– Нет, я был совершенно не прав, – сказал Ричер. – Дело в том, что Джеймс в них вообще не стрелял.
Григор Лински отступил в тень подъезда и позвонил по сотовому телефону.
– Я действовал по обстановке, – сказал он.
– И что же ты сделал? – спросил Зэк.
– Увидел, что офис адвоката под наблюдением полиции, и решил, что солдат не сможет с ней встретиться. Однако они явно не закончили дело. Поэтому я подумал, что она сама отправится на встречу с ним. Так и получилось. Я поехал за ней. Сейчас они в офисе частного детектива. Вместе с сестрой. И с женщиной, которая ведет телевизионные новости.
– Остальные наши с тобой?
– Мы окружили весь квартал. Восток, запад, север и юг.
– Оставайтесь на месте, – сказал Зэк. – Я к вам приеду.
Хелен Родин спросила Ричера:
– Может, объясните, на чем основывается ваше заявление?
– Доказательства преступления Барра неопровержимы, – поддержал ее Франклин.
Энн Янни даже улыбнулась: «Ну и история!» Розмари молча смотрела на Ричера.
– Вы купили вашему брату приемник «Боуз», – сказал ей Ричер. – Чтобы он слушал репортажи о бейсбольных матчах. Он мне сам это рассказал. Вы ему покупали что-нибудь еще?
– Например?
– Одежду.
– Иногда, – ответила Розмари.
– Брюки?
– Иногда.
– Какого размера?
– Почему это вас интересует? – недоуменно спросила она.
– Какой размер брюк носит ваш брат?
– Тридцать четыре – в талии, тридцать четыре – в длину.
– Вот именно, – сказал Ричер. – Он довольно высокий.
– И чем это может нам помочь? – поинтересовалась Хелен.
– Вам что-нибудь известно про «игру в цифры»?[23] – спросил у нее Ричер. – Старомодные игры в цифры, лотереи штатов и тому подобное?
– А почему вы о них заговорили? – спросила Хелен.
– Что в них самое трудное?
– Выиграть, – ответила Энн Янни.
Ричер улыбнулся.
– С точки зрения игрока, вы, конечно, правы. Но для организаторов сложнее всего выбрать по-настоящему случайные числа. Это невероятно трудная задача. В прежние времена организаторы лотереи использовали деловые страницы газет. Они заранее договаривались с редакцией, что это будет вторая страница с ценами на акции. Скажем, вторая колонка, последние две цифры в первых шести ценах. Или последние шесть, или средние шесть, или еще что-нибудь подобное. Это напоминает теорию вероятностей. Устроители крупных лотерей используют сложные машины. Тем не менее можно найти математиков, которые способны доказать, что результаты не являются случайными. Ведь машины делали люди.
– Но как это может нам помочь? – спросила Хелен.
– Пока это просто предположение, – ответил Ричер. – Я весь день провел в машине Энн Янни, наслаждался солнцем и думал о том, как трудно добиться истинно случайной последовательности.
– Заблуждаетесь! – воскликнул Франклин. – Джеймс Барр застрелил пятерых людей. Улики против него слишком серьезны.
– Но вы сами были полицейским, – возразил Ричер. – Подвергались опасности. Засады, аресты, напряженные ситуации, мгновения серьезнейшего напряжения. Что вы обычно делали после того, как все заканчивалось?
Франклин бросил быстрый взгляд на женщин.
– Отправлялся в туалет, – ответил он.
– Верно, – сказал Ричер. – Как и я. Но Джеймс Барр этого не сделал. В отчете Беллантонио о доме Барра написано, что цементная пыль найдена в гараже, кухне, гостиной, спальне и подвале. Но не в туалете. Получается, что он вернулся домой, но не ходил в туалет до тех пор, пока не переоделся и не принял душ? Не говоря уже о том, что он не мог попасть в душ, не заходя в туалет.
– Может быть, он облегчился где-то по дороге домой.
– Он вообще не был на месте преступления.
– Джеймс Барр там был, Ричер. Надеюсь, вы не забыли про улики.
– Улики не свидетельствуют, что он там был.
– Вы сошли с ума?
– Улики показывают, что там была его машина, туфли, куртка, винтовка, патроны, а также монета в двадцать пять центов, но нет никаких оснований утверждать, что в гараже появился сам Джеймс.
– Кто-то побывал там вместо него?
– Да, и позаботился обо всех уликах, – ответил Ричер. – Тот человек приехал на машине Барра, был обут в его туфли, одет в его одежду и стрелял из его винтовки.
– Оставьте ваши фантазии! – возразил Франклин.
– Возьмем, например, плащ Барра, – продолжил Ричер. – Зачем ему понадобился просторный плащ, закрывающий все, кроме джинсов? И вообще, зачем нужен плащ в теплый день, когда нет дождя?
– Кто сыграл роль Барра? – не утерпела Розмари.
– Немного подождите, – попросил Ричер.
Он встал, а потом предпринял небольшую демонстрацию.
– Мои брюки имеют длину тридцать семь дюймов, – сказал он. – Я прошел новую часть подземного гаража, сделав тридцать пять шагов. Длина джинсов Джеймса Барра – тридцать четыре дюйма, из чего следует, что он бы сделал около тридцати восьми шагов. Однако Беллантонио насчитал сорок восемь шагов.
– Это был очень маленький человек! – воскликнула Хелен.
– Наверное, Чарли, – предположила Розмари.
– Я тоже так подумал, – кивнул Ричер. – Потом я поехал в Кентукки. Сначала хотел найти там подтверждение совсем другого факта. У меня возникло сомнение, достаточно ли хорош Джеймс Барр. Я осматривал место преступления. Это была высококлассная стрельба. А четырнадцать лет назад Барр был просто хорошим стрелком, не более того. В больнице я заметил, что на коже правого плеча Джеймса нет никаких следов от приклада винтовки. А для того, чтобы стрелять так метко, необходимо тренироваться. Регулярные тренировки приводят к образованию синяков на правом плече. Нечто вроде мозоли. У Барра такой мозоли нет. К тому же стрелок, в прошлом показывающий средние результаты, спустя многие годы стреляет только хуже. В особенности если мало тренируется. Логично, не так ли? Может быть, Барр просто не способен стрелять так, как это сделал убийца в ту пятницу. Вот ход моей мысли. Поэтому я направился в Кентукки, чтобы выяснить, стал ли он стрелять хуже.
– И? – спросила Хелен.
– Он стал лучше, – сказал Ричер. – Намного лучше. Взгляните сюда. – Он вытащил из нагрудного кармана мишень и развернул ее. – Это результаты его стрельбы в последнее из тридцати двух посещений за три года. Они намного лучше, чем во времена его службы в армии четырнадцать лет назад. И это очень странно. За последние три года он сделал только триста двадцать выстрелов, но показал замечательные результаты. А когда расходовал две тысячи патронов в неделю, его результаты оставались средними.
– Что же из этого следует?
– Он каждый раз отправлялся стрелять вместе с Чарли. Хозяин стрельбища Кэш – бывший морской пехотинец – сам прекрасный стрелок. И он помешан на хранении результатов стрельб. У него имеются все использованные мишени. Из чего следует, что всякий раз у Барра было не менее двух свидетелей его превосходной стрельбы.
– Я бы хотел иметь свидетелей, если бы так здорово стрелял, – заметил Франклин.
– Невозможно стать лучше, не тренируясь, – продолжал Ричер. – Полагаю, что правда состоит в том, что Барр начал терять квалификацию. И его самолюбие не могло этого перенести. Все стрелки любят соревноваться. Он знал, что его результаты ухудшаются, но не мог смириться с таким положением дел. И тогда Барр решил скрыть правду – ведь он хотел себя показать.
Франклин показал на мишень.
– Однако здесь мы видим совсем другое.
– Это фальшивка, – сказал Ричер. – Вы отдадите мишень Беллантонио, и эксперт докажет, что так оно и есть.
– В каком смысле?
– Могу спорить, что в мишень стреляли из пистолета. Девять миллиметров, фактически в упор. Если Беллантонио измерит дыры, то обнаружит, что они на сорок восемь тысячных дюйма меньше, чем отверстия от пуль 0,308. А если он исследует бумагу мишени, то найдет следы пороха от выстрелов в упор. Я полагаю, что Джеймс Барр сделал все эти отверстия по пути к стрельбищу, стреляя в мишень с расстояния в дюйм, а вовсе не с дистанции в триста ярдов.
– Ну, это лишь ваши предположения!
– Простая метафизика. Барр никогда не был так хорош. Поэтому естественно предположить, что он стал значительно хуже. И теперь стреляет настолько плохо, что стыдится этого. Вероятно, он совсем не может стрелять метко. Не способен даже попасть в мишень.
Все молчали.
– Это истина, не требующая доказательств, – сказал Ричер. – Барр фальсифицировал результаты стрельбы. Он теперь слабый стрелок, и это его терзает. Но если он не может стрелять хорошо, значит, не он совершил те убийства в пятницу.
– Все это только ваши догадки, – сказал Франклин.
Ричер кивнул.
– Да, раньше были догадки, а теперь я уверен, в том, что говорю. Я сделал один выстрел в Кентукки. Хозяин меня заставил – в противном случае он отказывался со мной разговаривать. Я был полон кофеина. Меня отчаянно трясло. Сейчас я знаю, что с Джеймсом Барром дело обстояло еще хуже.
