измотав сама себя, Ева уснула у меня на руках. Я положила ее в кроватку и кинулась к попугаю-психотерапевту поплакаться.
– Ума не приложу, как Любови Максимовне удавалось ее успокоить! Ужаснее ребёнка я в жизни не встречала, это какое-то наказание господне. А-а, может, она – тайное орудие своей матери? Может, в этом и заключался план коварной Аделаиды? Велела няне сбежать, бросить Еву на меня, чтобы она выпила всю мою кровь и я добровольно покинула поле битвы?
Кирюша несколько раз важно кивнул, а потом разродился тирадой:
– То, что меня не убивает, делает меня только сильнее.
Конечно же, это был Ницше, и я в очередной раз поразилась безграничной мудрости немецкого философа.
Передышка была недолгой, вскоре Ева проснулась и заголосила вновь. Ко мне пришла спасительная идея: прогулка! Вот что я еще не пробовала. К тому же надо было выгулять Рекса, бедная собака давно поскуливала у входной двери.
Началось долгое и муторное одевание. Наконец я укутала Еву в три слоя одёжек, словно капусту, и мы вышли во двор.
Погода на улице была под стать моему паршивому настроению. Завывал холодный ветер, капли дождя хлестали в лицо. Это была не прогулка, а мучение, я разрывалась между собакой и младенцем. Рекс – молодой кобель, ему было всё интересно, он хотел гоняться за голубями и обнюхивать деревья в поисках следов, оставленных другими собаками. Пёс тянул меня на газон, но я не могла бросить коляску на тротуаре, а тащить ее в грязь тоже не было никакого желания.
То ли от свежего воздуха, то ли потому что я без остановки трясла коляску, Ева все-таки уснула. Я продрогла до костей, у меня окоченело лицо, я мечтала вернуться в тёплую квартиру, но мужественно продолжала гулять. «Младенец должен как можно больше спать! Во сне формируется мозг!» Откуда-то в памяти всплыли эти фразы, и именно в таком категоричном тоне, а значит, я должна терпеть холод, лишь бы это принесло пользу Еве.
Какая-то дорого одетая женщина в возрасте подошла к нам. Ее глаза скрывали очки с затемнёнными стеклами, совершенно неуместные в ноябре.
– Ой, это у вас девочка? Какая хорошенькая! А сколько ей месяцев? – допытывалась она.
– Полгода, – сквозь зубы процедила я.
– А как зовут?
– Наташа, – почему-то соврала я.
Хотя нет, знаю почему. Я считаю, что имя человека сакрально, его нельзя говорить кому ни попадя, и я лично терпеть не могу, когда кто-то узнаёт, как меня зовут, в обход моего желания. Когда я, например, звоню на горячую линию банка и искусственный интеллект, определив мой номер, говорит: «Здравствуйте, Людмила Анатольевна!» – мне становится не по себе. Какого черта робот знает обо мне такие интимные вещи?!
– Ой, Наташенька, как мило. Так сейчас редко называют девочек, насколько я знаю, в моде имя Ева…
– Угу, – пробурчала я, сохраняя бесстрастное выражение лица.
– А она на грудном вскармливании? Сейчас рано отнимают от груди, а ведь материнское молоко очень важно для развития ребёнка…
Назойливая пенсионерка начала меня раздражать, я боялась, что Ева проснётся, поэтому развернула коляску и пошла в другую сторону. Но женщина не отставала.
– А ей не холодно? – Она протянула руки к девочке.
– Не трогайте ребёнка! – взвилась я.
Рекс, только что сидевший в кустах, мгновенно оказался рядом и с лаем кинулся на женщину. Дама отпрянула.
– Да я только хотела поправить одеяльце, ребёнок мёрзнет, – обиженно сказала она. – У меня самой трое внуков.
Я поспешила прочь. У меня и так забот хватает, вот уж не думала, что придётся еще отбиваться от сумасшедших тёток на улице. Господи, дай мне сил пережить этот день!
На обед я намешала Еве молочную смесь, однако она категорически отказалась есть.
– Что тебе не нравится? Она точно такая же, как утром. Вот, видишь, на банке написана инструкция, я делала в точности по ней. Ну давай, поешь хоть немного!
В ответ Ева закатила очередную истерику. Я уже просто не знала, как впихнуть еду в несносного ребёнка. Взгляд упёрся в баночки с детским питанием.
– А что у меня есть! – загадочным голосом сказала я. – Смотри, какая красивая баночка! Что это, знаешь? Яблочное пюре!
Мне удалось привлечь внимание девочки, и я стала на ходу придумывать сказку:
– Яблочко росло в альпийских садах, зайчик увидел яблочко и захотел подарить его девочке Еве. Но яблочко росло высоко, зайчик не мог достать, поэтому он попросил птичку: «Птичка, сорви яблочко для девочки Евы!» Птичка сорвала яблочко и передала его зайчику. Зайчик отдал яблочко оленю, олень прицепил его к своим рогам и прискакал в Москву, чтобы Ева могла покушать! Ах, какое вкусное яблочко! Какое сладкое!..
Ева отпихивала ложку с пюре и плевалась, поэтому половина содержимого банки оказалась на полу. Но каким-то чудом мне удалось положить капельку ей в рот, девочка на секунду замерла и, распробовав новую еду, заулыбалась.
– Ага, понравилось! Конечно, это же вкусное яблочко! Специально для нашей Евы зайчик передал!
Таким макаром я скормила Еве полбанки яблочного пюре, после чего она потребовала добавки.
– Вот цветная капуста, лисичка передала для девочки Евы…
Так, рассказывая сказочные истории, я впихнула в ребёнка еще пюре из цветной капусты, мясо кролика и морковный сок. Девочка поглощала новую еду с аппетитом, а я радовалась, что, по крайней мере, она не рыдает, когда ест.
Сытный обед сморил младенца, Ева наконец уснула. У меня была масса дел, самое срочное из которых – вымыть кухню, пока выплюнутая еда окончательно не прилипла к полу, однако сил у меня не осталось. Я прикорнула рядом с детской кроваткой и мгновенно отрубилась.
Через три часа кошмар продолжился: Ева орала, я не спускала ее с рук.
– Тебе самой-то еще не надоело рыдать? – Я поднесла ее к зеркалу. – Смотри, ты уже пошла красными пятнами от своей истерики. Полюбуйся, какая ты стала некрасивая девочка!
Я тоже раскраснелась, волосы у меня растрепались, вся одежда была в детской отрыжке.
– Мы с тобой обе некрасивые, – вздохнула я.
Рекс кинулся в прихожую, значит, Влад вернулся с работы. Вместе с Евой я бросилась ему навстречу.
– А где моя сладкая девочка? – спросил Влад, переступив порог квартиры.
– Я здесь, – обрадовалась я.
– Вот моя сладкая девочка, вот моя красавица, – Влад поцеловал Еву, а мне лишь сухо бросил: – Привет.
Во мне шевельнулась змея ревности. Ну конечно, теперь все нежности достаются более молодой конкурентке.
Я вручила ему ребёнка:
– На, держи. Я совершенно выбилась из сил.
Влад принялся ворковать с дочерью:
– Ева, ты скучала по папе? Скажи, скучала? Ах ты моя
