Вадим промолчал и не стал оглядываться. Ему было лет двенадцать, когда его папа выводил машину из гаража и нечаянно толкнул колесом ведро дворничихи, поставленное посреди проезда. «Ты ей ведро покатил», — спустя несколько секунд заметил Вадик. «Да? А я и не видел, — сказал папа и нажал на тормоз. — Ну, сходи извинись». Они к тому времени успели отъехать от гаража метров на сорок. Вадим сходил, извинился, получил бортовой залп главным калибром и с малиновыми ушами вернулся в автомобиль. С тех пор он в дискуссии с блюстительницами чистоты старался не вступать. Даже в самых верноподданнических целях.
Уже поднимаясь на этаж, Воронов расслышал слева из-за дальней двери, веселый мужской рык и надсадное мяуканье кошки. Он невольно обернулся в ту сторону: голоса показались ему опять-таки знакомыми, и он мимолетно подумал — похоже, воображение разыгралось уже как следует и начало шутить шуточки. Этакий дом с привидениями. Охранник за локоть направил его в стеклянную дверь:
— Вам сюда.
Вадим посмотрел сквозь стекло и обомлел. Рок действительно привел его в прошлое, но не к Валерии. Первое, что он увидел, была «Женщина с петухом», висевшая на противоположной стене. А ближе к камину двое мужчин склонились у стола над дипломатом. Они обернулись на звук шагов, и Вадим увидел Антона.
За плечом у него маячил подтянутого вида крепыш со странной прической и ничего не выражающими глазами. Тот самый.
А вот это и называется — не судьба. А может, наоборот, судьба?.. Рок?.. Фатум?..
Вадим резко повернулся и, не слыша возгласов изумленного охранника, пошел по коридорчику прочь. Сергей поймал его за плечо, Воронов легко сбросил руку. С него было довольно. Он не собирался ни бить морду Антону, ни закатывать ему театральных истерик. Он просто шел прочь, на ходу дергая молнию куртки и думать не думая про зонт, оставшийся в машине. Он знал, что там, впереди, дверь наружу и каменная лестница вниз. На свежий воздух. Это было все, что его в данный момент интересовало.
За его спиной Сергей суетливо пытался что-то объяснить, хотя сам не понимал, что такое вдруг случилось с Вадимом.
— Кого привел, с-сука!.. — не слушая жалкого бормотания, прошипел Антон и с прорвавшейся злобой влепил ему хлесткую затрещину. Сергей испуганно вскинул руки, но охранник Жека мертвой хваткой сгреб его сзади. Антон же, мысленно ругаясь на чем свет стоит, побежал в сторону ванной. У него уже мелькали перед глазами грандиозные неприятности, которыми лично для него чреват был случившийся облом. Но если сей же момент не доложить о происшествии боссу, хуже будет во сто крат. И потому Антон, только что чувствовавший себя козырным, влетел в ванную самой распоследней шестеркой, проштрафившейся к тому же.
Охранник Митяй, засучив рукава, держал в ванночке кошку, Валентин Эдуардович собирался поливать ее из ковшика. Выслушав Антона, хозяин переменился в лице:
— Воронов?.. Ах, так твою и разэтак! Где?.. Здесь?!. Не выпускать! Любым способом — не выпускать!
Что значило в устах Эдуардыча «любым способом», Антон хорошо знал. Он обернулся и кивнул телохранителю, как всегда безмолвно присутствовавшему в двух шагах. Игорек согласно кивнул и умчался по коридору, на ходу засовывая под пиджак правую руку. Ему тоже было не впервой.
— Не-е-е-ет!.. — не своим голосом взвыл Сергей. Он тоже понял, что затевалось, и тщетно пытался вырваться из цепких Жекиных рук, лягнуть его в голень. — Вадька, беги!.. Не-е-ет!..
Жека помрачнел и профессионально заткнул ему рот.
* * *
Какое счастье было ощущать на лице холод и дождь и идти пешком сквозь этот дождь, навсегда удаляясь от дома с привидениями и чувствуя, как холодные капли смывают с души что-то черное, липкое, тянувшееся к Вадиму из вчерашнего дня и едва его не сграбаставшее!.. Да, он только что физически ощутил стену, к которой приперла его жизнь, и понял, что достигнут предел. Теперь или — или. Он все-таки проломил эту стену и уходил. Все равно куда, но — уходил.
Когда из дома раздался тут же оборвавшийся Серегин вопль, Вадим понял, что никакую стену он не проломил и никуда, собственно, не ушел. А вот Сергея, пытавшегося помочь ему, бросил.
Воронов обернулся. Мужская честь обязывала мчаться на выручку, однако ясно было, что даже вдвоем с Серегой будет без вариантов. Три мордоворота, не говоря уже о прочих обитателях дома. В милицию? Да где ее, милицию, здесь найдешь?..
А кроме того, на высоком кирпичном крыльце, пристально созерцая Вадима, стоял Игорек. Он деловито вертел что-то в руках, и, как ни слабо разбирался Воронов в оружии и в убийствах, эти движения могли означать только одно. Привинчивание глушителя к пистолету.
Вадим мгновенно понял, что это не игрушки и надо срочно спасаться, пока не пристрелили, как зайца. Он рванул в сторону так, словно туда уходил мяч, который непременно следовало взять. И мячик был взят. Он шарахнул Вадима в левый бок с силой налетевшего автомобиля. Воронова смело с ног, подбросило, перевернуло и ахнуло спиной о плитки двора. Он подумал о том, кто ж его теперь подвезет, такого мокрого и вывалянного в земле, и хотел встать, но тело отказалось повиноваться. Боли не было, только по груди и спине побежали теплые струйки.
«Хвостик» уже спустился с крыльца и шел к нему через двор. Лицо у него было хмурое и сосредоточенное, а пистолет плыл у плеча, глядя дымящимся глушителем вверх. «Контрольный выстрел, — сообразил Вадим. — Так, кажется, это у них называется». Он попытался ползти, и от движения тело словно проткнула раскаленная спица. Его начало неудержимо, судорожно трясти.
Игорек остановился, как-то по-особому развернул ноги, и пистолет, взятый уже обеими руками, прицельно пошел вниз. Потом произошло нечто необъяснимое. Вадим, для которого время совсем почти остановилось, увидел это необъяснимое во всех подробностях. На скуле Хвостика вдруг появилась мокрая красная дырка. А в следующий миг его голова разлетелась, точно взорванная изнутри.
Вадим задергался на земле, пытаясь оглянуться. И увидел, как из густых кустов у забора беззвучно выплыло еще одно привидение. Невысокого роста, жилистое и худое, оно было затянуто в облегающий черный комбинезон, поверхности которого дождь словно бы совсем не касался. На голове у неожиданного явления была маска с прорезями для рта и для глаз. Она скрывала лицо, но все равно чувствовалось, что киллер был недоволен.
А чему радоваться? Тому, что какие-то идиоты вынуждают начать дело раньше намеченного, не дожидаясь, пока из дома уберутся все посторонние?..
Однако сделанного не переиграешь, и киллер внаглую, не скрываясь, двигался через двор. Людям в доме было не до него, и он это знал.
Минуя Воронова, страшный черный человек на секунду остановился, и Вадим снова сжался в ожидании контрольного выстрела, но ничего не произошло. Киллер просто посмотрел на него, и Вадиму показалось, что глаза в прорезях маски были неопределенно-серые, как зола. Наемный убийца зачем-то кивнул ему, точно знакомому… и вдруг спросил:
— Справишься, Вадим Владимирович?..
Вадим судорожно закивал головой, хотя на самом деле был уверен в обратном. Все, что угодно, лишь бы жуткий пришелец поскорее исчез и больше не появлялся!.. Убийца критически посмотрел на него, снова кивнул и проследовал дальше, вполголоса бормоча:
— Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец…
Вадим снова попытался ползти, держа курс на запертые ворота. По светлой плитке двора за ним тянулся след, сразу расплывавшийся под дождем. Потом Вадим потерял сознание.
— Ты кого, сучонок, мать твою, приволок? — повторял Антон и нервно затягивался сигарой. — Ты, крыса, мышь, падла, кого мне подсунуть решил?..
Тонкий шелковый шарфик, разорванный и затоптанный, валялся в углу, по крахмальной белой рубашке расплывались красные пятна. Сергей уже не пытался отпираться или что-то объяснять. Он только всхлипывал и невнятно стенал, скорчившись на полу и прикрывая руками лицо, а Жека и Митяй по очереди пинали его ногами. Делали они это не торопясь, с Удовольствием. Антон думал о том, что теперь Эдуардыч наверняка заставит его лично избавляться от трупов. Это было скверно, — мокрухи Антон не любил. А вот ничего не попишешь: виноват — теперь отдувайся. Да еще потом небось погонит в Москву».
Тут Антон посмотрел поверх голов возившихся охранников, и забытый пепел слетел с его сигары на ковер. У входной двери обретала форму какая-то неясная тень.
И было это последнее, что Антон успел в своей жизни заметить.
Он свалился прямо на спину Жеке. Замешательство длилось долю секунды: оба молодца взвились в пружинной готовности, лапая наплечные кобуры.
И сейчас же взвыли в два голоса, почти одновременно обрушиваясь на пол и хватаясь за простреленные коленки. Один за левую, другой за правую.
Киллер скользнул к ним от двери не вполне понятным движением, которое глаз не мог расчленить на шаги. Сережа пытался подняться, плача, задыхаясь и размазывая по лицу кровь. Увидев черного человека, он ахнул и влип лопатками в стену. Наемный убийца дернул головой и стволом в сторону двери, коротко прошипев:
