Из-за окна послышался звук подъезжающей машины.
— Это за мной, мистер Стивенс. Нужно бежать. Ну, как будто бы все?
— Нет, еще одно. Зовите меня Джерри.
Она ослепительно улыбнулась:
— О’кей, Джерри. Пока. — И побежала к машине, за рулем которой сидел Педро.
Увидев его, я несколько растерялся. Соня помахала мне рукой, и они уехали.
Я опустился в шезлонг. Нужно было прийти в себя. Ведь еще ночью я опасался за свою жизнь, и вдруг все это!
«Ты будешь моим двойником».
Обдумывая все, я пришел в выводу, что Фергюсон говорил правду. Ему действительно нужен двойник, чтобы провести конкурентов. Причем двойник, который говорит его голосом, расписывается его подписью. И он готов подписать контракт на семь лет, с оплатой сто тысяч в год! Сначала эта сумма показалась мне невероятной, но, поразмыслив, я решил, что для огромной империи Фергюсона — это мелочь. Так что нужно быть круглым дураком, чтобы отказаться от такого предложения.
Приняв решение, я вдруг обнаружил, что уже за полдень и что я проголодался. Как и говорила Соня, холодильник был полон: холодные цыплята, ветчина, салаты, пиво. Я принес все это на веранду и начал есть.
Да, вот это жизнь!
В половине шестого я приехал в офис. Охранник в гараже узнал меня и, кивнув, открыл шлагбаум. Поставив машину, я поднялся на лифте наверх.
Весь день я строил планы. Во-первых, мне нужен был костюм. Позвонив в Национальный Банк Чейза, я попросил их перевести деньги в филиал их банка в Парадиз-Сити. Они обещали сделать это немедленно. Потом я долго купался на пустынном пляже.
Позже заехал в банк и, заполнив необходимые бумаги, получил чековую книжку и снял тысячу долларов, решив, что завтра пойду по магазинам.
В прекрасном настроении я зашел в свой кабинет. Соня печатала на машинке. Увидев меня, она улыбнулась.
— Все в порядке?
— Лучше и быть не может, — ответил я. — Мистер Фергюсон ждет меня в шесть.
— Он уже свободен. — Она щелкнула переключателем интеркома. Через секунду я услышал голос Фергюсона:
— Да, мисс Малькольм?
— Мистер Стивенс ждет, сэр.
— Пусть войдет.
Соня улыбнулась мне:
— Иди, Джерри.
— Если ты не занята вечером, может, поужинаем вместе? — спросил я.
— С удовольствием.
— Вот и хорошо. Я вернусь, и мы что-нибудь придумаем.
Подойдя к двери Фергюсона, я постучал и вошел.
Фергюсон сидел за столом, а напротив примостился в кресле Джо Дюрант. Он холодно взглянул на меня.
Фергюсон поднялся.
— Заходи, Джерри, — приветливо сказал он, но я увидел, что он немного нервничает. — Ну, что ты решил?
— Я согласен, сэр.
Он заметно повеселел.
— Садись. — Он кивнул на кресло. — Я рад. Как дом, машина?
— По-моему, лучше не бывает, сэр.
— Согласен. Контракт у Джо. Семь лет, помнишь?
— Да, сэр.
— Ты получишь аванс. Восемь тысяч триста тридцать три доллара. Месячный оклад. Мисс Малькольм уладит с бумагами.
Дюрант достал из портфеля бумагу и передал мне. Контракт был прост, но я внимательно изучил его. Он гласил, что я являюсь личным помощником Фергюсона, получаю сто тысяч в год и прибавку после трех лет работы. Контракт может быть аннулирован любой стороной с уведомлением за полгода.
Дюрант сунул мне в руки ручку, и я подписал. Потом он вручил мне копию, которая была подписана «Джозеф Дюрант, вице-президент».
— Теперь ты в моем штате, — сказал Фергюсон. — И помни, мои люди не болтают о том, что здесь происходит. Если журналисты будут спрашивать тебя о чем-то, то ты мой личный ассистент, и ничего больше. Понял?
— Да, сэр.
— А теперь у меня есть работа для тебя, — улыбнулся Фергюсон. — Мне жаль, что тебе приходится работать в первый же день, но что поделаешь. Через час я уезжаю. Нужно избежать встречи с прессой. — Он кивнул в сторону ванной комнаты. — Переодевайся и одевай маску. Выйдешь через центральный вход вместе с Маццо. Поедешь в мою резиденцию и будешь там, пока я не вернусь. Я буду через день или два. Как только я вернусь, у тебя будет пара свободных недель.
Мне ужасно хотелось пойти куда-нибудь с Соней, но я помнил, что получаю сто тысяч не за это, поэтому быстро переоделся, одел маску, наклеил усы и брови. Когда я вернулся, Дюрант ушел и Фергюсон был один. Он обернулся на звук открывшейся двери и застыл. Потом медленно поднял руку к лицу. Я тоже поднял руку. Он отступил назад. Я шагнул вперед.
— О Господи! — вырвалось у него.
— О Господи! — сказал я его голосом, а потом уже своим добавил: — Я рад, что вам нравится, сэр.
Он натянуто засмеялся:
— Ты великолепен, Джерри! Черт возьми, словно в зеркало смотришь. — Он подошел поближе и внимательно посмотрел на меня. — Великолепная маска. — Он похлопал меня по плечу. — Никогда не думал, что это возможно. И голос…
Он посмотрел на часы.
— У меня мало времени. — И, нажав кнопку интеркома, сказал: — Я готов, Маццо.
Дверь открылась, и вошел Маццо.
— Отвези Джерри домой, Маццо, — сказал Фергюсон и, повернувшись ко мне, добавил: — Пожалуйста, делай то, что тебе говорит Маццо. И слушай, ты замечательный актер.
— Поехали, — сказал Маццо.
Я последовал за ним в лифт. Когда мы проходили мимо моего кабинета, я хотел предупредить Соню, но Маццо мягко подтолкнул меня дальше.
Журналисты уже поджидали, но охрана оттеснила их и провела меня к «роллс-ройсу». Машина уже тронулась, а репортеры все упрашивали:
— Мистер Фергюсон! Один момент, мистер Фергюсон!
— Эти ублюдки не меняются, — пробурчал Маццо.
А я думал, как всего несколько часов назад хотел таранить ворота на этой машине. Откинувшись, я мечтал о Соне. Мне очень хотелось завязать с ней отношения. О такой женщине я всегда мечтал.
Приехав на виллу, я переоделся, снял маску и вышел к Маццо.
— У меня следующие указания, — объявил он. — Здесь делай, что хочешь. Только не подходи к воротам, где тебя могут заметить. Ясно?
— Значит, мне не обязательно сидеть в комнате? И я могу идти здесь, куда захочу?
— Ну да. Теперь ты один из нас, дружок. Я же говорил тебе, что ты выживешь. — Он ткнул пальцем на зеленый телефон. — Если что-нибудь нужно будет, звони. Ну, я пошел. Я тут с одной девочкой договорился. Ох, и задам же я ей сегодня. Так что ты остаешься один, приятель. И помни, не подходи к воротам. — Он ухмыльнулся и вышел.
Было начало восьмого. Я подошел к окну и взглянул на бассейн. Он выглядел заманчиво. Я переоделся в халат и пошел вниз.
Когда я шел к бассейну, то увидел, как Маццо уезжал на «ягуаре». Я махнул ему рукой, но он не видел меня.
Поплескавшись около часа, я растирался полотенцем, когда появился Джонас.
— Не желаете ли выпить, мистер Стивенс?
— Почему бы и нет? Очень большой и очень сухой мартини.
— Да, мистер Стивенс. — Он пошел к бару.
Вот это жизнь! — снова подумалось мне.
Я уселся в шезлонг, греясь в последних лучах солнца.
Джонас принес бокал:
— На ужин, мистер Стивенс, я рекомендую цыплят под соусом из омаров и салат из креветок. Креветки сегодня на редкость хороши.
Я проглотил слюнки:
— Согласен.
— Где будете ужинать, сэр? В столовой или у себя?
— А миссис Гарриэт?
— Она ужинает у себя.
— Миссис Лоретта?
— Тоже.
— Тогда и я буду у себя.
— Слушаюсь, мистер Стивенс.
Сидя в лучах заходящего солнца и потягивая мартини, было странно вспоминать те дни, когда я голодный сидел у себя в квартирке и ждал телефонного звонка.
Солнце опустилось, и взошла луна. Глядя на нее, я вспомнил слова миссис Гарриэт: «В полнолуние мы запираем ее».
До полнолуния было три дня. Я был уверен, что Лоретта не в себе, но не настолько, чтобы запирать ее! Это уж слишком.
А впрочем, чего волноваться. Я теперь работаю на Фергюсона, я свободен, за мной больше не следят, а Джон Меррилл Фергюсон — невероятно богатый и влиятельный — доволен моей работой.
Чего же еще желать?
Вернувшись к себе, я принял душ, одел легкие брюки и рубашку и прошел в свою гостиную. Джонас уже привез ужин.
Блюда были великолепны. Обидно только было сидеть одному за столом, без Сони. Но мы еще сходим с ней в какой-нибудь ресторан даров моря.
После ужина я побродил по балкону, любуясь луной и парком. Где-то там прохаживались охранники, которые уже не были для меня проблемой. Как все-таки крутит нас жизнь. Еще вчера я боялся, что меня убьют, а сегодня никаких забот.
Докурив сигарету, я взял наугад одну из книг, оставленных Маццо, и, зевнув, пошел в спальню. Может, даже и не буду читать. После отличного ужина можно отлично поспать. Я вошел в спальню и замер.
У окна сидела Лоретта.
Еще секунду назад я был уверен в себе и в своем будущем, а теперь все мое благодушие куда-то исчезло.
