Беркшир и покончив с собой, возможно, пытался искупить все то плохое, что сделал на протяжении многих лет, — добавила Джеймисон.
— Ну, а ты что думаешь на этот счет? — Богарт посмотрел на Декера.
Тот ответил не сразу. Когда он наконец заговорил, голос его прозвучал отрешенно, словно Амос обращался не к присутствующим.
— Это разумное предположение, но я не уверен, что именно так все и произошло.
— Но почему нет? — спросила Браун. — Почему ты думаешь, что эта теория неправильная?
— Она оставляет без ответов слишком много вопросов — в первую очередь, кто напал на меня и похитил флешку? И кто убил Сесилию Рэндолл? Потому что, думаю, это, скорее всего, те же самые люди, которые заставили Уолтера Дабни похитить секреты, чтобы спасти свою дочь.
— Ну, возможно, это та самая шпионская сеть, на которую Дабни уже работал в прошлом, — сказала Браун. — Предположим, он в течение многих лет крал секреты, но затем отошел от дел. Его кураторам это не понравилось, однако они не могли ничего поделать, ибо Дабни в ответ мог их разоблачить. Но тут у Натали возникают неприятности из-за пристрастия к азартным играм, и шпионы видят в этом способ заставить Дабни вернуться к прежнему ремеслу. Если он поверил, что его дочь действительно должна десять миллионов долларов, он понял бы, что ему нужно похитить очень серьезные секреты. Так он и сделал — открыл потайную дверь к нашим защищенным базам данных.
— Ты в этом уверена? — спросил Декер.
— Что?.. Да.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что мы проследили ниточку от украденной информации к Дабни. У него был к ней доступ. Именно его пароли открыли различные точки входа, которые он знал, поскольку выполнял работы для РУМО.
— А это не мог быть кто-нибудь другой из его фирмы?
— Декер, имелся также биометрический контроль. Это был Дабни, он, и никто другой. Электронный след оказался очень запутанным — вот почему мы вышли на Дабни уже тогда, когда тот осуществил все задуманное.
— Значит, у получателя этой информации какое-то время имелась потайная калитка, ведущая в святая святых баз данных РУМО?
— Да.
— И он уже успел выведать какие-либо секреты?
— К сожалению, успел.
— Что-нибудь конкретное, представляющее особую важность?
— Все это представляет особую важность!
— Согласен. И все же на ум не приходит ничего определенного?
— Ну, я уже говорила, что речь, в частности, шла о наших законспирированных агентах за границей. И, как я сказала, несколько человек уже разоблачены.
— Что-либо еще?
Вздохнув, Браун задумалась.
— На самом деле все это относится не только к РУМО. Там была информация, связанная с другими ведомствами — АНБ, ЦРУ, Объединенным комитетом начальников штабов, Управлением по борьбе с наркотиками и даже ФБР.
— Имеющая отношении к чему?
— Имеющая отношение к тому, к чему у тебя нет допуска. Но, в духе сотрудничества, могу сказать, что это имеет отношение к совместным операциями разведывательных ведомств на Ближнем Востоке, к стратегии борьбы с ИГИЛ; это разведданные о войне в Сирии, намерения России в отношении прибалтийских государств и возможные ответы НАТО на них. На самом деле список очень обширный.
— И удар может быть нанесен в любом из этих мест, — сказал Декер. — Потому что, по твоим словам, в перехваченном разговоре упоминалась фамилия «Дабни» и угроза является неминуемой?
— Совершенно верно. Объем работы очень большой. На самом деле слишком большой.
— Но ведь в Белом доме нам сказали, что нападение состоится здесь, в Соединенных Штатах, — напомнил Богарт.
— И я вовсе не утверждаю, что разведданные ошибочны, — добавила Браун. — Просто я не могу их подтвердить.
— Беркшир не имеет никакого отношения к Ближнему Востоку, — произнес Декер. — Однако все переговоры велись на арабском.
— Ну, возможно, русские работали с какими-то ближневосточными группировками, — сказала Браун. — Взгляните, как активно они сейчас ввязались в то, что происходит в Сирии. Они хотят упрочить свои позиции в регионе, а затем, отталкиваясь от этого, снова стать сверхдержавой. Если мы отвлечемся на атаку у нас в стране, там образуется вакуум, который Москва не замедлит заполнить.
— Понимаю, как работает такая стратегия, — заметил Декер.
— Есть новые перехваты? — спросил Богарт.
Браун пожала плечами.
— Упоминание фамилии Дабни мы больше не слышали, но, как нам сообщили в АНБ, за последнее время объемы переговоров резко возросли. Наш опыт показывает, что это говорит о приближающейся кульминации. Когда переговоры прекратятся, это будет говорить о том, что атака вот-вот состоится. По крайней мере, так было в прошлом.
— То есть, как только наступит тишина, это будет означать, что бомба готова взорваться? — спросил Декер.
— Да.
— В таком случае будем молиться о том, чтобы переговоры продолжались.
Декер бежал. Но только не в действительности.
Он бежал во сне.
Амос был в форме «Кливленд Браунз». Его двадцатидвухлетний образ стремительно бежал через все поле в стартовом матче нового сезона НФЛ. В команду он попал благодаря своим особым возможностям, что в первую очередь означало готовность самоотверженно бежать вперед и налетать на игроков противника таких же габаритов с безрассудством, граничащим с безумием.
И вдруг из ниоткуда последовал удар. Страшный удар сзади, сбивший Декера с ног, сорвавший с него шлем и отшвырнувший его на три фута, оглушенного и, хотя тогда этого еще никто не знал, умирающего.
А когда он очнулся в больнице, того Амоса Декера, который когда-то жил в его теле, больше не было.
Его место занял кто-то совершенно незнакомый. Полностью отличный от прежнего Амоса Декера — эмоционально и интеллектуально.
Как только этот последний осколок сна промчался у него в сознании подобно выстреленной пуле, Декер открыл глаза и уселся в кровати, тяжело дыша и обливаясь по́том, несмотря на то что в комнате было прохладно.
Он обвел взглядом погруженное в темноту помещение. С улицы доносился шум машин, затем послышался утробный рев самолета, набирающего высоту после взлета в Национальном аэропорту. В окно стучал моросящий дождь.
Но Декер смотрел в темноту, оставаясь мыслями на том футбольном поле. Думая о том, каким он был прежде. Какой бы идеальной ни была его память сейчас, он не мог вернуться на двадцать лет назад к тому парню.
«Я помню, кем был, но весьма смутно. Разве это не смешно?»
Амос снова улегся и принялся разбираться в своих мыслях.
У него в руках было много ниточек, но среди них — ни одной главной, способной привести к ответу. Декер чувствовал, что все они бегают по кругу, не продвигаясь вперед, оставаясь на замкнутой траектории.
Он был следователем, и хорошим. За долгие годы он
