Луис посмотрел на Стоута, но не сказал ничего. Отодвинув назад стул, он встал.
– Я поручаю вам принять решение по этому вопросу, – сказал он, обращаясь ко всем членам совета. – Но прошу вас учесть то, что я сказал. Я уверен, мы справимся с этой задачей. Фондарас заодно с нами. У нас есть все возможности. Я уверен, что мы сможем наладить управление. И я знаю, что этим мы подымем «Манхэттен Энтерпрайзис» на новый уровень в рейтинге мировых компаний. Я сейчас уйду, а вы подумайте, какая команда может получиться от объединения наших двух компаний. Подумайте о той силе и тех возможностях, которыми сможем обладать мы и наши акционеры.
С этими словами он покинул зал, предоставив членам совета директоров возможность принять решение на закрытом совещании.
Им не потребовалось много времени на то, чтобы принять решение.
Когда Луиса пригласили в зал заседаний совета, он первым делом посмотрел не на сидящих за столом директоров, а на Питера Хорригана. Тот стоял, глядя, как Луис садится, и его холодно-бесстрастное лицо оставалось при этом абсолютно непроницаемым.
Неожиданно для себя, Райан почувствовал, что нервничает. Когда Хорриган снова сел рядом с ним, Луис заглянул в глаза молодого человека, ища в них знак успеха, проблески победы, но так и не заметил ничего похожего. Он перевел взгляд на сидевших за столом людей, внимательно посмотрел в каждое жестоко-непреклонное лицо. Его чуть передернуло, когда на одном из них – возможно, это было лицо Чарльза Стоута – он увидел расплывшиеся в улыбке губы.
Неужели они отвергли его предложение?
– Луис, – Флоренс Холт прервала внезапно возникшее молчание, – я с сожалением должна сообщить, что в соответствии с практически единогласным решением совета, мы не готовы дать тебе полномочия на поглощение компании «Редман Интернэйшнл».
Это прозвучало как ошеломляющий удар грома, сердце Луиса на мгновение остановилось.
Да как они могли?!
Холт, положив руки на стол, продолжила твердым голосом:
– По нашему мнению, если мы предложим цену за компанию «Редман Интернэйшнл» на аукционе, это будет воспринято как готовность произвести вложения в компанию, находящуюся в затруднительном положении, несмотря на ошибку Джорджа Редмана, стоившую десять миллиардов долларов. После этого акции компании молниеносно взлетят вверх. Наши акционеры не будут рады тому факту, что нам для завершения этой операции придется заплатить самую высокую аукционную цену. Как ты знаешь, «Редман Интернэйшнл» одна из передовых…
Ее голос звучал в его ушах все тише и тише, пока Луис вообще перестал слышать что-либо, кроме тока собственной крови, горячей и обжигающей, толчками несущейся по телу.
Войдя в свой кабинет, Луис направился к письменному столу, на котором стояла фотография Энн. После всех этих прошедших лет эта женщина все еще владела им, и ее хватка была такой же горячей, как и тогда, когда они впервые встретились в тот ветреный день в марте и вместе ловили по всему Кембриджу стаю убежавших собак. Глядя на нее сейчас и ожидая, чем может кончиться начатое им дело, он допил то, что оставалось в его бокале, и закрыл глаза. С них словно слетела пелена, и он увидел перед собой прошлое.
Шел 1956 год, и он, спотыкаясь, почти вслепую, брел вверх по крутой дороге вдоль набережной, пробиваясь через группы недовольных зевак и скользя по грязному снегу, останавливаясь лишь на мгновение у реки, на которой начался ледоход – по воде плыли грязные куски льда и мерзкая серая кашица смерзшегося снега.
Воздух был холодным, в нем чувствовалось какое-то непонятное волнение и возбуждение. С ночного неба сыпал снег. Выше по реке у разрушенного моста полицейские лучами фонарей шарили по кипящей воде, освещая большую полынью на трескавшейся ледяной поверхности и выхватывая из мрака какой-то предмет, окрашенный в красный цвет.
От того места, где он стоял, до моста и кратера, расположенного под ним, было всего несколько сот ярдов, и Луис легко представил, какое несчастье произошло с его женой, видя освещаемую фонарями решетку радиатора ее машины, медленно опускающейся в кипящий водяной поток.
Даже тогда его первой мыслью было то, что это не несчастный случай.
Теперь его сознание было преисполнено решимости, он подошел к дверце сейфа, спрятанной за свадебной фотографией его родителей, и ввел на клавиатуре код. За металлической дверцей располагалось небольшое хранилище, освещенное янтарным светом.
Внутри лежал дневник, который вела Энн – маленький блокнот, который он нашел через год после ее смерти. Он хранился в непримечательной жестяной коробочке, которую его жена прятала за старым резным шкафом на чердаке их дома. Могло ли случиться так, что их любовь оказалась с таким изъяном? Могла ли она сомневаться в искренности его любви?
Ее блокнот был маленьким и изящным. Его черно-серая под мрамор обложка была порвана и обветшала с годами, переплет рассохся и растрескался, страницы, казалось, вот-вот рассыплются.
Луис бережно положил блокнот на стол и открыл последнюю запись, сделанную Энн. Один вид ее почерка вызвал нестерпимую боль в его груди.
Как явствовало из даты, запись была сделана всего за два дня до смерти. В тот день Джордж Редман проиграл в суде свою последнюю апелляцию. Луис перечитывал эту запись, и страшные слова зажгли пламя у него в душе, черная ярость овладела им, он понял все и одним быстрым движением вырвал эту страницу.
Мобильный телефон Спокатти зазвонил как раз в тот момент, когда Лиана вышла из такси. Она была в черном, облегающем фигуру платье с закрытыми плечами, а в руках держала пару черных шелковых бальных туфель. День только начался, но солнце уже сияло вовсю, и было очень жарко, что впрочем, она и предвидела, обдумывая предстоящий день накануне вечером.
Спокатти посмотрел на телефон, не желая отвечать на звонок, но потом все же взял трубку.
– В чем проблема, Луис?
– В Майкле, – ответил тот. – По телефону он не отвечает, а консьерж говорит, что в квартире его нет. Я же велел тебе не спускать с него глаз. Так где он?
Дождавшись, пока Лиана войдет в отель, Спокатти сошел с тротуара, откуда вел наблюдение за ней, и последовал по Пятой авеню вслед за такси, из которого она только что вышла.
– Все под контролем, Луис.
– Да ничего не под контролем! Я вчера велел Майклу не выходить из квартиры до тех пор, пока я ему не позвоню. А он все-таки ушел, и я хочу знать, где он сейчас.
Спокатти стиснул челюсти – этот зануда его достал.
– Ты понял? – раздраженно спросил Луис. – Где он?
– Да вот он, передо мной.
– Перед тобой? – переспросил Луис. – Что значит перед тобой. Вы что, вместе?
– Нет, – резко ответил Винсент, ему начал надоедать раздраженный тон собеседника. – Я следую за ним. Он только что высадил Лиану у отеля, после чего снова сел в такси. Сказать тебе, во что он одет, Луис? Может, это тебя успокоит? Может, сказать тебе, что он ел на завтрак, принимал ли он душ, когда он последний раз сидел в сортире? Господи, как ты меня достал!
– Я заплатил тебе за эту работу 15 миллионов долларов. И буду доставать тебя – как ты это называешь – столько, сколько захочу.
Разговаривая с Луисом, Спокатти не спускал глаз с зеркала заднего вида, и вдруг что-то привлекло его внимание. Вильнув влево и дав полный газ, наемник чуть не столкнулся с «Линкольном», пытавшимся его обогнать. Резко затормозив, он перешел в другой ряд, но в результате этого маневра ему пришлось пропустить впереди себя две машины. Теперь между ним и такси, в котором ехал Майкл, было уже три автомобиля.
– Ладно, – смирился Луис. – Привлеки его внимание и вели ему выйти из машины. Он нужен мне здесь, в моем кабинете, до того, как начнется прием.
Но такси с Майклом увеличило скорость. Свободно вильнув, автомобиль оказался на центральной полосе и быстро исчез за медленно идущим и создающим затор автобусом.
Спокатти был вне себя – Майкл уходил от него.
– Твою мать! – громко выругался он.
Он бросил на заднее сиденье телефон, из которого все еще доносился сердитый голос Луиса, и, щурясь на слепящее солнце, вцепился в руль. В какой-то момент он не мог сообразить, в каком именно такси ехал Майкл – на дороге перед ним было великое множество желтых машин.
Но затем на довольно значительном расстоянии он заметил нужную ему машину, увидел Майкла, выглядывавшего из бокового окна, и рассмотрел, к своему немалому удивлению, победную улыбку на его лице.
Он быстро приближался к светофору, на котором вот-вот должен был включиться желтый свет. Такси, в котором сидел Майкл успевало пересечь перекресток на зеленый. Рассчитывая лишь на везение, Винсент Спокатти рванулся вперед, выехал на центральную полосу и с ненавистью уставился на красный свет светофора.
Время, казалось, остановилось.
Он наблюдал за неподвижным потоком машин, заполнивших 48-ю улицу, видел, что причиной этой внезапно возникшей пробки является пересекавший улицу мужчина в инвалидном кресле. Движение возобновилось, Винсент погнал свой микроавтобус быстрее. Насколько было возможно.
