– Милан – романтический город, город любви, – загадочно сказала Зотова. – Правда, Настя? – Звягинцева дернулась, тихо выругалась и затихла. Зотовой стало жаль актрису. – Давайте вместе, что ли, попробуем ее освободить. Больно долго ждать, пока она похудеет, а мне очень хочется закончить с этим делом поскорее, – предложила Елена Петровна.
Совместными усилиями Звягинцеву, как репку, удалось втащить обратно в кухню. Актрису усадили на табуретку и от греха подальше закрыли окно.
– Так, Настя, даю вам возможность чистосердечно во всем признаться, – поторопила женщину Елена Петровна, усаживаясь на соседнюю табуретку. Варламов остался стоять столбом посреди кухни.
– Выходит, Рутгера Ольсена и Виктора Староверцева убили вы, Настя? – спросил Иван Аркадьевич озадаченно.
– Не все так просто, – уточнила Зотова. – И я рекомендовала бы вам сесть и не мешать мне. Сядьте, Варламов! Анастасия Владимировна, так и будем молчать? У вас не больше десяти минут, завтра в прокуратуре я буду разговаривать с вами иначе.
Звягинцева не реагировала. Она тупо смотрела в одну точку и ладонью потирала грудную клетку – у Анастасии был шок.
– Может, бутербродик? – спросила Елена Петровна. Звягинцева скосила на нее глаза, улыбнулась, на щеке Анастасии снова появилась симпатичная ямочка, и Елена Петровна вдруг поняла, за что зрители любят актрису: именно за эту ямочку, которая преображает ее лицо и делает Настю такой открытой.
– Милан – чудесный город, там мы провели с Виктором несколько незабываемых дней, – сказала Настя.
Варламов сел.
– Как долго вы были любовницей Староверцева?
– Не любовницей, а любимой женщиной, – спокойно возразила Анастасия. Варламов полез в карман за сигаретами. С лица режиссера не сходило выражение изумления. – Дурашка, какую же глупость он совершил! Взял – и женился на этой идиотке. А все почему? Пиарщики посоветовали. Яркий брак, яркая сексапильная жена, звезда, модные костюмы, светские рауты, дорогой автомобиль. Виктор Староверцев – политик новой формации! За ним пошла молодежь, потому что он не пытался строить из себя убогого борца за права простого народа. Обещал обеспечить приемлемые условия труда и высокую оплату и наглядно показывал, как можно жить красиво. К чему ему была я – деревенская корова, актрисулька второго плана? А то, что выросли мы в одном дворе, голубей гоняли вместе… – Настя уперла ладонь в лоб и крепко зажмурилась. – Он попросил: дай мне время и подожди, встану на ноги, тогда… Я ждала, а он жил с ней и бегал ко мне при любом удобном случае. Несколько раз я была у него, когда Машка уезжала на съемки. У меня даже ключи от этой квартиры есть! – Анастасия залезла в карман, достала ключи, повертела в руке и положила их обратно. – Тут вдруг – эта роль. Я снимаюсь в одном фильме с Марией Леви! Живу с ней в одной гостинице. Вижу эту холеную суку каждый день. Слышу, что она щебечет в трубку Виктору: как она безумно соскучилась по нему – и тут же бежит в номер к Ольсену, трахаться! Она же могла всю карьеру ему испортить! И я…
– И вы рассказали все Староверцеву, – завершила мысль актрисы Зотова. Настя кивнула. – Как Староверцев отреагировал на сообщение об измене жены?
– Не поверил, страшно разозлился и наорал на меня. Я тоже вся на нервах была и послала его далеко и надолго. Потом, спустя какое-то время, он прилетел в Милан прощение вымаливать, снял гостиницу в другом конце города. Мы помирились. Откуда вы узнали, что мы с Виктором… Из-за того, что я назвала Староверцева по имени?
– Вы случайно обронили, что подслушали разговор Староверцева с Грушевским, а не Грушевского с Виктором Староверцевым. Слишком серьезна оговорка, чтобы не обратить не нее внимания. Это навело меня на мысль, что в тот момент вы были рядом не с Грушевским, а со Староверцевым! На вопрос, знали ли вы лично мужа Марии Леви, вы ответили, что познакомились с ним в Милане, когда он прилетал навестить жену. У меня же была другая информация. Мария Леви жаловалась, что Виктор ни разу не навестил ее во время съемок. Мне осталось лишь проверить, кто из вас говорит правду.
– Там было хорошо, в том отеле, – улыбнулась Анастасия. – Все испортил этот разговор, которому я стала невольной свидетельницей. Я поняла: Виктор мне так и не поверил, поэтому и нанял Грушевского, чтобы тот, как независимый эксперт, проследил за его женой. Не знаю уж, как они с Сергеем познакомились и договорились.
– Это я, – неожиданно вмешался Иван Аркадьевич. – Еще в Москве. Когда мы вели переговоры с Марией Леви о съемках, ко мне Староверцев обратился, чтобы я ему рекламный ролик снял. Я отказался, но порекомендовал хорошего клипмейкера и оператора.
– Почему вы об этом мне не сказали, Варламов?
– Да я даже не знал, встречались ли они в Москве или нет! – возмутился Иван Аркадьевич. – И потом, я только сейчас об этом вспомнил, – добавил он и виновато посмотрел на Зотову.
– Господи, так Виктор, значит, с самого начала Сергея завербовал! Еще в Москве? Он и без меня знал, что его жена – шлюха. Зачем же он меня так унизил?! Зачем? – Анастасия стукнулась лбом о стол: похоже, к своему лбу актриса была неравнодушна, ну никак он не давал ей покоя.
– Лучше расскажите, зачем вы помогли Староверцеву устранить Рутгера Ольсена? – жестко спросила Зотова.
– Да вы что?! – Анастасия подняла голову и потрясенно посмотрела на следователя. – Я ничего не делала! Ничего совершенно не делала! Клянусь! Это Грушевский. Это он все устроил! Виктор попросил Грушевского помочь ему избавиться от Ольсена, чтобы тот никому не растрепал о романе с его женой. Виктор мне все рассказал. А я только… – Настя замолчала и испуганно захлопала глазами.
Зотова достала свой мобильный и набрала номер оперативника Вениамина Трофимова.
– Вень, можно начинать – все срослось. Анастасия Звягинцева даст против Грушевского показания. Бери его! А сюда наряд пришли, – дала она указание, широко зевнула и обратилась к Звягинцевой: – Продолжайте, Настя. Староверцев посвятил вас в свои планы, и вы… забрали из номера Ольсена спрей от аллергического насморка, в котором вместо лекарства была вода с амебами Неглерии. Затем этот спрей вы положили в сумку или чемодан Марии Леви. Та благополучно привезла его в Москву. К несчастью, вскоре после возвращения Марии из Парижа Виктор Староверцев, по наставлению жены, решил разобрать свои драгоценные книги и затеял генеральную уборку в кабинете. В итоге он надышался пылью, и у него началась аллергическая реакция. Мария Леви, сама аллергик, зная, что делать в подобном случае, как заботливая жена, принялась оказывать супругу экстренную медицинскую помощь. Тут как раз флакончик с лекарством Ольсена и пригодился, который вы, Анастасия Владимировна…
– Я же сказала, что это Машка Виктора убила! – перебив Зотову, вдруг расхохоталась Звягинцева. – Так и запишите в протоколе. Она его убила, тварь! И бог ее за это наказал. А я ничего такого не сделала! Нет, я ни в чем не виновата! Это Машка все. Она – убийца. Я к ней зашла на минутку утром после премьеры, чтобы рассказать, как безобразно она себя вела на вечеринке. Она как раз собиралась, чемоданы паковала. На тумбочке, рядом с кроватью, стоял этот флакончик. Ольсен у нее в номере ночевал и, вероятно, забыл. И я видела своими глазами, как она сгребла все с тумбочки себе в дорожную сумку: ручки, блокноты, конверты… Знаете, в отелях иногда для постояльцев все это кладут. Все сгребла, и средство это от аллергии тоже. Что я могла сделать в данной ситуации? На тумбочке еще упаковка презервативов лежала, распечатанная. Вот ее она не взяла, повертела в руках, обернулась, подмигнула и мне протягивает. У меня истерика случилась, стою и хохочу ей в лицо: Машка дарит мне презервативы, которые я буду использовать, занимаясь любовью с ее мужем, которому она сама наставила рога и который тоже наставляет ей рога! Напоминает английское стихотворение «Дом, который построил Джек» – вы не находите? – Звягинцева улыбнулась, закрыла глаза и зашептала себе под нос первое четверостишие.
Зотова удивленно посмотрела на актрису: у нее это самое стихотворение тоже вертелось в голове, с той лишь разницей, что почему-то вспомнилось оно в связи со смертью политика Виктора Староверцева. Картина преступления выходила невероятная! Просто… просто мексиканский сериал какой-то. Дон Староверцев узнает об измене своей жены, нанимает киллера, чтобы тот убил любовника; киллер подсовывает жертве чудодейственное средство от аллергического насморка, которое случайно оказывается у жены заказчика; любовница знает об этом, но молчит, а далее – все мрут как мухи… «Нет, это, пожалуй, не мексиканский сериал, а еще хуже – это сериал в духе мамоновских эпопей! Подкинуть, что ли, ему идейку для сценария? – подумала Зотова. – А что, теперь я человек продвинутый. Всю кухню киноиндустрии изнутри знаю!»
Тем не менее убийство политика раскрыто, только вот привлекать некого. Зотова не сомневалась, что Анастасия знала о проблемах Леви. На это ревнивая любовница и рассчитывала: что случайность поможет ей избавиться от ненавистной соперницы. Поэтому ничего не сказала Староверцеву о том, какой «подарочек» прихватила с собой из Парижа его супруга. Все случилось бы именно так, если бы Мария Леви не попросила Староверцева разобрать свои драгоценные книги. Смерть политика стала неожиданностью и для Сергея Грушевского. Теперь Зотова поняла, что смутило ее в поведении оператора – спонтанность! Вероятно, он и сам не понимал, зачем явился в тот день к Марии Леви, и этим необдуманным поступком попросту подставил себя.
