— Я заметил, — простонал Бо. — Но, Эллери, каким образом мы могли ошибиться? Я все еще не понимаю…
— Мы строили наш вывод, что де Карлос в действительности Коул, на трех основаниях: его обладании авторучкой Коула, его абсолютном сходстве с человеком, который посетил нас в этом офисе три месяца назад, исключая фальшивые зубы, парик, очки и бороду, и неопровержимом факте, что почерки обоих полностью идентичны.
— Вы в самом деле нуждаетесь во мне? — пробормотал де Карлос. — Я предпочел бы…
— Выпьете еще, мистер де Карлос? — предложил мистер Квин, глядя на него, и де Карлос тут же снова потянулся к бутылке. — Первый пункт — авторучка — был наименее существенным, всего лишь наводящим. Тем не менее именно в нем заключалось несоответствие.
— Какое несоответствие? — буркнул Бо.
— То, что эти странные следы на колпачке могли быть оставлены только зубами. Конечно, ты помнишь, Бо, эти дугообразные вмятины на твердой поверхности? Было очевидно, что следы оставлены кем-то, привыкшим жевать конник авторучки.
— Ну и что? — осведомился Бо.
— Человек, пользовавшийся этой авторучкой в нашем офисе три месяца назад, был, по-видимому, ее владельцем, а у владельца, несомненно, имелась привычка жевать ручку. Но этот человек, именовавший себя Кадмусом Коулом, не имел во рту ни единого зуба! Об этом несоответствии я спрашивал себя неоднократно, пока не махнул на него рукой. Однако остается вопрос: как мог беззубый человек оставить следы зубов на колпачке авторучки?
Капитан Энгус налил себе виски, но при взгляде на лицо де Карлоса предложил стакан ему. Де Карлос выпил его залпом с видом полного отчаяния, а холодные глаза капитана стали еще холоднее.
— Но де Карлос носит вставные зубы, — запротестовал Бо. — Разве они не могли оставить на ручке такие же следы, как настоящие?
— В том-то и дело, что не могли, — ответил мистер Квин. — Во всяком случае, вставные зубы мистера де Карлоса.
— Почему?
— Давайте пока отложим это и рассмотрим заново второй пункт: нашу идентификацию де Карлоса как Коула на основании внешнего сходства.
— Но мы оказались не правы. Капитан опознал в нем де Карлоса, а не Коула.
— Верно, — кивнул капитан. — Это де Карлос.
— Я — де Карлос! — вызывающе заявил предмет их обсуждения.
— Безусловно, вы — де Карлос, — подтвердил мистер Квин. — Однако остается несомненным, мистер де Карлос, что человек, посетивший нас три месяца назад, выглядел точь-в-точь как вы. Следовательно, я должен пересмотреть наш прежний вывод. Мы заявляли, что, коль скоро в тот день к нам приходил Коул, а вы выглядите точно как он, значит, вы должны быть Коулом. Теперь же я утверждаю, что так как вы — де Карлос, а человек, посетивший нас три месяца назад, выглядел точно как вы, значит, тот человек был де Карлос!
— Вы имеете в виду, — прогудел капитан Энгус, — что де Карлос приходил сюда три месяца назад, выдавая себя за мистера Коула?
— Вот именно.
— Будь я проклят! — воскликнул Бо.
— Давайте не отвлекаться, — остановил его мистер Квин. — Нет сомнения, джентльмены, что пересмотренный вывод — тоже правильный. Он проясняет еще один момент, который также меня беспокоил.
Человек, назвавший себя Кадмусом Коулом, пришел нанять нас. Когда я задал ему резонный вопрос, какие именно услуги от нас потребуются, он отказался ответить.
Позже мы узнали, что нас наняли для выполнения простейшей задачи — всего лишь разыскать пару исчезнувших наследниц. Это только углубило тайну. Почему Коул с самого начала отказался сообщить, для чего он нас нанимает, раз все дело было в поисках наследниц?
А теперь, — усмехнулся мистер Квин, — мы подходим к подтверждению моего тезиса. Коул сделал тайну из того, почему он нас нанял, так как он сам этого не знал! Но каким образом Коул мог этого не знать? Только в том случае, если он был не Коулом, а кем-то еще!
Де Карлос дрожащей рукой налил себе очередной стакан. Его недавно выбритые щеки смертельно побледнели, а скулы и нос оставались ярко-красными.
— Значит, он все-таки мошенник, — задумчиво промолвил капитан Энгус. — Я всегда это подозревал. Трусливый субъект, который никогда не смотрит в глаза. — Внезапно он рявкнул на де Карлоса: — Что вы все время прятали в рукаве, змея подколодная?!
— Думаю, я могу догадаться, — ответил Эллери за де Карлоса. — Секрет самозванства де Карлоса лежит в его характере. Он может великолепно выполнять распоряжения, может эффективно осуществлять план, задуманный кем-то другим. Но, подобно большинству людей, приученных к беспрекословному повиновению, он терпит крах, действуя на свой страх и риск. Не так ли, мистер де Карлос? Вы знали, что Коул составил завещание, что он страдает сердечным заболеванием. Возможно, Коул даже говорил вам, что ему осталось недолго жить и он вряд ли вернется из последнего круиза в Вест-Индию. Поэтому он послал вас в город передать Гуссенсу запечатанное завещание, а также заглянуть к нам в офис и нанять Эллери Квина для расследования. Это встревожило вас, мистер де Карлос. Какого именно расследования? Но вы были слишком скромны, чтобы спросить об этом Коула. Вы беспокоились и не спрашивали Коула по одной и той же причине: потому что задумали собственный план. А этот план требовал от вас перевоплощения в вашего босса, не так ли?
— Да, но вы не знаете почему! — взорвался де Карлос. — Капитан может подтвердить — он знал Коула не хуже меня. Этот человек был сущим дьяволом!
— У него бывали дурные моменты, — признал капитан Энгус, мрачно кивнув.
— Долгие годы Коул издевался надо мной, — хриплым голосом продолжал де Карлос. — Он говорил, что знает, почему я так предан ему и хороню себя заживо в море. — Теперь его лицо приобрело сплошной розовато-лиловый оттенок. — Потому, что я надеюсь после его смерти завладеть его состоянием. Он заявлял, что намерен оставить мне кучу денег, а потом смеялся и говорил, что передумал и не оставит мне ни цента. Таким образом он много лет играл мной, как рыбкой на крючке!
Мистер Квин вопросительно посмотрел на капитана Энгуса, и тот снова кивнул:
— Это правда.
— Наши отношения все ухудшались, — опять заговорил де Карлос. — Последние несколько месяцев он пел одну и ту же песенку: что не оставит мне ничего. Думаю, этому дьяволу нравилось видеть, как я пытаюсь притворяться равнодушным. Завещание было первым составленным им документом, о котором я ничего не знал. Энгус писал под его диктовку, а мне он не позволил остаться в каюте. Поэтому я даже не знал, что там говорится.
— Это верно, — сказал капитан. — Мистер Коул вызвал меня и продиктовал завещание. Я написал его от руки, а он после правки велел мне отпечатать его на машинке и выбросить рукописный вариант.
— Я был в бешенстве, — продолжал де Карлос, сжимая и разжимая кулаки. — Все эти годы я провел с ним, выполняя его приказы, подчиняясь ему, терпя его скверный характер, постоянно притворяясь, — и все напрасно! Так как он не потребовал, чтобы я составил для него завещание, и даже выставил меня из каюты, я был уверен, что он не оставил мне ни цента. Он даже сказал мне, передавая запечатанное завещание перед высадкой на берег: «Не вскрывайте его, Эдмунд! Помните: я вложил инструкции адвокату, чтобы он тщательно проверил печать, не была ли она сломана». И он захохотал своим мерзким лающим смехом, как будто это была необычайно остроумная шутка!
— Разумеется, насчет инструкций Коул солгал, — промолвил мистер Квин. — Он просто хотел вас позлить.
Кивнув, де Карлос схватил бутылку, жадно выпил из горлышка и со стуком поставил ее на стол.
— Тогда я и придумал свой план, — вызывающе заявил он. — План был не слишком четким — я находился в полубезумном состоянии… Кто знал Коула лично? Никто, кроме Энгуса, меня и команды, видевших его в течение восемнадцати лет. Если бы Коул умер в море, а Энгус согласился действовать со мной заодно, мы могли бы откупиться от команды, вернуться вдвоем и заявить, что это де Карлос умер и похоронен в море, а я бы взял на себя роль Коула! Никто бы ни о чем не догадался, и мы с Энгусом поделили бы на двоих около пятидесяти миллионов долларов.
Он умолк, напуганный выражением лица капитана Энгуса. Моряк схватил де Карлоса за воротник и грозно прошипел:
— Ах вы, грязный мошенник! Скажите этим людям, что я впервые слышу об этом мерзком плане, не то вы пожалеете, что родились на свет!
— Нет-нет, я не имел в виду… — поспешно забормотал де Карлос. — Мистер Квин, мистер Раммелл, уверяю вас, что капитан не имел о моей идее ни малейшего представления. Я никогда с ним об этом не говорил!
— Так-то лучше, — проворчал капитан, снова сел и налил себе очередную порцию виски.
— Понятно, — промолвил мистер Квин. — Так вот почему вы изображали Коула — сбрили с головы серую бахрому, сняли очки и вынули вставные зубы. А вернувшись после кончины Коула в море, вы бы сообщили о смерти де Карлоса, имея наготове троих людей, могущих искренне поклясться, что вы — Коул, людей, которых вы посетили на берегу, выдавая себя за Коула: Гуссенса, Раммелла и меня. Грандиозный замысел, мистер де Карлос, но весьма рискованный, не так ли?
