– Я тебе говорил, что ты так скажешь. Эй, я родом из Бруклина. Никто не читает Шекспира, и никто не верит в духов…
Кальвино замолчал и стал смотреть на «фрисби», летящий высоко над его головой. Тот завис на мгновение, вращаясь, потом исчез за стеной участка, а дети побежали дальше, круг за кругом по лужайке, хохоча и слабея от этого хохота. Надвигались тучи, быстро катясь по небу с запада. Тучи были такого же цвета, как дым от мертвецов. А дети продолжали смеяться и гоняться друг за другом, описывая круги, как будто никогда не будет ни дождя, ни грома.
* * *
– Кхан Уини, – услышал Кальвино свое имя в бесформенной пустоте глубокого сна. – Кхан Уини, вы вставай. Вам звонить телефон.
Примерно через месяц после того, как состоялся последний разговор Нары и Ламонта с небом Бангкока, Кальвино выполнил два мелких поручения от местной юридической фирмы. Он выследил пару китайских видеопиратов – и подарил Пратту десять копий «Полуночной жары». Когда Винсент услышал свое имя, во сне его позвал представитель той юридической фирмы; ему снилось, что ему поручили еще одно дело. Он открыл один глаз и посмотрел на часы. Было семь часов утра. Юристы в Таиланде не начинают работать так рано. Миссис Джэмтонг принесла телефонный аппарат, за ней тянулся спутанный и завязанный в узлы десятиметровый провод. Кальвино прижал трубку к уху. Звонила его бывшая жена с требованием денег. Миссис Джэмтонг с удовольствием ответила на звонок.
– Чертова задница, – произнес знакомый женский голос. Он сразу же понял, что звонят из Нью-Йорка. – Твоя дочь выплакала все глаза, потому что ты ей не писал. Что ты за отец? Тебе наплевать на твою собственную плоть и кровь? Тебе от жизни ничего не нужно, только болтаться в вонючем Таиланде, чтобы иметь возможность пить и развратничать. Кусок тропического дерьма. С меня хватит. Больше не пиши Мелоди. Да, так будет лучше. Ей не нужен отец, который забывает о ней. Ты считаешь, что достаточно посылать этот чертов чек? Ну, так у меня для тебя есть новости, Вини. Ты ни к черту не годишься как отец. Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь, Вини. Будь ты проклят. Поговори со мной. У тебя сейчас в постели шлюха. Поэтому ты мне не отвечаешь, да?
Кальвино посмотрел на Кико, лежащую на боку. По ее дыханию он понял, что она не спит.
– Сделайте два кренделя с мягким сыром, – велел Кальвино, кладя трубку на рычаг так, словно она была отравлена.
– Это твоя бывшая жена, – сказала Кико.
– Она считает, что мне не хватает политкорректности, поэтому я дурно влияю на дочь, – ответил Винсент. – Она считает меня немного помешанным. Может, мне следовало рассказать ей о прошлой ночи… Безумен ли я? Я нес целую охапку деревянных слонов размером с пуделя к святилищу Эраван в качестве подношения мирским богам. Потому что Кико заключила договор с духом, который там обитает, чтобы он меня защищал.
Кико ногами сбросила с себя простыню и перевернулась на спину, обнаженная. Заложила руки за голову, выгнула дугой спину. Уставилась в потолок, с ее губ медленно исчезала улыбка. Слышалось только гудение кондиционера в окне над кроватью. Закон вероятности Кальвино гласил, что Кико думает о том, подходящий ли сейчас момент, чтобы сообщить ему о своем решении принять работу на Золотом Берегу в Австралии. Это висело в воздухе. Он придвинулся ближе и провел языком по ее соску.
– Мани сказала мне, что из Эравана забрали около пяти тысяч долларов, – сказала Кико, по-прежнему глядя в потолок, ее сосок стал твердым у него во рту. Он приподнялся, опираясь на руки, и склонился над ней.
– Из четырех миллионов. Мотыльки едят стодолларовые купюры, как конфеты.
Закон вероятности Кальвино начинал разваливаться.
Кико обвила руками его шею, приподнялась и поцеловала.
– Пратт все ей рассказывает. Она сказала, что Пратт устроил так, чтобы ты мог уйти с ними. И что никто об этом не узнает.
На слове «узнает» ее голос взлетел вверх на октаву, потому что Кальвино вошел в нее. Кико закрыла глаза и застонала, чувствуя его тело на себе. Нежное, осторожное движение, похожее на дождь. Он был глубоко внутри нее, смыкаясь и размыкаясь с нею, его сознание отключалось. Она обвила его руками и сжала. Ее груди у его груди были твердыми и влажными. Из ее горла вырвался беспомощный, непроизвольный стон. Глаза на мгновение открылись, потом закрылись. Губа раздвинулись, тело погрузилось в его тело, бедра прижимались к его бедрам, и они вместе переступили порог и оставались там, пока не прекратилась сильная дрожь, и тишину нарушало только их дыхание.
Кико открыла глаза и улыбнулась, покачала головой и погладила его по затылку. Разговор вернулся к прежней теме.
– Почему ты их не взял?
Кальвино перекатился на бок, нагнулся к ней и поцеловал кончик ее носа.
– Ты не юрист.
– Ты тоже. Теперь.
– Но как бывший юрист я знаю, что налоги на пять тысяч долларов ужасны. Лучше я скормлю их птицам.
– Мани говорила, что ты скажешь что-то в этом роде.
Он пожал плечами, играя ее грудями.
– Девушки болтают.
– Женщины. Не девушки. И дело не в этом. Я рассказала ей о работе в Австралии. И о большой зарплате. Я сказала, что только глупец отказался бы от нее. И знаешь, что ответила Мани?
– Она в жизни встречала много глупцов, – попробовал угадать Кальвино, зная чувство юмора Мани.
Кико рассмеялась.
– Она сказала, что это была идея Винсента Кальвино пожертвовать эти деньги Фонду Клонг Той. От имени Вичая. И что ты просил ее поговорить со мной об этом. Вот почему мы приехали в их дом. Чтобы узнать, согласна ли я передать им эти деньги в качестве пожертвования. Что мне с тобой делать? – спросила Кико, смахивая с глаз слезы. – Она сказала: возьми такого глупца, как Вини Кальвино. Он получает несколько долларов. И что он с ними делает? Он их отдает. Как я могу после этого ехать в Австралию?
– Мани все преувеличивает. Это была идея Пратта. Даенг призналась в убийстве Бена. Она умная деловая женщина. Сознавшийся в преступлении получает пятидесятипроцентную скидку с приговора. Она меня вдохновила. Я попытался уговорить Пратта на эту сделку. Пятьдесят на пятьдесят, сказал я ему. Легкие деньги. Никто не узнает, сказал я ему. Ты когда-нибудь пыталась убедить тайца? Забудь рациональные объяснения.
– Она говорила, что ты скажешь что-то в этом роде.
– Ты ей поверишь?
Кико кивнула.
– Ставлю твой последний доллар.
– С каких это пор ты начала говорить по-бруклински? – спросил Кальвино, втаскивая ее на себя как раз в тот момент, когда миссис Джэмтонг окликнула его из-за двери.
Служанка подала свежевыжатый апельсиновый сок, горячий кофе и утренний выпуск «Бангкок пост». Она ждала, пока они закончат заниматься любовью, чтобы объявиться, как в прежние дни, подумал Кальвино. Он перегнулся через край кровати и посмотрел прямо в дуло своего револьвера. Машины не всегда работают, подумал Кальвино. Оружие дает осечку. Случаются плохие ситуации. В дверях он видел тень представительной фигуры миссис Джэмтонг, стоящей по ту сторону тонкой занавески.
– С тобой все в порядке? – спросила Кико, свешивая голову с края постели.
– Да, просто задумался, вот и всё… – Он заговорил с миссис Джэмтонг на тайском языке: – Возьмите еду, кофе и газету и отнесите всё в дом духов. Скажите этим ребятам – если вы их увидите, – что завтрак оплатил я, Вини Кальвино.
– Что ты ей сказал? – спросила Кико, обвивая ногой его талию, и потянула его вниз.
– Ладно, я велел ей послать за пончиками и копченой лососиной с мягким сыром – и не возвращаться до полудня.
Инь – женщина (от китайского символа женского начала). Наиболее адекватно на русский это слово в данном контексте можно перевести как женьшеня.
Фаранг – слово, используемое тайцами для обозначения европейцев. Слово прочно вошло в обиход среди туристов и европеоидного населения, постоянно проживающего в Таиланде.
Уважительное обращение к собеседнику.
«Меконг» – популярная марка тайского виски, изготавливаемого из сахарного тростника и риса.
Исан – крупный регион на северо-востоке Таиланда.
Барристер – категория адвокатов в Великобритании.
Экспат – слэнговое сокращение слова «экспатриант», т. е. человек, вынужденный временно или постоянно проживать за пределами своей родины.
Клонг, кхлонг – общее название для каналов центральной равнины Таиланда.
Здесь и далее: в данном случае имеется в виду тайская мера веса для драгоценных металлов и монет под названием бат (или тикаль), примерно равная половине тройской унции, т. е. порядка 15 г.
