явно подыскивая слово поприличнее, но я великодушно пришел ему на помощь:
- Ладно, ясно. Давай дальше.
- Детектив предложил три куска в долларах за информацию, когда и где соберется основной костяк твоей группы за городом. Он был в курсе, что ты обожаешь пикники на природе устраивать. Я не смог отказаться.
- Падла дешевая! - не сдержал праведных эмоций Том. - Скажешь, что не просек, зачем такие сведения обычно покупают?! Евген, дай я его одними руками прям тут кончу!
- Не лезь поперед батьки в пекло, брат! - окоротил я разбушевавшегося соратника. - Три тысячи баксов нехило - лакомый навар за простую наколку. Мало кто устоит перед искушением. Романов хоть слово сдержал, заплатил без обмана?
- Да. Сразу, как я сообщил ему о намеченном в "Приюте для друга" пикнике.
- Ясно. А шлепнул ты его, чтоб на меня ментов навести?
- Не только для этого, - цинично заявил Серж, хитро прищурившись. - Так как акция на кладбище сорвалась и тебе посчастливилось выйти сухим из воды, то мне нужно было обезопаситься. Убрав детектива, я оборвал единственную ниточку, ведущую ко мне. За двумя зайцами погнался, короче. И где-то сильно просчитался, ежели вы все-таки на меня вышли. Судьба - индейка!
- А жизнь твоя сейчас - копейка, - согласился я. - Но не скромничай, Серж. Ты погнался не за двумя, а за тремя зайцами. Верно, приятель? Фамилия Цыпы в книге посетителей агентства твоих рук дело? Как сумел такую запись сварганить?
- Все предельно просто, Монах, - уже заметно устав исповедоваться, безжизненно-пустым голосом сказал Серж. - Подослал к детективу левого кадра, назвавшегося господином Цепелевым. Я его использовал чисто втемную. Он не при делах, короче. Но ежели настаиваешь, могу назвать человечка.
- Не требуется. Пусть живет, - уже вторично за последние четверть часа проявил я великодушие. - Под каким предлогом твой "левак" в сыскное агентство обратился?
- Якобы у него пропала породистая колли. Медалистка. - Серж нашел в себе силы улыбнуться.
Железобетонные у нашего бывшего боевика нервы, ничего не скажешь. Я даже где-то в глубине души зауважал его за силу духа. Очень жаль, что такая неординарная личность, кроме беспримерной выдержки и лихости, имеет еще на балансе склонность к измене и наркопристрастие. Отрицательные качества явно перевешивают положительные то бишь. Единственное, что я мог для него сделать, это не тянуть резину. Поэтому я подвел итог:
- Ну что ж, приятель, ты сам выбрал свою судьбу, а от нее, как известно, не уйдешь... Гибель наших восьмерых мальчиков требует отмщения - сам должен понимать.
- Давай хоть сейчас, Монах, обойдемся без твоих вечных нравоучений, нетактично прервал меня Серж, сверкнув цыганскими глазами. - Скоро у меня ломка начнется. Ежели сильно приспичило побазарить - дай укольчик. Шприц и порошок в личном шкафчике раздевалки.
Правая клешня Цыпы скользнула в боковой карман джинсовой куртки и появилась оттуда уже отягченная увесистым медным кастетом:
- Евген, клиент сам торопится "в Сочи". Я махом сварганю ему туда бесплатную путевку, гарантия!
- Нет, браток! Это негуманно, - категорически отклонил я предложенный бандитский метод. - Серж как-никак полгода вполне нормальным боевиком у нас был и заслужил по крайней мере приличную солдатскую смерть.
Я поднял пистолет и в последний раз посмотрел в немигающие агатовые глаза приговоренного. Но тот опускать взгляд даже сейчас явно не собирался.
- Неужели не страшно расставаться с жизнью? - все еще не до конца веря, поинтересовался я, не сдержавшись.
- Ты ведь мнишь себя крупным философом, Монах, а не знаешь, что жизнь это тяжкая дурная болезнь, передающаяся половым путем и всегда заканчивающаяся летальным исходом.
Мысль показалась мне довольно убедительной, хотя голос, ее высказавший, звучал глухо, словно уже из-под земли. Следуя привычке, я попытался слегка поднять образовательный уровень собеседника. Пусть и напоследок. Может, и на том свете человеческие знания имеют свою рыночную стоимость:
- Безбожно многословен ты, Серж! Еще Чехов грамотно указывал: "Краткость сестра таланта". Всю твою длинную аксиому запросто можно всего в четыре слова уложить - чтоб умереть, достаточно родиться!
"Братишка" в моей руке дважды негромко "кашлянул", тупыми толчками отдавая в плечо, и Серж наконец отвел от меня свой взгляд - с откинутой на спинку кресла головой бессмысленно уставился в потолок. Уже пустыми глазницами, правда.
- Цыпа, замени Петровича в коридоре, а его сюда зашли.
Когда телохранитель двинулся выполнять поручение, я обернулся к Тому:
- Чего хмурый такой? Не выспался с проказницей Ксюшей, по ходу?
- По закону следовало мне Сержа пришить. Это же я его в нашу группу ввел. - Том покосился на кресло с бывшим "гомо сапиенсом". - Вот ведь козлина мутнорылая! А еще червонец за разбой тянул, как нормальный пацан!
- Ну прости, брат, что слегка нарушил воровские обычаи-традиции, усмехнулся я, ободряюще хлопнув соратника-формалиста по плечу. - Тебе не менее ответственное поручение есть. Поедешь завтра в Тюмень и передашь Нахрапу от моего имени пару-тройку горячих приветов.
- Девятого калибра? - оживился Том, понимающе прищурив свои серо-стальные глаза.
- В цвет, братишка! Тупорылый Нахрап достоин лишь грубого калибра. Кесарю кесарево, как говорится.
Дверь в банкетный зал на секунду открылась, впустив Петровича, забавно засеменившего к нам по паркетному полу.
- Ну, слава тебе господи! - Пергаментное, сильно поношенное лицо нашего старикана облегченно разгладилось, когда он узрел окровавленный фэйс неподвижно сидящего в кресле человека. - Все уже закончилось. По-тихому и без хипиша.
Склонившись над телом, Фунт деятельно принялся расстегивать пуговицы на одежде трупа.
- Что ты делаешь, старик? - Я даже слегка удивился.
- Фрак-то служебный и почти новый, - вздохнув, пояснил управляющий гостиницы. - Он у меня на балансе числится. Не пропадать же добру!
- Кончай крохоборствовать, Фунт! Мы же культурные люди, в натуре! - осудил я излишнюю рачительность Петровича. - Пусть бывший вышибала в красивом прикиде под землицей спит. Отвезете его с Томом в лес и закопаете. Костерок потом на месте захоронения сварганьте, чтоб ни одна собака тайную могилку не учуяла и не разрыла. Усекли? Вот и ладушки! Я в клубе "У Мари" буду. Обедать уже время приспело...
В сопровождении Цыпы выйдя из гостиницы на свежий воздух, я не смог отказать себе в удовольствии и, зажмурившись, подставил лицо ласкам прямых, но по-весеннему нежных солнечных лучей. Для моей вечно бледной физиономии это очень полезно.
- Кстати, Цыпа, чуть не забыл! - не открывая глаз, дал я новое задание соратнику. - Проверь всех наших мальчиков на наркозависимость. Если выявишь хроников, увольняй без всякого выходного пособия.
- Все понял, Евген. Сделаю в лучшем виде, гарантия!
- Только, пожалуйста, работай погуманнее, браток. А то знаю я твои бандитские методы, - слегка пожурил я подручного. - Помнишь изречение - "какой мерой мерите, той и вам отмерено будет"?
- Кто-то из твоих любимых философов? Сократ? - неуверенно высказал догадку соратник.
- Мне за тебя просто стыдно, братишка! - не смог удержать я глубокого вздоха. - Это сказал сам Христос. Библию, Цыпленок, надо хотя бы изредка почитывать! Для успокоения души и развития мозговых хранилищ мудрости.
ПОПКА, ДУРАК И Я
Стоя над свежим могильным холмиком, я вдруг ощутил себя невыразимо одиноким и почти несчастным, хоть и был в обществе двух верных друзей-соратников, присутствовавших на скромной похоронной церемонии исключительно только из уважения ко мне.
Цветущие сытые лица Цыпы и Тома не выражали даже тени скорби или печали. Какие-то бесчувственные у коллег души, атрофированные к переживаниям и адаптированные к горю. В силу специфики их чуть ли не ежедневной грязно-кровавой работы, наверное. Впрочем, и среди профессиональных убийц довольно часто встречаются весьма тонкие, сентиментальные личности. Я наглядное тому подтверждение. Однажды, помню, чуть было не прослезился, увидев на трассе сбитую машиной и раздавленную собачонку. В натуре, хотя это была всего лишь самая обыкновенная беспризорная дворняжка.
Где-то высоко над нашими головами в густых ветвях деревьев беззаботно порхали невидимые пичуги, во все горло восхищаясь летним солнечным днем, но их певческие старания на сей раз ничуть не подняли моего настроения. Наоборот, веселый птичий щебет нагло вступал в диссонанс с проходящим траурным мероприятием и мешал мне тихо насладиться благородной печалью.
Если бы под мышкой находился верный десятизарядный "братишка", я, пожалуй, не пожалел бы пару-тройку "маслят", чтоб заставить глупых пернатых тварей угомониться.
Поминки устроили тут же на лесной поляне, в близком соседстве с могильным холмиком.
Цыпа разостлал на траве шерстяное одеяло, а Том выудил из багажника нашего "мерса" спиртное "горячительное" и нехитрую закусь, состоявшую из мандаринов, палки копченой колбасы, хлебного батона и трехсотграммовой банки красной зернистой икры.
