– Да, он ходил в Торп и на обратном пути должен был пройти мимо ворот аллеи. В этот вечер он вернулся в участок позже обычного, хотя ему приходилось задерживаться и раньше.
– Теперь об убитом. Тело осмотрели?
– Да. Перед уходом я прочитал протокол доктора Хилса. На теле имелось семь глубоких ран, и все на левой стороне спины. Земля была залита кровью, и доктор считает, что Пратт умер от потери крови уже спустя пару минут.
– Раны соответствуют размеру найденного ножа?
– Я спрашивал у доктора, и он сказал «да», хотя и не мог поклясться, что удары были нанесены именно этим ножом. Но это не так уж важно. На ноже была кровь, и он лежал рядом с телом.
– И как вы с ним поступили?
– Сержант поднял его, завернул в носовой платок и положил в карман. Потом я его забрал и спрятал в чемоданчике для вещественных доказательств.
– Есть какие-нибудь свидетельства, что этот нож принадлежал Эллису?
– Нет, сэр.
– На месте преступления остались отпечатки ног или следы борьбы?
Инспектор виновато улыбнулся:
– Я не осматривал землю, сэр, но после того, как на ней потоптались собаки, генеральская лошадь и сержант с мистером Хэнфордом, вряд ли это имело смысл.
– Согласен. Ну, что же, инспектор, я готов выступить на стороне защиты. Мне кажется, что улики против Эллиса не слишком убедительны.
Инспектор искренне удивился:
– Мне так не показалось, сэр.
– Нет? Впрочем, это мое личное мнение. Думаю, надо поехать с вами и все посмотреть на месте.
Инспектор радостно согласился. Снабдив его газетой, мы удалились в лабораторию, чтобы согласовать план действий и подготовиться к экспедиции.
– Я полагаю, вы тоже поедете, Джервис? – поинтересовался Торндайк.
– Если от меня будет какой-нибудь толк.
– Конечно, будет. Две головы лучше, чем одна. И мне почему-то кажется, что в данной ситуации только эти головы и смогут рассуждать здраво. Мы возьмем с собой наш волшебный чемоданчик и фотоаппарат. Поезд от Чаринг-кросс отходит через двадцать минут.
Первые полчаса Торндайк сидел в углу купе, изучая свои записи и задумчиво поглядывая в окно. Я видел, что ему интересно это дело, и старался не нарушать ход его мыслей. Наконец Торндайк отложил свои записи и, готовый к общению, стал набивать трубку. Инспектор, весь извертевшийся от нетерпения, с ходу задал вопрос:
– Значит, вы считаете, сэр, что у Эллиса есть шансы?
– Я считаю, что шансы имеются у его защиты. Улики против него достаточно шаткие.
Инспектор даже поперхнулся.
– А как же нож, сэр?
– Ну что нож? Чей это нож? Вы этого не знаете. На нем была кровь. А чья кровь? Этого вы тоже не знаете. Предположим, нож принадлежал убийце. Значит, на нем была кровь Пратта. В таком случае собаки привели бы вас к его телу, поскольку кровь имеет очень сильный запах. Однако они этого не сделали, полностью проигнорировав убитого. Отсюда следует, что на ноже была еще чья-то кровь.
Инспектор снял фуражку и почесал затылок:
– Вы абсолютно правы, сэр. Нам всем это как-то не пришло в голову.
– Далее. Предположим, что нож принадлежал Пратту и он использовал его для самообороны. Но ведь это норвежский складной нож, довольно громоздкое орудие, которое не так-то просто открыть. Для этого требуется определенное время и две руки. Разве у Пратта обе руки были свободны? Разумеется, нет, ведь он боролся с нападавшим. На его теле семь ран, и все на левой стороне спины, что говорит о том, что он обхватил убийцу руками, а тот обхватил его. Из этого следует, что убийца действовал правой рукой, то есть он не левша. Если нож принадлежал Пратту, значит, на нем кровь убийцы. Следовательно, убийца был ранен. Но Эллис ведь не был ранен. Значит, он не убийца. Короче, нож нам ничем не поможет.
Инспектор надул щеки и медленно выпустил воздух.
– Это выше моего понимания. А как же с ищейками, сэр? Они же четко показали, что нож принадлежит Эллису. Как на это прикажете реагировать?
– Реагировать пока не на что. Ищейки ничем вам не помогли. Вы сделали из их поведения некие выводы, которые не являются уликами и могут быть в корне неверными.
– Похоже, вы не слишком доверяете этим псам.
– Для следствия они совершенно бесполезны. Вы же не можете использовать ищейку в качестве свидетеля. Какие показания она может дать? Даже если ей что-либо известно, сказать-то она ничего не сможет. Все дело в том, что использование ищеек для раскрытия преступлений основано на ложных посылах. Да, американские плантаторы ловили с их помощью беглых рабов, причем довольно успешно. Но личности рабов были им хорошо известны, и задача состояла лишь в том, чтобы обнаружить, где они скрываются. Однако при раскрытии преступления главное не это. Сыщику надо установить личность неизвестного преступника, а не местонахождение какого-то определенного человека. А для этой цели ищейки совершенно бесполезны.
– Теперь возвратимся к нашему делу, – продолжал Торндайк после небольшой паузы. – Мы использовали некое орудие – ищеек, – с которыми мы не можем входить в контакт, как говорят спириты, а медиума у нас нет. Ищейка обладает особым чутьем, которое у человека находится в зачаточном состоянии. Мы дали собаке понюхать нож, и она уловила определенный запах; такой же она учуяла на земле и на некоем человеке – Эллисе. Мы не можем проверить ее ощущения. Что остается? Только утверждать, что существует некая связь между запахами ножа и Эллиса. Но пока мы не установим причину этой связи, ее вряд ли можно считать полновесной уликой. Все остальные «улики» – лишь плод вашего с генералом воображения. Так что пока против Эллиса нет никаких свидетельств.
– Но он находился рядом с тем местом, где произошло убийство.
– Как и многие другие. Но разве у него было время, чтобы умыться и сменить одежду? Ведь будь он убийцей, ему обязательно пришлось бы приводить себя в порядок.
– Скорее всего, – неуверенно согласился инспектор.
– Несомненно. Ведь на теле Пратта обнаружено семь ран, и вряд ли он стоял неподвижно, когда убийца наносил их. Расположение ран указывает на то, что была борьба. Мужчины сцепились друг с другом. Убийца обхватил Пратта двумя руками – одной держал его за спину, а другой наносил удары. Значит, на его руках должна быть кровь. Но вы сказали, что Эллис не был запачкан кровью, а времени и возможности вымыться и переодеться у него не было.
– Весьма загадочная история, – произнес инспектор. – Но я так и не понял, как объяснить поведение ищеек.
Торндайк нетерпеливо пожал плечами.
– Дались вам эти ищейки! Главная проблема – это нож, и все вопросы возникают вокруг него. Чей он? Есть ли какая-то связь между ним и Эллисом? Подумайте над этим, Джервис, – сказал Торндайк, поворачиваясь ко мне. – Возможные ответы хранят массу неожиданностей.
Когда мы сошли в Бейсфорде, Торндайк взглянул на часы и засек время.
– Проведите нас тем путем, по которому шел Пратт, – попросил он инспектора.
– Он мог пойти по дороге или по тропинке, разницы в расстоянии почти нет.
Мы зашагали по дороге в сторону Торпа и вскоре справа увидели тропинку.
– Она пересекает аллею как раз посередине, – объяснил инспектор. – Но нам лучше пойти по дороге.
Через четверть мили показались ржавые железные ворота, одна из створок которых была открыта. Войдя, мы очутились на широкой аллее с высокими деревьями, между которыми виднелись обширные луга. Над головой шелестела густая желтеющая листва.
Пройдя от ворот сто пятьдесят ярдов, инспектор остановился.
– Это здесь, – объявил он, и Торндайк отметил в блокноте время.
– Девять минут ровно. Значит, Пратт был здесь уже без четырнадцати минут семь, а тело нашли без пяти – то есть девять минут спустя. Убийца не мог далеко уйти.
– Да, запах был совсем свежий. Вы хотели осмотреть тело, сэр?
– Да, и нож, если можно.
– Тогда я должен послать за ним в участок.
Войдя в дом, он отправил посыльного с поручением, а потом повел нас к сараю, где лежал труп. Торндайк бегло осмотрел раны и отверстия в одежде, которые мало о чем свидетельствовали. Было только ясно, что они нанесены толстым односторонним лезвием, подобным тому, что было найдено у тела, а синева вокруг ран указывала на то, что у него был ободок, характерный для норвежских ножей, и удары наносились с дикой яростью.
– Вы обнаружили что-нибудь проливающее свет на преступление? – спросил инспектор, когда осмотр тела был завершен.
– Не могу ничего сказать, пока не увижу нож. А сейчас давайте сходим на место трагедии. Это ботинки Пратта, я полагаю?
Торндайк взял со стола массивные ботинки на шнурках и стал рассматривать подошву.
– Да, это его ботинки: следы от них ни с чем не спутаешь. Рисунок на подметке все равно что товарный знак.
– Мы заберем их с собой, – заявил Торндайк.
Инспектор взял у него ботинки, после чего мы вернулись к месту преступления. Его было легко определить по большому темному пятну на гравии с краю аллеи как раз напротив двух деревьев – старого граба и вяза. Рядом с вязом рос дуб с кряжистым стволом, который в семи футах от земли разделялся на три мощные ветви, одна из которых простиралась над аллеей. Земля между этими двумя деревьями была испещрена следами людей, собак и лошадиных копыт.
