— Одевайся и приезжай, — повторил он.
Вопросов Франц Малан не задавал.
Через час, в начале третьего, он уже вошел в гостиную Яна Клейна. Шторы были задернуты. Ночному охраннику, который впустил его, было под страхом немедленного увольнения запрещено говорить посторонним, кто бывал в этом доме вечерами или ночью. Ян Клейн щедро платил ему за молчание.
Франц Малан нервничал. Он знал, что Ян Клейн никогда не вызвал бы его без важной причины.
Он даже сесть толком не успел, а Ян Клейн уже начал рассказывать, что случилось, что произойдет утром и что нужно организовать еще сегодня ночью. Услышанное только усилило нервозность Малана. Он смекнул, что на него ляжет куда большая ответственность, чем он, собственно, рассчитывал.
— Мы не знаем, как много Схееперсу удалось выяснить, — сказал Ян Клейн. — Но необходимо принять меры предосторожности. Самое главное — распустить Комитет и отвлечь внимание от Капстада и от двенадцатого июня.
Франц Малан с удивлением смотрел на него. Он что, серьезно? Решил свалить на него всю ответственность за исполнение?
Ян Клейн видел, как он обеспокоен.
— Я скоро выйду на свободу. И опять возьму ответственность на себя.
— Надеюсь, — отозвался Малан. — Но распускать Комитет?
— Это необходимо. Схееперс, возможно, разведал гораздо больше и глубже, чем мы думаем.
— Но как он докопался?
Ян Клейн с досадой пожал плечами:
— А как мы сами докапываемся? Используем все свои знания, все контакты. Даем взятки, угрожаем, лжем — и добываем информацию. Мы не останавливаемся ни перед чем. И те, кто следит за нами, тоже. Комитету нельзя собираться. Он перестает существовать. А значит, его вообще не было. Сегодня же ночью нужно всех предупредить. Но до тех пор мы должны сделать кое-что еще.
— Если Схееперс знает, что мы планируем дело на двенадцатое июня, придется дать отбой, — сказал Франц Малан. — Риск слишком велик.
— Поздно, — ответил Ян Клейн. — Кроме того, Схееперс не уверен. Хороший след, проложенный в другом направлении, убедит его, что двенадцатое июня в Капстаде — след ложный. Мы все перевернем.
— Как?
— На завтрашнем допросе у меня будет возможность внушить ему совсем другое.
— Но этого вряд ли будет достаточно.
— Разумеется.
Ян Клейн достал небольшой черный блокнот. Когда он открыл его, Франц Малан увидел чистые страницы.
— Я заполню его бессмыслицей, — продолжал Ян Клейн. — Но кое-где помечу места и даты. Все такие записи, кроме одной, будут зачеркнуты. А эта одна — отнюдь не Капстад и не двенадцатое июня. Блокнот я оставлю в сейфе. А сейф запирать не стану, будто в спешке вытаскивал бумаги, чтобы сжечь.
Франц Малан кивнул. Что ж, пожалуй, Ян Клейн прав. Наверное, удастся проложить ложный след и сбить их с толку.
— Сикоси Цики возвращается домой, — сказал Ян Клейн, вручая Францу Малану конверт. — Ты встретишь его, отвезешь в Хамманскрааль и за день до двенадцатого июня дашь последние инструкции. Все, что нужно сделать, указано здесь, в этом конверте. Прочитай прямо сейчас и скажи, если что непонятно. А потом начнем звонить.
Пока Франц Малан читал инструкции, Ян Клейн заполнял черный блокнот бессмысленными комбинациями слов и цифр. Он пользовался разными ручками, чтобы создать впечатление, будто записи сделаны в разное время. На миг задумался, потом написал: Дурбан, 3 июля. Он знал, что 3 июля АНК намечает в этом городе важную встречу. Таков был ложный след, на который, как он надеялся, клюнет Схееперс.
Франц Малан отложил бумаги.
— Вопросы есть?
— Нет.
Они начали обзванивать членов Комитета. В доме Яна Клейна были три разные телефонные линии. И звонки полетели в разные концы ЮАР. Заспанные люди снимали трубку и тотчас забывали про сон. Некоторые нервничали, услышав, в чем дело, другие лишь кое-что записывали. Одни больше уже не ложились, другие поворачивались на другой бок и благополучно засыпали.
Комитет был распущен. Его вообще никогда не существовало, ибо он бесследно исчез. Остались только слухи о нем. Но можно легко и быстро его воссоздать. В данный момент он не нужен, более того — опасен. Однако готовность к тому, что члены Комитета полагали единственным выходом для будущего ЮАР, была по-прежнему в силе. Эти беспощадные люди не ведали покоя. Их беспощадность была реальна, но сама их идея коренилась в иллюзиях, лжи и фанатическом отчаянии. А многих из них обуревала только ненависть.
Еще ночью Франц Малан уехал домой.
Ян Клейн прибрал в доме, оставив сейф открытым. В половине пятого утра он лег спать, размышляя о том, кто же снабдил Схееперса всей этой информацией. Его не оставляло неприятное ощущение, что он чего-то не понимает.
Кто-то предал его.
Но он не мог понять, кто именно.
Схееперс открыл дверь помещения для допросов.
Ян Клейн сидел на стуле у стены, с улыбкой глядя на него. Схееперс решил держаться вежливо и корректно. Перед этим он целый час изучал черный блокнот. И по-прежнему сомневался, что покушение на Манделу действительно перенесено в Дурбан. Он пытался взвесить все «за» и «против», но так и не пришел к однозначному выводу. Надежд на то, что Ян Клейн скажет ему правду, он не питал. Возможно, удастся вытянуть из него какую-нибудь подсказку.
Схееперс сел напротив Яна Клейна. Н-да, перед ним сидит сейчас отец Матильды. Он знает его секрет, но воспользоваться им никак не сможет. Нельзя подвергать женщин такому риску. Ведь они не вправе держать Яна Клейна под арестом сколь угодно долго. Он и сейчас выглядит так, будто готов в любую минуту уйти из-под стражи.
Вошел секретарь, сел за столик поодаль.
— Ян Клейн, — сказал Схееперс, — вы задержаны по серьезному подозрению в участии и, возможно, в организации подрывной антигосударственной деятельности, а также в подготовке убийства. Что вы можете сказать по этому поводу?
По-прежнему с улыбкой Ян Клейн ответил:
— Я не намерен отвечать на вопросы, пока рядом со мной не будет адвоката.
На мгновение Схееперс смешался. Нормальная процедура предусматривала, чтобы задержанному была тотчас предоставлена возможность связаться с адвокатом.
— Все сделано правильно, — сказал Ян Клейн, словно угадав неуверенность Схееперса. — Просто адвокат еще не прибыл.
— Мы можем начать с анкетных данных, — сказал Схееперс. — Для этого присутствие адвоката необязательно.
— Разумеется.
Записав анкетные данные, Схееперс вышел и распорядился, чтобы его вызвали, как только появится адвокат. Войдя в прокурорскую комнату, он почувствовал, что взмок от пота. Невозмутимое превосходство Яна Клейна пугало его. Как он только мог так равнодушно отнестись к обвинениям, которые — если они будут доказаны — грозят ему смертным приговором?
Он вновь засомневался, сумеет ли провести допрос так, как надо. Может быть, обратиться к Вервею и предложить, чтобы Яна Клейна допросил более искушенный в допросах чиновник? Но он прекрасно понимал: Вервей ожидает, что он справится с возложенной на него задачей. Вервей ничего дважды не повторял. Если он выкажет слабость, шансы сделать карьеру резко уменьшатся. Схееперс снял пиджак, ополоснул лицо холодной водой. Потом еще раз просмотрел вопросы, которые намеревался задать.
В конце концов он сумел дозвониться до президента и коротко изложил свои подозрения насчет «жучков» в его кабинете. Де Клерк слушал не перебивая.
— Я распоряжусь насчет проверки, — сказал он, когда Схееперс умолк. На этом разговор закончился.
Лишь около шести Схееперсу доложили, что адвокат прибыл, и он сразу же вернулся в помещение для допросов. Адвокат сидел рядом с Яном Клейном — мужчина лет сорока, по фамилии Критцингер. Они сдержанно пожали друг другу руку. Схееперс тотчас понял, что Критцингер и Ян Клейн давно знакомы. Возможно, Критцингер опоздал нарочно, чтобы дать Яну Клейну передышку, а заодно позлить допрашивающего. Впрочем, на Схееперса эта мысль произвела обратный эффект. Он вдруг совершенно успокоился. Все сомнения последних часов как ветром сдуло.
— Я задержался в связи с арестом, — сказал Критцингер, — по очень серьезному обвинению.
— Угроза национальной безопасности тоже весьма серьезное обвинение, — заметил Схееперс.
— Мой клиент категорически отрицает эти обвинения. Я требую, чтобы его немедленно освободили. Какая нелепость — задерживать человека, который в своей повседневной работе как раз и защищает национальную безопасность!
— Вопросы здесь задаю я, — сказал Схееперс. — И отвечать будет ваш клиент, а не я. — Он заглянул в свои бумаги. — Знакомы ли вы с Францем Маланом?
— Да, — не раздумывая ответил Ян Клейн. — Он работает в том секторе военной разведки, который занимается совершенно секретными материалами по безопасности.
— Когда вы видели его последний раз?
