— Доказательство номер два, — удовлетворенно кивнул мистер Квин. — Если ты сравнишь кончик черенка этой трубки с колпачками авторучки и карандаша, папа, то увидишь и там и там идентичные отпечатки зубов. Бо говорил мне, что никогда не видел Гуссенса без трубки, а во время моих редких встреч с ним я сделал то же наблюдение. Завзятый курильщик трубки так привыкает сжимать черенок зубами, что, даже не куря, бессознательно пытается компенсировать отсутствие во рту трубки, грызя что-нибудь еще. Лабораторное обследование подтвердит, что следы зубов на черенке трубки Гуссенса идентичны следам на ручке и карандаше. Ну, Гуссенс, что вы скажете теперь?
— Все в порядке, сержант, — спокойно заговорил Гуссенс. — Вам незачем продолжать держать меня, как… как преступника. — Он рассмеялся нелепости этого замечания.
Сержант Вели посмотрел на инспектора Квина, и тот кивнул. Придерживая запястья Гуссенса одной рукой, сержант другой быстро обыскал его. Убедившись, что адвокат не вооружен, он отошел.
Гуссенс встряхнулся.
— Вы верите в эту чушь, инспектор Квин? Или вы, мистер Сэмпсон? Надеюсь, вы понимаете, что напрашиваетесь на иск за клевету?
— Не говоря уже о незаконном аресте, — подхватил мистер Квин. — Просто великолепно…
В коридоре послышались звуки перебранки. Сержант Вели поспешил к двери и открыл ее.
— А, вот и вы! — весело воскликнул Бо Раммелл. — Вели, скажите, чтобы меня пропустили.
— Входи, Бо! — позвал мистер Квин. — Ты не мог появиться в более драматичный момент.
Бо вбежал в комнату и застыл, увидев побледневшего от гнева Гуссенса, стоящего в середине помещения.
— О, — сказал он. — Третий акт, верно? А вот и занавес!
Бросив нетерпеливый взгляд на Керри, Бо отвел Эллери в сторонку, вручив ему большой конверт. Эллери быстро вынул из конверта нечто, напоминающее фотокарточку, пока Бо что-то шептал ему на ухо. Слушая и смотря, мистер Квин расплылся в довольной улыбке. Он направился к Гуссенсу, размахивая фотографией.
Адвокат нахмурился.
— Все это, как вы говорите, весьма драматично, но насколько это законно? — Он коротко усмехнулся. — Не забывайте, что я — адвокат, мистер Квин. Если вы настолько глупы, чтобы явиться с этим в суд, я заставлю всех вас пожалеть, что вы родились на свет! Следы зубов, карандаш и ручка, старая трубка… Да ни одно жюри в мире не примет в расчет такие, с позволения сказать, улики!
— Возможно, — пробормотал мистер Квин, — но теперь мы располагаем третьим доказательством, которое жюри примет в расчет. Пока я продемонстрировал, что ваш карандаш найден на месте преступления и что вы могли сообщить в полицию о фальшивом браке, — кстати, это ваша вторая ошибка. Теперь я докажу, что у вас был мотив, — что вы, и только вы соответствуете третьей характеристике убийцы Энн Блумер! Третья улика указывает непосредственно на вас, мистер Гуссенс. Указывает на то, что вы были молчаливым партнером мисс Блумер. Указывает на то, что замысел подсунуть самозванку под видом Марго Коул был плодом вашего ума. Думаю, я знаю, когда именно вы задумали и осуществили эту часть вашего плана, мистер Гуссенс!
— В самом деле? — усмехнулся адвокат.
— Впервые вас озарило вдохновение, когда де Карлос, притворяясь Коулом, передал вам запечатанное завещание Коула. Вы вскрыли завещание, Гуссенс, и у вас была для этого причина — она станет понятной всем, когда я объясню, в чем состоит мое последнее доказательство. Вы прочитали завещание, ознакомились с его условиями и увидели представлявшиеся вам возможности. Весьма неожиданно вы отправились в «деловую поездку» — куда? В Европу, Гуссенс! Ваша собственная секретарша сообщила мне эту информацию, когда я позвонил к вам в офис спустя несколько дней после визита де Карлоса под видом Коула. Я особенно хорошо это запомнил, потому что, как только я поставил на место телефон, у меня начался приступ аппендицита. Патологическое подчеркивание важности события, Гуссенс! Единственная беда была в том, что я тогда не понял его значения.
Почему же вы внезапно отправились в Европу? Потому что вы знали, что Марго Коул жила во Франции, потому что вы знали ее биографию достаточно для того, чтобы вашему проницательному, быстрому и цепкому уму стало ясно: самозванка также должна явиться из Франции. Во время «деловой поездки» вы повстречали Энн Блумер и увидели в ней как раз тот тип женщины, который требовался для вашего плана. Она согласилась действовать с вами заодно.
Гуссенс закусил губу. Его щеки стали белыми как мел.
— Вы имели в распоряжении удостоверения личности Марго Коул, но не отдали их Энн Блумер во Франции. Возможно, там вы посвятили ее в подробности биографии Марго Коул, но документы держали при себе до последнего момента, вполне справедливо опасаясь обмана. Вы вручили удостоверения Энн Блумер, когда она покидала борт лежавшей в карантине «Нормандии». Ибо только вы поднялись на борт «Нормандии» с портфелем в руке, чтобы приветствовать «Марго Коул» и проводить на катер, где ее ожидали остальные. Документы были в вашем портфеле, когда вы поднялись на борт корабля, но когда через несколько минут вы проводили Энн Блумер на катер, они уже находились в ее сумочке.
Однако Энн Блумер все-таки обманула вас. Обосновавшись в Штатах в качестве Марго Коул, она отказалась от сделки с вами. К тому же она, очевидно, тайком навела о вас справки, мистер Гуссенс, и выяснила, что ваше положение не из приятных. Вы жили с вашей супругой, в чьих жилах течет голубая кровь, исключительно ради внешней благопристойности, проводя досуг среди женщин, шампанского, азартных игр и тому подобных развлечений. Ваш отец оставил вам респектабельную адвокатскую практику, но вы быстро растратили его деньги и начали тратить деньги из состояний, доверенных вашей опеке.
В итоге вы попали в порочный круг, будучи вынужденным постоянно красть деньги из одного состояния, чтобы покрыть недостачу в другом, и дошло до того, что уже не могли покрывать растраты без свежего источника доходов. Вы были в отчаянии и, когда фортуна передала вам в руки миллионы Коула, усмотрели в этом возможность быстрого обогащения.
Как бы то ни было, я уверен, что Энн Блумер все это разузнала и поняла, что заполучила против вас мощное оружие. Пророни она хоть слово о том, что вы мошеннически обращались с состояниями, доверенными вашей опеке, и вы оказались бы окончательно разорены. Это оружие она держала у вас над головой, отказавшись делиться с вами деньгами Марго Коул.
Вероятно, вы были достаточно умны, чтобы не показывать охватившего вас гнева. Вы увидели другую возможность: уничтожить женщину-монстра, которого создали сами — современный Франкенштейн,[32] — и заодно приобрели абсолютный контроль над миллионами Коула, что было вашим третьим и самым важным мотивом!
Вы даже согласились участвовать в задуманном Энн очаровательном плане убийства Керри, так как это соответствовало вашей новой цели. Энн, очевидно, принуждала вас стать ее сообщником, используя угрозу разоблачения. С ее стороны это было бы вполне логичным, так как, будучи сообщником Энн, вы не могли разоблачить ее как убийцу.
Во всяком случае, после того, как покушения не удались, а Энн заявилась в отель насмехаться над Керри, вы застрелили вашу сообщницу. Сделав это, вы одним ударом достигли нескольких целей: отомстили Энн за себя, предотвратили ее рассказ о том, что вы — ее партнер, избавились от нее навсегда, свалили убийство на Керри Шон, чтобы избавиться и от нее, и, самое главное, получили возможность распоряжаться состоянием Коула, так как в завещании указывалось, что в случае смерти наследниц Коула вы должны употребить деньги на благотворительные цели! В таком качестве вы могли заниматься растратами до конца дней. Думаю, вы с полным основанием решили, что легко сможете убедить вашего коллегу по опеке над состоянием — мистера Эдмунда де Карлоса — действовать с вами заодно. Возможно, я допускал неточности в отдельных деталях, но в целом я правильно характеризую ситуацию, не так ли, Гуссенс?
— Вы говорили о доказательстве моего мотива… — Гуссенс запнулся, но взял себя в руки и постарался улыбнуться. — Но я не слышал ничего, кроме бреда, порожденного буйным воображением. Где же ваше чудесное доказательство?
— Великолепно, Гуссенс! — зааплодировал мистер Квин. — Вы могли бы стать отличным адвокатом по уголовным делам — у вас явная склонность к драматизму. Вы отрицаете, что убедили Энн Блумер изображать Марго Коул?
— Безусловно, отрицаю, — хрипло ответил адвокат. — Я ни разу не встречал эту женщину до того, как поднялся на борт «Нормандии». Я был обманут, как и все вы. Вам не удастся сделать меня козлом отпущения, Квин. Я думал, что она в самом деле Марго Коул!
— Ага! — Мистер Квин вздохнул с таким удовлетворением, что Гуссенс весь напрягся. — Вы думали, что она в самом деле Марго Коул. — Он резко повернулся. — Вы слышали это заявление, Сэмпсон? Так вот, я могу доказать, что это ложь!
