— Да, думаю, да.
— Если нажмешь на кнопку неотвеченных вызовов, наверняка попадешь на нее. Ни пуха ни пера.
— Спасибо, Никки.
Набирая номер Вуд, Босх взглянул на часы: 21:12. Неожиданный порыв пахнущего краской ветра качнул полы его пиджака и окатил прохладой вспотевшую спину так, что ему полегчало. Он заметил, что рабочие отдела искусства выводили картины с площади. Наверняка их хотели собрать в вагончиках. Почти на всех картинах были халаты. В толпе сверкали крылья Ангела.
Он подумал, что же такое важное хочет ему сказать Вуд.
Поднес телефон к уху и подождал.
Даниэль Босх сидела внутри темного фургона. Машина где-то остановилась, но она не знала почему. Она предположила, что, может, водитель кого-то ждал. Он с ней не говорил, ничего не объяснял. Просто молча сидел за рулем, в темноте, — еле очерченный слабым светом, проникающим сквозь ветровое стекло, силуэт. Даниэль, привязанная к своему сиденью четырьмя ремнями, дышала ровно, пытаясь сохранять спокойствие. Она все еще была одета в длинную рубашку «Девочки в окне» и окрашена четырьмя толстыми слоями масла, которые полагались ее персонажу. Когда она ощутила землетрясение, то побоялась, что какой-нибудь слой краски может отойти от кожи, но теперь она видела, что этого не случилось. Она принялась вспоминать родителей. Сейчас, когда страшное было позади, ей хотелось поговорить с ними и еще с дядей Лотаром и сказать, что с ней все в порядке. Вообще-то ничего с ней не произошло: через несколько секунд после того, как «Туннель» начал содрогаться, к ней подошел очень любезный господин и провел ее наружу, освещая путь фонариком. Потом, пристегнув ее к сиденью в задней части фургончика, он выехал из Музеумплейн. Даниэль не знала, куда они поехали. Сейчас, припарковавшись в темноте, водитель ждал.
Неожиданно силуэт задвигался, встал и посмотрел в ее сторону. Девочка глядела на него с неким беспокойством. Это был высокий, на вид очень сильный мужчина. Потом он подошел. В слабом свете, еще проникавшем внутрь автомобиля, Даниэль смогла разглядеть, что мужчина улыбается.
Сразу после разговора с Вуд Лотар связался по радио с Никки. Руки его дрожали.
«Невозможно. На этот раз Эйприл ошибается».
Никки удивилась его первому вопросу не менее, чем он сам.
— Эвакуированные картины? Господи, Лотар, они в полном порядке. Наверное, немного напуганы, но не повреждены. Их отвезли в гостиницу, но в номера не заводили. Они в фургончиках, припаркованных в гараже гостиницы.
Это была дополнительная мера безопасности. Только соответствующий персонал мог отвести картины в номера. Единственная обязанность эвакуационной группы заключалась в том, чтобы удалить их от возможной опасности.
— Значит, они в гараже гостиницы? — не унимался Босх.
— Именно. Мы обсуждали это на последнем совещании, помнишь? И решили не перевозить их сразу же в «Старое ателье», потому что Альфред сказал, что в «Ателье» этой ночью будет пусто, все закрыто, а мы не хотели выставлять дополнительную охрану…
Босх помнил. В этот момент он готов был повесить трубку, но приказ Вуд был однозначным: он должен удостовериться.
— Все ли картины в гараже в данный момент?
— Все. Чего ты боишься?
— Датчики фургонов работают?
— Без проблем. У нас на экране сейчас все сигналы.
— Все?
Никки заговорила с материнским терпением:
— Все, Лотар. Не волнуйся больше за Даниэль. Она спрятана в бронированном фургоне и…
— Ты можешь назвать мне эвакуированные картины?
— Конечно. — Никки произнесла названия с небольшими паузами, и Босх подумал, что она читает их с экрана: — «Вирсавия», «Девочка в окне», «Еврейская невеста», «Титус» и «Сусанна и старцы».
— Только эти пять?
— Только эти. Остальные должны были вот-вот выехать, но тут эвакуацию отменили.
— Прямо сейчас на экране правильно видны сигналы из всех пяти машин?
— Так точно. Лотар, что-то случилось?
Босх колебался с микрофоном в руке.
— С картинами сейчас только персонал по чрезвычайным ситуациям?
— Еще охранники гаража. И туда едет группа отдела безопасности. Они скоро будут на месте.
Этому Босх мог поверить. Выбранный для хранения картин отель «Ван Гог» расположен очень близко к кварталу музеев. Туда можно дойти с Музеумплейн пешком.
— Мартина мне делает знак, — сообщила в этот момент Никки. — Мы получаем все пять сигналов, Лотар. Все в порядке, уверяю тебя. Они в гараже, ждут инструкций.
О чем еще ему оставалось спрашивать? Он подозревал, что опасения мисс Вуд необоснованны.
Молился, чтобы на этот раз Вуд ошиблась.
Тень водителя присела рядом с Даниэль. Темень в этой части фургона была еще больше, и Даниэль едва удалось разглядеть красивые голубые глаза и застывшую улыбку.
— Ты в порядке? — спросил мужчина на безупречном голландском.
— Да.
— Ну и жуть, да?
Даниэль кивнула. Сидя на корточках рядом с ее сиденьем, мужчина с улыбкой смотрел на нее.
— Чего мы ждем? — спросила Даниэль.
— Приказов, — сказал мужчина.
Она не знача почему, но эта темнота и эта тишина ее немного пугали. К счастью, присутствие мужчины с любезной улыбкой придавало ей спокойствие.
Внезапно Босху пришел в голову новый вопрос.
— Никки, какую картину эвакуировали первой? Это известно?
Никки назвала.
— Картина оказалась в фургоне меньше чем за минуту, — с улыбкой добавила она. — Настоящий рекорд. Сотрудник по эвакуации сработал очень быстро… Лотар?… Ты здесь?…
Молчание.
Очень долгое молчание. Никки подумала, что связь прервалась. Но тут снова услышала Босха.
— Никки, слушай внимательно. Свяжись с Альфредом и Теей… И с Гертом Уорфеллом. Это ЧП… Пожалуйста, не задавай вопросов… Я хочу, чтобы меньше чем за десять минут отряд наших людей окружил гостиницу. Это сверхважно…
Прервав разговор, он в смятении огляделся по сторонам. Громкоговоритель начал распространять успокоительные слова. Начальник пожарной команды обращался к публике, чтобы объявить, что происшедшее не связано с недостатками конструкции «Туннеля» и что опасности больше нет. Полиция также просила спокойствия. Об этом просили все. Повсюду все пытались успокоиться. Люди вокруг Босха снова начинали улыбаться. Трагедия потихоньку сползала в сторону анекдота.
Но внутри Босха ужас не улегся.
Он предчувствовал, что мисс Вуд снова права.
Никки только что сказала ему, что первой эвакуировали картину «Сусанна и старцы». А Вуд несколько минут назад сказала: «Это «Сусанна и старцы». Лотар, на этот раз он выбрал эту картину».
Водитель привез их в «Старое ателье», завел в одну из кабинок для эскизов в первом подвальном этаже и тут показал им свою карточку. Бирюзового цвета бедж. Эта карточка, пояснил он, подтверждала его право вносить в картину нужные исправления. Удивилась не одна Клара: она заметила, что Старцы тоже смотрели на водителя с недоумением. «Значит ли это, что он художник?» — спросил Первый Старец, Лео Крупка (так он представился Кларе несколько минут назад), полотно, которое она видела в аэропорту «Шипхол». Водитель сказал, что он не художник, а только один из людей, отвечающих за поддержание картины в идеальном состоянии. «А разве это не задача отдела по уходу за картинами?» — Вопрос Франка Родино, высокого и плотного Второго Старца. Да, но этим занимается и отдел искусства. Искусство проводит «процедуры по уходу» за всеми значительными картинами, хотя заботится при этом не о здоровье фигур, а о качестве самой картины. У водителя действительно были указания эвакуировать и спрятать картину, но вначале он должен был подправить натяжку. Такую картину, как эта, нельзя просто упаковать и отправить домой.
Юноша сработал очень оперативно. Почти одновременно с началом содрогания, которое потрясло стены «Туннеля», он подошел к ним и произнес по-английски слово «эвакуация». Он провел их наружу и исключительно быстро спрятал в фургон. Он едва замешкался, чтобы дать халат нагой Кларе, которой масло стягивало кожу. Старцы даже не сняли картинные одежды. Потом, когда в гараже гостиницы они пересели в другой фургон, он пояснил, что «Туннель» чуть не рухнул и что ему приказано эвакуировать картину и отвезти ее в «Старое ателье». Он говорил на беглом книжном английском с акцентом, происхождение которого Клара не смогла определить. Он был хорош собой, хотя, возможно, немного чересчур худощав, и больше всего в нем привлекали внимание светло-светло-голубые глаза.
В кабинке для эскизов, где они находились, стоял стол, а на нем лежали кейс и клеенчатая сумка, которые, похоже, принадлежали водителю. Там же были коробки с этикетками для всех трех персонажей. Водитель раздал им этикетки и попросил, чтобы они их надели. Родино с его непомерной полнотой было трудно нагнуться и отыскать свою щиколотку. Потом он велел им сесть на стулья, как примерным ученикам, а сам остался стоять рядом со столом.
