достаточно широкий. На лице никаких следов косметики. Ногти на руках и ногах твердые, коротко обрезанные. Следы лака на ногтях отсутствуют.
5. В протоколе вскрытия (который ты, впрочем, уже читал) обращает на себя внимание следующее: она не рожала и абортов не делала. Убийство не сопровождалось обычным изнасилованием (следов спермы не обнаружено). Ела она за три-пять часов до смерти: мясо, картофель, клубника, молоко. Болезней или органических изменений не обнаружено. Некурящая.
Разбуди меня в шесть. Спокойной ночи.
Мартин Бек дважды прочел составленное Кольбергом описание, сложил лист бумаги и положил его на ночной столик. Погасил лампу и повернулся к стенке.
Уснул он, когда начало светать.
6
Из Муталы они выехали рано утром, но горячий воздух уже дрожал над асфальтом. Шоссе перед ними было прямым и пустынным. Кольберг с Меландером сидели впереди, Мартин Бек устроился сзади у открытого окна и подставил лицо ветру. Перед отъездом он выпил кофе и теперь неважно себя чувствовал.
«Кольберг ведет машину скверно, рывками, – подумал Мартин Бек, – но, по крайней мере, медленно». Меландер, сжимая в зубах трубку, без всякого выражения смотрел в окно.
Минут сорок пять они проехали молча, наконец Кольберг кивнул влево, где между деревьями появилось озеро.
– Это озеро Роксен, – объявил он. – Три озера в Центральной Швеции – Бурен, Роксен и Глан. Клянусь, это единственное, что я запомнил из того, что мне вбивали в голову в школе.
Остальные ничего не сказали.
В Линчёпинге они остановились у закусочной. Мартин Бек еще не хотел есть и остался в машине, а его коллеги пошли перекусить.
Завтрак поднял настроение Меландеру, и остаток пути они с Кольбергом болтали о том о сем. Мартин Бек молчал. У него не было желания разговаривать.
Когда они приехали в Стокгольм, он сразу отправился домой. Его жена сидела на балконе и загорала. Она была в одних трусиках от купальника. Услышав, что открывается входная дверь, она взяла с балконных перил бюстгальтер и встала.
– Привет, – сказала она. – Как съездил?
– Отвратительно. Где дети?
– Они поехали к воде. На велосипеде. Ты выглядишь бледным. Конечно, питался нерегулярно. Я приготовлю тебе завтрак.
– Я устал, – сказал Мартин Бек, – и не хочу завтракать.
– Но это будет быстро. Посиди пока, а я…
– Я ведь говорю, что не хочу завтракать. Пойду немного посплю. Разбуди меня через час.
Было четверть одиннадцатого.
Он пошел в спальню и закрыл за собой дверь.
Когда она разбудила его, ему показалось, что он спал несколько минут.
Было без четверти час.
– Я ведь сказал: через час.
– Ты выглядел таким уставшим. Тебе звонит старший комиссар Хаммар.
– Черт его побери.
Через час он уже сидел в кабинете шефа.
– Удалось что-нибудь выяснить?
– Нет. Мы не знаем абсолютно ничего… не знаем, кто она, не знаем, где ее убили, а тем более кто ее убил. Знаем лишь, когда и как, но это все.
Хаммар положил руки на стол и, наморщив лоб, изучал свои ногти. Он был старше Мартина Бека на пятнадцать лет, уже немного располнел, у него были густые седые волосы и косматые брови. Это был хороший шеф, спокойный, иногда даже флегматичный, они всегда друг с другом ладили.
Комиссар Хаммар сцепил пальцы рук и посмотрел на Мартина Бека.
– Поддерживай контакт с Муталой. Наверняка ты прав, у девушки отпуск, все думают, что она где-то путешествует, может быть, даже за границей. Возможно, пройдет не меньше двух недель, пока кого-то начнет беспокоить ее отсутствие, если предположить, что у нее трехнедельный отпуск. Но рапорт я бы попросил тебя представить как можно скорее.
– Сегодня же ты его получишь.
Мартин Бек пошел к себе в кабинет, снял чехол с пишущей машинки, несколько минут полистал копии, полученные от Ольберга, и принялся печатать.
В половине шестого зазвонил телефон.
– Ты придешь домой к ужину?
– Вероятнее всего, нет.
– Неужели в мире больше нет других полицейских, кроме тебя? – начала его жена. – Почему все должен делать только ты? Твой шеф разве не знает, что у тебя есть семья? Дети уже спрашивают, где ты.
– Ну, хорошо, может, мне удастся прийти в половине седьмого.
Через полтора часа рапорт был готов.
– Отправляйся домой и постарайся хотя бы немного выспаться, – сказал Хаммар. – Ты выглядишь уставшим.
Мартин Бек устал. Домой он приехал на такси, поел и сразу лег.
Уснул он мгновенно.
В половине второго ночи его разбудил телефон.
– Ты спал? Сожалею, что я тебя разбудил. Я только хотел тебе сказать, что уже все выяснилось. Он сам сознался.
– Кто?
– Хольм, сосед. Ее парень. Он совершенно потрясен. Ревность. Удивительная история, что скажешь?
– Чей сосед? О ком ты, собственно, говоришь?
– Как о ком? О женщине из Сторенгена [8], конечно. Я хотел тебе сказать, что теперь ты можешь спать спокойно и не ломать себе над этим голову… О боже, я же все перепутал!
– Я слушаю.
– О черт! Да ведь ты этим не занимался. Это дело вел Стенстрём. Ради бога, извини. До завтра.
– Хорошо, что ты мне позвонил, – сказал Мартин Бек.
Он снова лег, но уснуть не мог. Лежал на спине, смотрел в потолок и слушал, как его жена тихонько похрапывает. У него было чувство опустошенности и отчаяния.
Когда в спальню начало светить солнце, он повернулся на бок и подумал: «Завтра позвоню Ольбергу».
Утром он позвонил Ольбергу, потом звонил четыре-пять раз в неделю в течение месяца, однако им уже не о чем было говорить. Кто была та девушка, оставалось загадкой. Газеты уже перестали писать об этом преступлении, а Хаммар больше не интересовался, как идет расследование. Среди лиц, находящихся в розыске, по-прежнему не значилось никого похожего по описанию на нее. Иногда казалось, что она вообще никогда не существовала. Наверняка о ней забыли все, кроме Ольберга и Мартина Бека.
В начале августа Мартин Бек взял неделю отпуска и поехал с семьей на островок в заливе недалеко от Стокгольма. Вернувшись, занялся накопившимися текущими делами. Чувствовал он себя вялым и плохо спал.
Однажды ночью в конце августа он лежал в постели и смотрел в потолок. Поздно вечером ему позвонил Ольберг. Звонил из городской гостиницы и по голосу, казалось, был немного пьян. Они пару минут поговорили об убийстве, и, прежде чем повесить трубку, Ольберг сказал:
– Кто бы он ни был и где бы он ни был, мы должны его найти.
Мартин Бек встал и побрел босиком в гостиную. Он зажег настольную лампу и посмотрел на модель учебного парусника. Нужно было еще установить такелаж.
Он сел за письменный стол и
