Рамон закурил сигарету и принялся изучать расписание над кассой. Названия городов и время отправления следовали одно за другим:
Цинциннати 18:00
Чарлстон 18:30
Чикаго 20:00
Через считаные минуты они отправятся в какое-то выбранное наугад место. В горле Айрис встал ком. А как же машина? А одежда? Квартира, наконец? Мрачный взгляд Рамона подтвердил ее худшие опасения. Со всем этим можно попрощаться. Навсегда.
Ее сумка так и осталась лежать в брошенной полицейской машине в переулке за гостиницей. А сам полицейский мертв. В ближайшие несколько часов ее квартиру наводнят копы, если только не вмешаются Кармайкл и Бруно. В любом случае, отныне она пропавшая без вести. Кармайкл выразился без обиняков: они должны исчезнуть.
— Так куда думаешь направляться? — Рамон предложил ей из помятой пачки сигарету без фильтра. Значит, он не поедет с ней.
Девушка вытащила дрожащими пальцами сигарету, и бывший охранник поднес зажженную картонную спичку. Айрис втягивала пламя через табак, пока не обожгло всю глотку. Ей даже захотелось, чтобы стало еще больнее. По крайней мере, в боли имеется хоть какой-то смысл.
Рамон поставил тяжелую сумку на сиденье рядом с девушкой. Она звякнула, словно набитая четвертаками, вот только внутри находились отнюдь не четвертаки. Айрис метнула взгляд на кассиршу. Та совершенно не обратила внимания на звук и даже не оторвалась от журнала.
Айрис еще раз глубоко затянулась и потерла ободранное колено. Одна штанина порвана, футболка заляпана грязью и крошечными черными пятнышками — брызгами крови. Крови детектива Макдоннелла. Девушка едва ли слышала Рамона. Ей казалось, будто кровь взывает к ней.
— В Чарлстоне в это время года хорошо.
Айрис выдавила улыбку.
— А ты куда?
— Неважно. Меня-то не будут искать.
— А с этим что? — Девушка указала на сумку.
— Это поедет с тобой в Чарлстон или куда там.
— Тебе разве не нужно? — Вся эта груда драгоценностей и наличных, что Рэнди украл из ячеек, стоит целого состояния, прикинула она.
— Да мне и так хорошо. Я уж перехватил там и сям кое-чего. Бедствовать точно не буду. — Рамон подмигнул девушке. — Да и потом, нагляделся я на богатеев, совсем не тянет таким становиться. Слишком много денег до добра не доведет.
Айрис кивнула.
— Я не могу взять это.
— Черта едва не можешь. Тебе придется где-то обустраиваться. А для этого нужны деньги.
— Но ничего из этого мне не принадлежит. Все здесь… краденое, — прошептала она, косясь на кассиршу.
— У кого краденое? Думаешь, сейчас кто-то сможет разобраться?
— Может, нужно все это передать властям? — Именно так и поступил бы детектив, подумала девушка, снова взглянув на кровь. Он жаждал правосудия.
— Так а кто, по-твоему, власти-то? Тебе не приходило в голову, что копившие все это золото в банке прямо сейчас и заседают в городском совете? Ты вправду надеешься, что тебе позволят дойти до полицейского участка и рассказать, что ты видела? Позволят дать показания в суде? — Рамон посмотрел Айрис в глаза, и она не могла с ним не согласиться.
«Детектив наверняка хотел бы, чтобы я жила, — сказала себе девушка. — Тогда он не потащил бы меня в хранилище, — мелькнуло у нее возражение». Но это уже запрещенный прием. Ведь именно она что-то выискивала в банке. Воровала ключи. Потревожила призраков. Нашла труп. Айрис задалась вопросом: что же она все-таки надеялась найти? Уж точно не деньги. Не нужны ей кровавые деньги Рэнди. Нет, она искала нечто другое. На глаза у нее навернулись слезы. Девушка, выглядывавшая из окна банковской высотки, по-прежнему может быть заперта где-то внутри здания. Беатрис.
Беатрис некогда открыла депозитные ячейки и оставила в них ключи, странные улики, загадочные записи и свечи. Причем не просто свечи — церковные, поминальные. Возможно, она тоже за что-то ощущала вину. Айрис взглянула на изодранное сиденье рядом и попыталась представить, каким оно выглядело двадцать лет назад, когда было совсем новеньким. Возможно, Беатрис сидела на этой же самой скамейке. Если вообще выбралась живой из здания.
— Рамон, а что произошло с Беатрис? Ей удалось убежать?
— Мы опаздываем, Айрис. — Он кивнул на часы над кассой.
— Скажи мне. Я должна знать.
— Зачем тебе тревожить призраков? Тебе мало, что ли?
— Пожалуйста. Мне нужно знать, что с ней все хорошо. — Она смахнула слезинку со щеки.
— Зачем? — Рамон пристально посмотрел на девушку, но вдруг сдался. — По правде говоря, я и сам не знаю. Никто особо и не встревожился после ее исчезновения, кроме меня да брата Макс, Тони. Наверное, он полагал, если найдет Беатрис, то найдет и Макс. Мы проверили все мыслимые места и даже больше. Детектив целый месяц ежедневно караулил на кладбище Лейквью.
— На кладбище? Но если Беатрис погибла, разве не надо было проверять… — Айрис осеклась, не в силах вымолвить слово «морги».
Рамон кивнул, тем не менее поняв ее.
— Их мы тоже проверяли. Нет, кладбище много шансов не обещало, но Тони все равно был уверен, что девушки рано или поздно там покажутся. Думаю, он до сих пор наведывается туда время от времени… То есть наведывался.
— Но почему?
— Через несколько недель после закрытия банка умер кое-кто, кого они знали. Родственник или что-то вроде этого. Но это все равно ничего не дало.
— Они так и не пришли?
— Тони показалось, что во время похорон он заметил одну из них среди деревьев. И даже погнался за ней. Только я подумал, что у него просто съехала крыша. Он действительно тогда малость рехнулся. В каждой встречной девушке на улице видел Макс. — Рамон помолчал, уставившись перед собой. — Хотя мне и хочется надеяться, что он не ошибся.
Айрис догадалась, что снимок сестры детектива все так же стоит в уголке рамки с фотографией матери Рамона.
— А тебе удалось узнать, что случилось с ней? С, Макс? Она… мертва?
— Я сам так считал долгое время. Порой даже только этого и желал, коли она взяла и бросила меня. Но пару лет назад получил по почте вот это. Ни записки, ни обратного адреса. Со штемпелем Мехико. — Мужчина достал из бумажника маленькую фотографию девочки-подростка со смуглой кожей и голубыми глазами.
— Кто это?
— Никогда ее не встречал. Но улыбка мне знакома.
Какое-то время Рамон молча смотрел на снимок, затем спрятал обратно в бумажник и встал. Айрис послушно поднялась, когда он потянул ее за руку.
— Мне пора, Айрис. Тебе тоже. У тебя еще вся жизнь впереди, чтобы разбираться в этом дерьме. Береги себя.
Он действительно собирался просто оставить ее здесь. Девушка закусила губу, чтобы не разрыдаться.
— Ты тоже.
Рамон похлопал ее по плечу и направился к дверям.
— Эй, Рамон!
Он обернулся.
— А кто это был? Кого похоронили на кладбище?
— Не ищи, Айрис. Здесь ты все равно ничего не найдешь.
— Я и не собираюсь. Просто… мне надо знать.
Несколько мгновений он колебался, наконец покачал головой и ответил:
— Дорис… Дорис Дэвис.
Через десять минут Айрис уже нервно грызла ноготь в задней части автобуса за зданием вокзала. «Грейхаунд» на Чарлстон стоял на холостом ходу с открытыми дверями, пока пассажиры рассаживались по местам. Из открытого окошка она смотрела на проезжающие мимо машины. Их поток проносился мимо нее, как вся ее прежняя жизнь, которой уже никогда не будет.
Рамон ушел. Элли, Ник, Брэд — их она тоже никогда больше не увидит. Сегодня-завтра маме позвонят. «Когда в последний раз вы получали вести от вашей дочери? Она пропала. Если вдруг что-либо узнаете о ней, немедленно свяжитесь с таким-то». С бедной женщиной наверняка случится удар. Она побежит к отцу: «Айрис пропала! Что нам теперь делать?» Как будто у него и вправду на все имеются ответы. По необъяснимой причине они с матерью всегда именно так и полагали. Но он не проронит ни слова, и впервые Айрис не станет его винить. Что же ему ответить на дурную весть, что предпринять? Он просто будет сидеть в своем коричневом кожаном кресле и грустить. Старик, потерявший единственную дочь. И уже неважно, стала она преуспевающей проектировщицей или нет. Она пропала. Айрис с трудом сдержала слезы. Отца она тоже потеряла. Она все потеряла.
