– Интересно, – произнесла Ирен, когда мы выбрались из склепа и снова вдохнули благословенный воздух еврейского кладбища. Моя подруга любила подобные многозначительные замечания. – Что ты об этом думаешь, Нелл?
Я не сразу нашлась что ответить:
– В туннелях темно, сыро и грязно. Воздух одновременно и теплый и прохладный. Я бы даже земляного червяка в такое место не отправила бы!
Годфри рассмеялся, словно услышал самую смешную шутку на свете. Какой он все-таки милый! Неудивительно, что даже эта мерзкая Татьяна домогается его.
– Туннели, по всей видимости, очень старые, – принялся он размышлять. – Возможно, это оборонительные сооружения на случай атаки. Раз уж даже мне пришлось там сгорбиться, то Голем, если он там прячется, вынужден ходить согнувшись в три погибели. Негостеприимное местечко, – добавил он.
– Как ты думаешь, – спросила Ирен, – мы наткнулись на давно забытое подземелье или им еще пользуются?
Я вздрогнула и засунула руки в карманы ненавистных велосипедных штанов:
– Древнее подземелье. Зловещее. Лучше держаться отсюда подальше.
Годфри погасил фонарь, убрал его в сумку и сказал:
– Древнее, но полезное и в наши времена. Хотя невозможно точно сказать, когда по этим туннелям в последний раз ходили.
– Если бы у меня была карта этого места! – В темноте голос Ирен взрывался ярким фейерверком эмоций.
– Подобной карты существовать не должно, – возразил ей Годфри. – В этом основной смысл любых тайных ходов.
– Возможно, таков был их изначальный смысл, – поправила она, – но теперь возможность ориентироваться в них вполне могла появиться.
– Как и возможность подцепить простуду, – напомнила я. – Не пора ли нам вернуться в отель, в тепло?
– Конечно, – согласилась моя подруга с подозрительной готовностью.
Мы направились через темное, хаотичное нагромождение могильных камней назад, туда, откуда доносились еле слышные звуки пьяного веселья.
– Дела, которые ожидают нас завтра на Градчанском холме, друзья мои, – промолвила Ирен глухим загадочным голосом цыганки, – если можно так выразиться, будут куда более мрачными.
Лично я не могла себе представить, как визит в Пражский замок мог оказаться страшнее, чем вчерашняя ночная прогулка к загадочной могиле раввина.
Следуя указанию Ирен, я постаралась одеться как можно красивее.
– Это не просто предмет тщеславия, Нелл, – объясняла мне подруга в моей комнате вечером. – Когда встречаешься с богатыми и влиятельными людьми, надо выбирать самые что ни на есть лучшие наряды.
– Но я же просто секретарь Годфри, – возразила я. – Уверена, никто не обратит на меня ни малейшего внимания, как обычно и случается.
Ирен предостерегающе помахала пальцем перед моим носом:
– Нелл, ты должна слушать и подчиняться. Так же, как твои воспитанницы должны были подчиняться тебе в бытность твою гувернанткой. Можешь не сомневаться, сегодня вечером многие люди, как ты сама выразилась, обратят на тебя внимание уже из-за того, с кем ты пришла. Тебе необходимо надеть то вишневое бархатное платье, которое я нашла для тебя на уличной ярмарке в Париже. Сделано оно роскошно и никогда не выйдет из моды.
– Вряд ли мне подойдет вишневый бархат, Ирен.
– Сегодня подойдет! – безапелляционно заявила она. – Хоть я и рассчитываю перетянуть на себя львиную долю интереса, у тебя по-прежнему есть своя партия в этом спектакле.
– А как же Годфри?
– Ему я посоветовала одеться в классические белые и черные цвета, – шаловливо ответила Ирен.
– Мужчины всегда одеваются в белое и черное, – насупилась я. – Я спрашивала о том, какая партия предназначена ему.
– Вопреки всем сомнениям, он выбрал себе роль, которая мне не нравится.
– И что это за роль?
Моя подруга сделала оборот вокруг своей оси, взметнув вихрь из юбок, и нахмурилась:
– Мишень.
– Мишень? Чья? Не винтовки, надеюсь?
– Никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, – мрачно ответила Ирен, пройдясь по комнате. – Но скорее он будет мишенью Татьяны. Невероятно утомительно, что приходится тратить свое время на эту неожиданную проблему, в то время как вокруг происходит столько важных событий!
– Каких, например?
Подруга доверительно приблизилась ко мне, шелестя юбками из тафты, – как оказалось, лишь для того, чтобы вместо ответа погладить меня по щеке:
– Увидишь, Нелл, увидишь. Если оденешься так, как следует. Будь хорошей девочкой… – сказала она напоследок тоном гувернантки и удалилась по своим загадочным делам.
Мне было совершенно не с кем посоветоваться. Аллегра навещала королеву в замке – и почему на эту миссию не назначили меня? Годфри отправился в город на поиски чертежей подземелья. Даже такое скучное поручение было бы гораздо полезнее для меня, чем разглядывание вишневого бархатного платья и размышления о том, что ждет нас сегодня вечером во дворце.
Бедный Годфри! Он стал яблоком раздора для двух весьма опасных женщин. Бедная Клотильда! Ее судьба оказалась безразлична всем, кроме Аллегры. Бедная Ирен! Она вынуждена защищать мужа, связанная по рукам и ногам своей выдуманной ролью. Бедная Пенелопа! Ей остается только гадать, что происходит вокруг, и совершенно ничего не понимать. И наконец… бедный Голем! За ним все охотятся, но никто к нему не относится с состраданием. Я, по крайней мере, проявляю к бедному созданию хоть каплю сочувствия.
Сначала я опасалась, что мое вишневое платье окажется слегка экстравагантным. Но потом я увидела, как по холлу отеля проплывает Ирен, держа под руку Годфри. На ней был наряд из панбархата такого яркого багрового цвета, что в сравнении с ним мой туалет сразу показался мне блекло-розовым.
Услышав в коридоре шелест грандиозных юбок, я не смогла спокойно усидеть в комнате и выглянула наружу.
У платья Ирен не было рукавов, не было даже плеч, его верх представлял собой открытый корсет, как у пресловутой мадам Икс на портрете мистера Сарджента. Полоса пурпурного тюля обвивала обнаженное плечо и падала складками на юбку. Стремительные узоры из красного и черного бисера, мерцавшие рубиновым цветом, украшали кайму и лиф платья. Перевязь от Тиффани блистала на этом кроваво-красном фоне торжеством бриллиантового великолепия, словно рой снежинок, сверкающих в свете пролетающей кометы.
Несмотря на свой нескромный наряд, Ирен не могла оторвать от меня взгляд.
– Отличная работа, Нелл! Но подожди, нужно кое-что подправить.
Я встала перед зеркалом и увидела, что локоны, над которыми я так долго трудилась, спереди получились длиннее, чем на макушке, а сзади почти не завиваются.
Но Ирен даже не притронулась к моим волосам; вместо этого она приспустила вырез моего платья, открыв плечи.
Я поежилась, чтобы вернуть декольте на место.
Моя подруга нахмурилась и дернула платье вниз, снова оголив плечи:
– Вот! Не трясись. Вряд ли на тебя кто-то вообще будет смотреть, когда там будем мы с Татьяной, но никогда не мешает выглядеть презентабельно. Как знать, когда и кто тебе встретится.
– Ирен! – Годфри, как всегда, терпеливо ждал супругу в холле. – Ты ведешь себя так, словно собираешься идти на дуэль с этой женщиной, а не распутывать политическую головоломку, как того хотел Родшильд.
– Ты прав, – отозвалась она, потом на секунду облокотилась на диван. Почти шепотом, так, чтобы Годфри нас не слышал, она пожаловалась: – Меня совсем сбили с толку фальшивые авансы русской. Как ты считаешь, ведь Татьяне на самом деле плевать на Годфри, правда?
Я облизнула губы. Для Ирен это послужило знаком открыть свою черную бархатную сумочку и достать оттуда помаду.
– Ирен, эта женщина… Она какая-то странная, – пробормотала я, пока она подкрашивала мне губы. – Мне кажется, она опасна.
– Ах, да знаю я, что она опасна… Как по-твоему, Годфри не слишком впечатлительный?
– Ты меня об этом спрашиваешь? – удивилась я. – Ты гораздо лучше меня разбираешься в подобных вещах.
Ирен грустно улыбнулась:
– Я разбираюсь теоретически, но не могу знать наверняка. Как обстоят дела в действительности, мы увидим сегодня ночью, Нелл. Многое прояснится, хотя многое по-прежнему останется загадкой. Продолжай наблюдать, как я тебя учила. Смотри внимательно, от этого зависит очень многое.
– Ты больше ничего не хочешь сказать? Никаких подробностей? – Мое удивление переросло в возмущение: – Ирен, ну зачем каждый раз строить из себя колдунью-предсказательницу!
Моя подруга покачала головой, блеснув черными крашеными локонами.
– Я больше ничего не знаю, Нелл, – призналась она, надевая белые бархатные перчатки. – Я всего лишь импресарио. Пусть я привела в действие этот оркестр, со всеми его многочисленными секциями и инструментами, но я не имею ни малейшего представления, какую музыку он будет играть. Я преуспеваю там, где нужен инстинкт, где нужен шарм, – в точности как твой презренный знакомый Оскар Уайльд. Я подбрасываю в небо яркие шары в надежде получить ответы на свои вопросы в зависимости от того, куда они приземлятся. Я не Шерлок Холмс, дорогая Нелл, я не столь холодна и расчетлива. Поэтому, когда обстоятельства складываются так, что мне угрожает опасность, я становлюсь весьма ненадежным компасом. И все-таки следи сегодня за мной. Обращай внимание на то, что покажется тебе странным. Смотри сквозь фасады и маски. Ищи что-нибудь необычное. И прежде всего, защищай Годфри.
