Леннокс поежился.
– Господи… это было ужасно. Потом я спустился и побрел в шатер. Наверное, нужно было кого-то позвать… но я не мог. Просто сидел, переворачивал страницы… ждал. – Он умолк, потом продолжил: – Вы в это не поверите – не сможете. Почему я никого не позвал? Почему не сказал Надин? Не знаю…
Доктор Жерар осторожно кашлянул.
– Ваше заявление вполне правдоподобно, мистер Бойнтон, – сказал он. – Вы пребывали в шоке. Два сильных нервных потрясения, одно за другим – этого было вполне достаточно, чтобы вызвать описанное вами состояние. Это реакция Вейссенхальтера – ее ярким примером может служить птица, ударившаяся головой о стекло. Даже очнувшись, она инстинктивно воздерживается от каких-либо действий… давая себе время на восстановление нервных центров. Мой английский не слишком хорош, но я имею в виду следующее: вы не могли вести себя иначе. Вы были просто неспособны на любое решительное действие! Вы пережили период ментального паралича… – Он повернулся к Пуаро: – Уверяю вас, друг мой, это действительно так!
– О, я в этом не сомневаюсь, – сказал сыщик. – Небольшая подробность, о которой я уже упоминал – тот факт, что мистер Бойнтон застегнул часы на запястье своей матери, – может иметь два объяснения. Либо это прикрытие истинных действий, либо его действие увидела и неправильно истолковала миссис Леннокс Бойнтон. Она вернулась в лагерь всего через пять минут после мужа и могла заметить, что он делает. Поднявшись к свекрови и увидев, что та мертва, а на ее запястье заметен след от укола, она, естественно, пришла к выводу, что убийство совершил ее муж – то есть объявление о разрыве вызвало совсем не ту реакцию, на которую она надеялась. Другими словами, Надин Бойнтон решила, что спровоцировала мужа на убийство. – Он посмотрел на нее. – Так и было, мадам?
Надин опустила голову, потом спросила:
– Вы действительно подозревали меня, мистер Пуаро?
– Я не исключал такой возможности, мадам.
Она подалась вперед:
– А теперь? Что произошло на самом деле, мистер Пуаро?
– Что произошло на самом деле? – повторил бельгиец.
Он протянул руку за спину, придвинул стул, сел – и заговорил уже другим тоном, дружелюбным и непринужденным:
– Интересный вопрос, да? Ведь дигитоксин действительно взяли… шприц действительно пропал… а на запястье миссис Бойнтон действительно была отметина от укола. Не подлежит сомнению, что через несколько дней мы точно узнаем – по результатам вскрытия, – умерла ли миссис Бойнтон от передозировки дигиталиса или нет. Но возможно, будет уже поздно! Лучше добраться до правды сегодня – пока убийца еще не ускользнул от нас.
Надин резко вскинула голову:
– Вы хотите сказать, что по-прежнему убеждены… что один из нас… здесь, в этой комнате… – Она умолкла на полуслове.
Пуаро медленно кивал, словно прислушиваясь к своим мыслям:
– Правда – именно ее я обещал полковнику Карбери. И вот теперь, расчистив дорогу, мы снова оказываемся в том месте, где я был сегодня днем, когда составлял список важных фактов и столкнулся с двумя явными противоречиями.
– Полагаю, на этот раз мы услышим, какими именно? – впервые за все время подал голос полковник Карбери.
– Я как раз собирался вам рассказать, – с достоинством ответил Пуаро. – Давайте еще раз рассмотрим первые два факта из моего списка. Миссис Бойнтон принимала микстуру, содержавшую дигиталис, и у доктора Жерара пропал шприц для подкожных инъекций. Возьмем эти факты и сопоставим их с тем неоспоримым фактом – на который я сразу обратил внимание, – что все члены семьи Бойнтон выказывали явные признаки вины. Из этого следовало, что убийство должен был совершить кто-то из Бойнтонов! Тем не менее два приведенных факта противоречат этой теории. Понимаете, взять концентрированный раствор дигиталиса – превосходная идея, поскольку миссис Бойнтон уже принимала этот препарат. Но что затем будет делать любой из членов семьи? Ah, ma foi![36] Единственная разумная вещь – вылить яд в ее пузырек с лекарством. Так поступил бы любой, у кого есть хоть капля здравого смысла и у кого есть доступ к пузырьку! Рано или поздно миссис Бойнтон примет лекарство и умрет – и даже если в пузырьке обнаружат дигиталис, это спишут на ошибку аптекаря, готовившего лекарство. Доказать ничего не удастся!
Но в таком случае зачем красть шприц для подкожных инъекций?
Возможны только два объяснения: либо доктор Жерар просто не заметил шприц, который никто не брал, либо шприц украли потому, что убийца не имел доступа к пузырьку с лекарством – то есть он не является членом семьи Бойнтон. Эти два первых факта однозначно указывают, что убийство совершил посторонний!
Я это видел… но меня, как я уже говорил, смущали явные признаки вины в поведении семьи Бойнтонов. Возможно ли, что, несмотря на чувство вины, Бойнтоны все же невиновны? И я решил доказать – не вину, а невиновность этих людей!
Вот к чему мы теперь пришли. Убийство совершил посторонний – то есть человек, который был недостаточно близко знаком с миссис Бойнтон, чтобы войти в ее палатку или передать ей пузырек с лекарством.
Пуаро немного помолчал.
– В этой комнате присутствуют три человека, формально посторонних, но имеющих прямое отношение к этому делу. Мистер Коуп, которого мы рассмотрим первым, уже довольно давно является близким другом семьи Бойнтон. Можем ли мы в данном случае указать мотив и возможность для убийства? Видимо, нет. Смерть миссис Бойнтон для него невыгодна, поскольку разрушит кое-какие надежды. Разве что мотивом мистера Коупа было почти фанатичное желание облагодетельствовать других – иной причины желать смерти миссис Бойнтон у него не было… Разумеется, если не существует какого-то неизвестного нам мотива. Мы не знаем, что связывало мистера Коупа с семьей Бойнтон.
– Это выглядит несколько надуманно, мистер Пуаро, – с достоинством сказал Коуп. – Вы должны помнить, что у меня не было абсолютно никакой возможности совершить этот поступок, и в любом случае у меня очень твердые взгляды на святость человеческой жизни.
– Вне всякого сомнения, ваше алиби практически безупречно, – серьезно подтвердил Пуаро. – В детективном романе именно это сделало бы вас главным подозреваемым.
Он слегка повернулся на стуле.
– Теперь очередь мисс Кинг. У нее был серьезный мотив, она обладает достаточными знаниями в области медицины, характер у нее твердый и решительный, но поскольку она покинула лагерь раньше половины четвертого вместе со всеми и вернулась только в шесть часов, о возможности совершить преступление говорить не приходится.
Далее мы должны перейти к доктору Жерару. Здесь следует обратить внимание на истинное время, когда было совершено преступление. Судя по последнему заявлению мистера Леннокса Бойнтона, без двадцати пяти пять его мать была мертва. По словам леди Уэстхолм и мисс Пирс, в четверть пятого, когда они отправились на прогулку, она была жива. Остается ровно двадцать минут, о которых мы ничего не знаем. Когда две дамы удалялись от лагеря, доктор Жерар прошел мимо них – он возвращался. Никто не может сказать, что делал доктор Жерар, добравшись до лагеря, поскольку две дамы шли спиной к нему. Они уходили прочь. Поэтому доктор Жерар вполне мог совершить убийство. Как врач, он мог без труда сымитировать приступ малярии. Должен сказать, что мотив тоже имеется. Доктор Жерар, возможно, хотел спасти одного человека, разуму которого угрожала опасность (наверное, лишиться разума даже хуже, чем лишиться жизни), и он мог решить, что ради этого можно пожертвовать жизнью больной старухи!
– Ваши идеи, – сказал доктор Жерар, – просто нелепы.
Пуаро никак не отреагировал на это замечание.
– Но в таком случае, зачем доктору Жерару привлекать внимание к этому делу, высказывая свои сомнения? Совершенно очевидно, что без его заявления полковнику Карбери смерть миссис Бойнтон посчитали бы естественной. Именно доктор Жерар первым указал на возможность убийства. Это, друзья мои, – сказал Пуаро, – противоречит здравому смыслу.
– Похоже на то, – буркнул полковник Карбери.
– Мы не рассмотрели еще одну возможность, – продолжал сыщик. – Миссис Леннокс Бойнтон только что решительно отвергла подозрения в виновности своей младшей золовки. Ее аргументы основаны на том, что к тому времени она знала о смерти свекрови. Но вспомните, что Джиневра Бойнтон после обеда не отлучалась из лагеря. И есть промежуток времени… когда леди Уэстхолм и мисс Пирс удалялись от лагеря, а доктор Жерар еще не вернулся…
