– О боже! – Виктория отступила на шаг и открыла дверь шире. – Пожалуйста, входите. Посмотрите сами. Какой ужас! Пожалуйста, загляните в ванную. И в шкаф. И… не знаю, будете ли смотреть под кроватью? Он мог прятаться здесь весь вечер.
Обыск прошел быстро.
– Его здесь нет.
– Вы уверены, что он не забрался под кровать? Нет, какая же я глупая… Его вообще не может здесь быть – ведь я, когда ложилась, запирала дверь на ключ.
– Спасибо, мисс, и еще раз извините за беспокойство. Спокойной ночи.
Молодой человек поклонился и вышел вместе со своим помощником-полицейским.
– Я, пожалуй, запру дверь на замок, да? На всякий случай.
– Да, так будет лучше. Спасибо.
Виктория заперла дверь и, прислушиваясь, постояла рядом с ней пару минут. Полицейские постучали в дверь номера напротив. Дверь открылась. Короткий диалог… хрипловатый, возмущенный голос миссис Кардью-Тренч… Дверь закрылась и снова открылась немного погодя. Звук удаляющихся по коридору шагов… и снова стук, уже намного дальше.
Виктория вернулась к кровати, и только тут до нее дошло, что вообще-то вела она себя довольно глупо и, увлеченная романтическим духом, а также звуком родного языка, оказала помощь и укрыла у себя неизвестного, который вполне мог быть чрезвычайно опасным преступником. Склонность занимать сторону преследуемого, а не преследователя, иногда приводит к неприятным последствиям. Что ж, теперь уже в любом случае поздно, подумала она и, остановившись перед кроватью, скомандовала:
– Поднимайтесь.
Никакой реакции. Ни звука, ни движения.
– Они ушли, – резко, но не повышая голоса, сказала Виктория. – Можете встать.
Ничего. Никакого шевеления под холмиком из подушек. Виктория нетерпеливо отбросила их в сторону.
Незнакомец лежал на том же месте и в той же позе. Но лицо его приобрело сероватый, землистый оттенок, а глаза были закрыты.
Она ахнула, лишь теперь заметив кое-что еще: ярко-красное, просочившееся через одеяло пятно.
– О нет, нет, – пробормотала Виктория, словно умоляя кого-то. – Нет… нет!
И, как будто отзываясь на ее мольбу, раненый открыл глаза. Какое-то время он смотрел на нее, словно из далекого далека, словно пытаясь разглядеть то, что скрывалось за некоей невидимой дымкой.
Губы шевельнулись, но звук получился такой слабый, что Виктория едва расслышала его.
Она склонилась над ним:
– Что?
На этот раз прозвучало яснее. С трудом, огромным напряжением сил молодой человек произнес два слова. Правильно она их расслышала или нет, Виктория не знала. По крайней мере, ей они показались абсолютно бессмысленными. «Люцифер… Басра…»
Веки дрогнули и опустились на широко открытые, встревоженные глаза. Незнакомец выдавил из себя еще одно слово – имя. А потом голова его дернулась, склонилась набок, и он затих.
Виктория замерла. В груди бешено колотилось сердце. Острая жалость и гнев переполняли ее. Что делать? Она не представляла. Надо позвать кого-то… привести кого-то сюда. В комнате не было никого, кроме нее и мертвеца, и рано или поздно полиция в любом случае потребует объяснений.
Виктория еще стояла, лихорадочно перебирая в уме варианты решения проблемы, когда ее внимание привлек какой-то звук. Она обернулась. На глазах у нее ключ сам собой выскочил из замочной скважины и упал на пол. Ничего не понимая, она уставилась на него. Негромко щелкнул замок. Дверь открылась. Мистер Дэйкин вошел в спальню, закрыл за собой дверь и, пройдя через комнату, тихо сказал:
– Отлично сработано, моя дорогая. Быстро соображаете. Как он?
– Мне кажется… – У нее перехватило дыхание. – Он умер.
Глядя на Дэйкина, Виктория увидела, как переменилось на мгновение его лицо, уловила вспышку ярости, но уже в следующую секунду оно снова стало прежним. Только теперь нерешительность и вялость исчезли, сменившись чем-то совершенно другим.
Дэйкин наклонился и осторожно расстегнул потрепанный китель. Потом медленно выпрямился.
– Удар в самое сердце. Очень точный. Храбрый был парень. И голова светлая.
– Сюда приходила полиция, – сказала, немного оправившись, Виктория. – Объясняли, что ищут преступника. Он и вправду преступник?
– Нет. Он не преступник.
– А они? Они – настоящие полицейские?
– Не знаю. Может быть, настоящие. Это неважно. – Дэйкин вдруг посмотрел на нее: – Он что-нибудь сказал? Перед тем как умер?
– Да.
– И что же?
– Сначала – Люцифер, потом – Басра. А еще, после паузы, назвал имя… по звучанию похожее на французское, но я, может быть, плохо расслышала.
– И что вы расслышали?
– По-моему, имя было… Лефарж.
– Лефарж, – задумчиво повторил Дэйкин.
– Но что это все значит? – спросила Виктория и, помолчав, с тревогой добавила: – И что мне теперь делать?
– Прежде всего нам нужно вывести вас из этой истории. И как можно скорее. Что все это значит… Чуть позже я вернусь и все вам объясню. Первым делом надо найти Маркуса. Отель принадлежит ему, и Маркус – человек весьма здравомыслящий, хотя, разговаривая с ним, это понимаешь не всегда. Я разыщу его и приведу сюда. Думаю, он еще не лег. Сейчас только половина второго, а он редко ложится раньше двух. Вы пока займитесь собой, приведите себя в порядок. Маркус впечатлителен и не откажет в помощи попавшей в беду красавице.
Дэйкин вышел. Словно в полусне, Виктория подошла к туалетному столику, причесалась, попудрила лицо, придав ему соответствующую ситуации бледность, и устало опустилась в кресло. В коридоре послышались шаги. Дэйкин снова вошел, не постучав. За ним в комнату вплыл Маркус Тио.
На этот раз владелец отеля был серьезен и неулыбчив.
– Итак, Маркус, – заговорил Дэйкин, – вам нужно сделать все возможное. Бедная девочка пережила ужасное потрясение. Этот тип ворвался сюда, свалился, а она, по доброте душевной, спрятала его от полиции. И вот теперь он мертв. Ей бы, конечно, не следовало так поступать, но девушки… они такие мягкосердечные.
– Конечно, ей не нравится полиция, – согласился иракец. – Полиция никому не нравится. Мне полиция тоже не нравится. Но у меня отель, и я должен поддерживать с ними хорошие отношения… Хотите, чтобы я откупился от них?
– Мы лишь хотим без лишнего шума убрать отсюда тело.
– Очень прекрасно, друг мой. И я тоже этого хочу. Мне в отеле мертвец не нужен. Вот только сделать это не так-то просто.
– Думаю, кое-что придумать можно, – сказал Дэйкин. – В вашей семье, если не ошибаюсь, есть врач?
– Да, Пол, муж моей сестры. Очень хороший человек. Но я не хочу навлекать на него неприятности.
– Никаких неприятностей не будет. Послушайте, Маркус. Мы перенесем тело из комнаты мисс Джонс в мой номер. Чтобы ее это все не касалось. Потом я воспользуюсь вашим телефоном. Через десять минут некий молодой человек вваливается с улицы в отель. Он пьян, держится за бок. Кричит, требует меня. Потом врывается в мой номер и падает. Я выхожу, зову вас и прошу вызвать врача. Появляется ваш зять. Он посылает за «Скорой помощью» и увозит в машине моего пьяного друга, который умирает по пути, не доехав до больницы. Выясняется, что его ударили ножом. Вы остаетесь в стороне, потому что ударили его на улице, еще до того, как он вошел в отель.
– Мой зять забирает тело, и молодой человек, исполняющий роль пьяного, тихо и спокойно испускает дух поутру. Как вам это?
– Отличная идея.
– И никакого тела в моем отеле? И мисс Джонс не о чем волноваться и тревожиться? Думаю, мой друг, это самая лучшая идея.
– Хорошо. Тогда позаботьтесь о том, чтобы горизонт был чист, а я перенесу тело в свой номер. Ваши служащие имеют привычку бродить по коридорам чуть ли не до утра. Идите к себе и сделайте так, чтобы им было чем заняться.
Маркус кивнул и вышел из комнаты.
– Вы – сильная девушка, – сказал Дэйкин. – Поможете мне перенести его через коридор в мой номер?
Виктория кивнула. Вместе они подняли тяжелое, обмякшее тело, пронесли по пустому коридору (издалека доносился гневный голос раздающего указания Маркуса) и положили на кровать в номере Дэйкина.
– У вас ножницы найдутся? – спросил он. – Отрежьте верхний край одеяла, там, где осталось пятно. Думаю, на матрас кровь не просочилась. А вот китель почти весь ею испачкан. Я приду к вам примерно через час. И… постойте-ка. Хлебните из моей фляжки.
Виктория не стала отказываться.
– Вот и молодец. А теперь возвращайтесь к себе. Обязательно выключите свет. Я, как уже сказал, буду примерно через час.
– И вы расскажете мне, что это все значит?
Дэйкин посмотрел на нее долгим, каким-то странным взглядом и вышел, оставив вопрос без ответа.
Виктория лежала на кровати – с выключенным светом, вслушиваясь в темноту. Сначала из коридора донеслись звуки шумной пьяной перебранки. Потом мужской голос: «Вот, старина, пришлось подняться к тебе. Поцапался с каким-то типом на улице». Зазвонили звонки. Послышались другие голоса. Снова шум, суматоха, топот… Потом относительная тишина, если не считать доносящейся издалека арабской музыки – кто-то завел граммофон у себя в комнате. Ей казалось, прошло несколько часов, прежде чем дверь тихонько открылась. Виктория села и включила лампу на прикроватной тумбочке.
