– Нам остается надеяться на это, – сказал Эркюль Пуаро.
– Но ведь было еще это похищение, – напомнила миссис Сатклифф. – Нельзя посылать дочь в школу, где ее могут похитить, правда?
– Несомненно, нельзя, мадам. Я вижу, как четко вы обдумали все происходящее. Вы правы абсолютно во всем.
Миссис Сатклифф выглядела слегка польщенной. Никто уже давно не говорил ей ничего подобного. Генри просто говорил нечто вроде «и почему тебе понадобилось отправлять ее в Мидоубэнк?», а Дженнифер дулась и отказывалась отвечать.
– Я действительно думала об этом, – сказала она. – Много думала.
– Тогда я не должен позволить, чтобы это похищению вас продолжало волновать, мадам. Entre nous[23], если я могу вам довериться, насчет принцессы Шейсты… Это не совсем похищение, подозревают любовную историю…
– Вы хотите сказать, что взбалмошная девчонка просто убежала, чтобы выйти замуж?
– На моих устах печать, – ответил Эркюль Пуаро. – Вы же понимаете, скандал весьма нежелателен. Это конфиденциально, entre nous. Я знаю, вы никому не расскажете.
– Конечно, нет, – добродетельно ответила миссис Сатклифф. Она опустила глаза на письмо, которое привез ей Пуаро от главного констебля. – Я не совсем понимаю, кто вы, мсье… э… Пуаро. Вы, как пишут в книгах, «тайное око»?
– Я – консультант, – веско произнес бельгиец.
Это слово напоминало о Харли-стрит[24] и очень ободрило миссис Сатклифф.
– О чем вы хотите побеседовать с Дженнифер? – спросила она.
– Просто узнать ее впечатление о некоторых вещах, – ответил сыщик. – Она наблюдательна?
– Боюсь, я бы так не сказала, – усомнилась миссис Сатклифф. – Она совсем не из тех детей, которые все замечают. Я хочу сказать, она всегда такая равнодушная…
– Это лучше, чем придумывать то, чего вовсе не было, – возразил Пуаро.
– О, Дженнифер на такое не способна, – уверенно заявила мисс Сатклифф. Она встала, подошла к окну и позвала: «Дженнифер!» – Я бы хотела, – сказала она Пуаро, возвращаясь к нему, – чтобы вы попытались убедить девочку, что мы с ее отцом все делаем исключительно для ее пользы.
Дженнифер вошла в комнату с мрачным лицом и с крайним подозрением посмотрела на Эркюля Пуаро.
– Здравствуйте, – сказал бельгиец. – Я старый друг Джулии Апджон. Она приехала в Лондон, чтобы меня найти.
– Джулия ездила в Лондон? – слегка удивилась Дженнифер. – Зачем?
– Чтобы посоветоваться со мной, – ответил Пуаро.
Девочка смотрела на него с недоверием.
– Я смог дать ей совет, – продолжал Пуаро. – Сейчас она вернулась в Мидоубэнк, – прибавил он.
– Значит, ее тетя Изабель не забрала ее оттуда, – сказала Дженнифер и бросила на мать раздраженный взгляд.
Пуаро взглянул на миссис Сатклифф, которая почему-то – возможно, потому, что как раз пересчитывала белье из прачечной, когда приехал Пуаро, а возможно, вспомнив о каких-то срочных делах, – встала и вышла из комнаты.
– Мне не нравится, – сказала Дженнифер, – быть в стороне от всего того, что там происходит. Вся эта паника!.. Я говорила маме, что это глупо. В конце концов, никого из учениц не убили.
– У вас есть собственное мнение насчет этих убийств? – спросил Пуаро.
Дженнифер покачала головой.
– У кого-то крыша поехала? – высказала она догадку. И задумчиво прибавила: – Наверное, теперь мисс Булстроуд придется искать новых учительниц.
– Да, это возможно, – сказал Пуаро. – Мадемуазель Дженнифер, – продолжал он, – меня интересует та женщина, которая пришла и предложила вам поменять старую ракетку на новую. Вы помните?
– Еще бы не помнить, – ответила Дженнифер. – Я и по сей день не выяснила, кто ее прислал. Тетя Джина этого не делала.
– Как выглядела та женщина? – спросил Пуаро.
– Та, которая принесла ракетку? – Дженнифер прикрыла глаза, словно вспоминая. – Ну, не знаю… На ней было такое вычурное платье с маленькой шляпкой, кажется. Синее платье и мягкая шляпка.
– Да? – спросил Пуаро. – Я имел в виду не столько ее одежду, сколько лицо.
– Большое количество косметики, по-моему, – неуверенно ответила Дженнифер. – Многовато для сельской местности, я хочу сказать, и светлые волосы. Думаю, она американка.
– Вы ее раньше когда-нибудь видели? – спросил Пуаро.
– О нет, – ответила Дженнифер. – Не думаю, что она живет здесь. Она сказала, что приехала к кому-то на ленч, или на коктейль, или что-то в этом роде.
Пуаро задумчиво смотрел на нее. Его заинтересовала полная готовность Дженнифер верить всему, что ей говорят. Он мягко спросил:
– Но она могла сказать неправду?
– О! – удивилась Дженнифер. – Нет, я так не думаю.
– Вы совершенно уверены, что раньше не видели ее? Она не могла, например, быть одной из девочек, но переодетой? Или одной из учительниц?
– Переодетой? – Дженнифер выглядела озадаченной.
Пуаро положил перед ней карандашный портрет мадемуазель Бланш, нарисованный Эйлин Рич.
– Это не та женщина?
Дженнифер с сомнением посмотрела на рисунок.
– Немного похоже на нее, но я не думаю, что это она.
Пуаро задумчиво кивнул. Девочка никак не дала понять, что узнала изображение мадемуазель Бланш.
– Понимаете, – объяснила она, – я на нее не очень-то смотрела. Она была американкой, и я ее не знала, а потом она мне сказала о ракетке…
Ясно, что после этого Дженнифер смотрела только на свое новое приобретение.
– Понимаю, – сказал Пуаро и продолжал: – Вы когда-нибудь замечали в Мидоубэнке кого-нибудь из тех, кого раньше видели в Рамате?
– В Рамате? – Дженнифер подумала. – Нет… по крайней мере… я так не думаю.
Сыщик ухватился за слабую нотку сомнения.
– Но вы не уверены, мадемуазель Дженнифер?
– Ну, – та обеспокоенно почесала лоб, – я хочу сказать, что всегда видишь людей, похожих на кого-то. Невозможно вспомнить, на кого именно они похожи. Иногда видишь людей, которых ты действительно встречала, но не помнишь, кто они такие. А они говорят: «Вы меня не помните?» – и тогда тебе ужасно неловко, потому что ты действительно не помнишь. Я имею в виду, что тебе знакомо лицо, но ты не можешь вспомнить имя или где ты видела этого человека.
– Все это совершенно верно, – согласился с ней Пуаро. – Да, все это верно. Это часто случается. – Он на несколько мгновений умолк, потом продолжил, мягко, но настойчиво: – Например, принцесса Шейста; может быть, вы ее узнали, когда увидели, потому что, наверное, видели ее в Рамате.
– А она была в Рамате?
– Весьма вероятно, – ответил Пуаро. – В конце концов, она в родстве с правящим домом. Вы могли ее там видеть?
– По-моему, я ее не видела, – нахмурилась Дженнифер. – В любом случае она там не могла ходить с открытым лицом, правда же? Я хочу сказать, что они все носят покрывала и тому подобное… Хоть и снимают их в Париже… и в Каире, по-моему. И в Лондоне, конечно, – прибавила она.
– Во всяком случае, у вас нет такого впечатления, что вы видели в Мидоубэнке человека, которого уже видели раньше?
– Нет, я уверена, что не видела. Конечно, большинство людей выглядят одинаково, и ты могла видеть их где угодно. Только когда у них такое странное лицо, как у мисс Рич, ты его замечаешь.
– Вам показалось, что вы видели мисс Рич где-то раньше?
– Я не видела. Это, наверное, была женщина, похожая на нее. Но та была гораздо толще, чем она.
– Гораздо толще, – задумчиво повторил Пуаро.
– Невозможно представить себе мисс Рич толстой, – хихикнула Дженнифер. – Она такая ужасно худая и изящная… И в любом случае мисс Рич не могла находиться в Рамате, потому что она в прошлом семестре болела.
– А другие девочки? – спросил Пуаро. – Вы кого-то из девочек видели раньше?
– Только тех, кого я уже знала, – ответила Дженнифер. – Я действительно знала одну или двоих из них. В конце концов, понимаете, я провела там всего три недели и не знаю в лицо и половины людей. Я бы не узнала большинство этих людей, даже если бы завтра их встретила.
– Вам следует замечать больше, – сурово сказал Пуаро.
– Невозможно все замечать, – возразила Дженнифер. – Если Мидоубэнк продолжает работать, я бы хотела вернуться туда. Попробуйте уговорить маму. Хотя в действительности, – прибавила она, – я думаю, что все упирается в папу. Здесь, за городом, ужасно. У меня нет никакой возможности совершенствоваться в теннисе.
– Уверяю вас, я сделаю все, что могу, – заверил ее Пуаро.
Глава 21
Подведение итогов
– Я хочу поговорить с вами, Эйлин, – сказала мисс Булстроуд.
Эйлин Рич последовала за директрисой в ее гостиную. В Мидоубэнке стояла странная тишина. Здесь еще оставалось двадцать пять учениц – тех, кого родителям было сложно или нежелательно забирать. Паническую лихорадку, как надеялась мисс Булстроуд, удалось прекратить при помощи ее собственной тактики. Все чувствовали, что к следующему семестру все наладилось бы, и считали, что со стороны мисс Булстроуд было бы гораздо более мудрым решением закрыть школу.
