Ознакомительная версия.
– Теперь стало яснее, – тихо промолвил Брайс. – Семейное дело. С полного согласия и при участии Рэнсфорда, как я догадываюсь?
– С Рэнсфордом никто не станет даже обсуждать этого! – небрежно бросил Сэквилл. – Мой отчим – умнейший человек, Брайс! Он все сделает в своей обычной манере. Так что жди неожиданной информации.
– Непременно и с нетерпением, – усмехнулся Брайс. – До скорого свидания!
Он двинулся к своему дому, размышляя, содержалась ли доля правды в дурацкой болтовне Сэквилла. И существовала ли еще какая-то тайна, о какой до сих пор не знали ни он сам, ни Харкер? А она вполне могла существовать. Брайс находился под сильным впечатлением яростного и драматичного заявления Рэнсфорда о своей невиновности. Позволил бы Рэнсфорд себе подобный взрыв эмоций, если бы, вопреки его утверждению, был прекрасно осведомлен о том, как погиб Брэйден? И Брайс погрузился в расчеты и раздумья о степени виновности Рэнсфорда – косвенной или прямой – в той смерти. И если Рэнсфорд действительно к ней не причастен, то куда заводили при таких обстоятельствах версии самого Брайса, чем могли закончиться махинации, в которые он пустился? Более того, если Рэнсфорд говорил правду и правдивы были показания Варнера, кто же тогда столкнул Брэйдена с лестницы в то злополучное утро? И Брайс понял, что дело не только не прояснялось, а становилось более запутанным.
Но понимал он и кое-что еще. Пусть поверхностные, но подозрения против Рэнсфорда оставались сильны. Это только что прозвучало в присутствии судебного эксперта и жюри присяжных. И они станут усиливаться – полиция уже сейчас показывала, что не склонна доверять Рэнсфорду и держит его под прицелом. Не будет ли в интересах Брайса подбросить дровишек в огонь? У него имелись свои основания свести с Рэнсфордом счеты, как строил он собственные планы в отношении Мэри Бьюэри. Но уж точно он не станет содействовать попыткам обелить имя человека, который бесцеремонно вышвырнул его за порог своего дома. Нужно подгадать момент. А пока у него имелись другие дела, и одно из них предстояло осуществить этим вечером.
Но до того, как Брайс отправился на раскопки в «Райском уголке» позади могилы Ричарда Дженкинса, произошло еще одно странное событие.
Темнота сгущалась над городом, и он уже готовился выйти из дома для выполнения своей миссии, когда к нему пришел Митчингтон и принес два листка бумаги, на которых не успела высохнуть типографская краска. На лице инспектора было написано полнейшее недоумение.
– Что за чертовщина творится в этом городе! – воскликнул он. – Я ничего не понимаю! Может, вы уже видели вот это? Такие листки расклеены по всему Райчестеру. К нам в участок натащили целую кипу.
– После обеда я не выходил из дома, – сказал Брайс. – Что это такое?
Митчингтон положил два листка на стол и расправил их, переводя взгляд с одного на другой.
– Смотрите сами, – произнес он. – Награда в пятьсот фунтов! Награда в тысячу фунтов! Оба объявления появились практически одновременно, хотя вроде бы из разных источников.
– Из каких источников? – спросил Брайс, склоняясь над листами. – А, теперь вижу. Одно объявление подписано «Фиппсом и Мэйнардом». Второй – Бичкрофтом. Действительно, странно!
– Странно? Это еще мягко сказано! Но вдумайтесь, доктор! Пятьсот фунтов вознаграждения сулят за любую информацию относительно обстоятельств смерти Джона Брэйдена и Джеймса Коллишоу – одного или обоих. Сумма будет выплачена за важные сведения конторой «Фиппса и Мэйнарда», а их адвокатскими услугами пользуется Рэнсфорд! Эту листовку отпечатали по его заказу, сэр! Теперь возьмем вторую. Здесь обещана тысяча фунтов тому, кто располагает достоверной информацией о гибели Джона Брэйдена, которую готов выдать мистер Бичкрофт. А он – адвокат мистера Фоллиота! Значит, за этим листком стоит Фоллиот. Ему-то зачем влезать в данное дело? Неужели эти двое решили объединить усилия? Или листовки появились независимо друг от друга? Хоть режьте меня на части, но я ничего не понимаю!
Брайс еще раз прочитал текст обеих листовок. А потом задумался, прежде чем сказать:
– Мне кажется, я догадываюсь о подоплеке событий. Фоллиоты – очень богатая семья. И, как всем хорошо известно, миссис Фоллиот хочет, чтобы ее сын женился на Мэри Бьюэри – подопечной доктора Рэнсфорда. Вероятно, она не желает, чтобы будущий член их семейства имел отношение к человеку, находящемуся под подозрением. Это единственное объяснение, приходящее мне в голову. Что же до второго листка – то здесь видна попытка самого Рэнсфорда очистить свое имя. Вам не следует забывать одну важную вещь, Митчингтон! Наверное, есть некто, располагающий определенными сведениями. Например, какой-то мелкой деталью, но только именно эта деталь может окончательно снять с Рэнсфорда подозрения. И если вы хотите иметь неопровержимые улики против Рэнсфорда, вам придется очень постараться. Он нанес по вашей версии сильный удар нынешним утром, сказав всего несколько слов о пресловутых пилюлях. Между прочим, Коутс и Эверест сумели обнаружить следы таблетки?
– Не имею права отвечать на ваш вопрос, сэр, – произнес Митчингтон. – По крайней мере, в данный момент. Ненавижу частные предложения денежных вознаграждений. Эти двое могут получить информацию, которая останется для нас недоступной, вот в чем суть! Ставит нас в невыгодное положение.
После чего он удалился, а Брайс, подождав, когда стемнеет, незаметно выскользнул из дома и направился в «Райский уголок».
Глава шестнадцатая
На опережение
В полном соответствии со своим бесспорным талантом к интригам и хитроумным планам, Брайс тщательно подготовился к посещению могилы Ричарда Дженкинса. Даже в момент смятения, после обнаружения трупа Коллишоу, он сохранил хладнокровие, чтобы не забыть о своей главной задаче и заметить в отдалении нужное ему захоронение – очень древнее и уже сильно побитое непогодой надгробие, возвышавшееся посреди вымощенной камнем площадки между рощей тисов и стеной нефа собора. Бросилась ему в глаза и другая деталь – площадка была вымощена небольшими кубической формы камнями, некоторые пометили инициалами и датами. Уже тогда беглого взгляда на нужное ему место, указанное на листке Брэйдена, оказалось достаточно, чтобы Брайс понял: ему придется извлечь один, два или даже три камня. А потому он вооружился ломиком из закаленной стали, специально приобретенным у торговца инструментами, и тускловатым фонариком типа «бычий глаз». Если бы его арестовали и обыскали по пути к собору, то имелись бы все основания подозревать такого человека в намерении ограбить казну или попытаться унести одно из сокровищ ризницы храма. Но Брайс не опасался ни ареста, ни даже посторонних глаз. За то время, что он обитал в Райчестере, ему не раз доводилось прогуливаться по старинной части города вечерами, и он отлично знал, что с наступлением темноты не рисковал встретить в «Райском уголке» ни души. Там всегда было пустынно после заката солнца. Кому-то еще могло понадобиться пройти от арки до калитки с противоположной стороны, но для этой цели больше подходила посыпанная гравием внешняя дорожка, а соваться в густые заросли тисов и кипарисов в темное время суток не осмеливался никто. А сейчас, когда наступило лето, деревья и кусты покрылись такой плотной листвой, что под ее укрытием с одной стороны и стеной нефа – с другой он мог не опасаться, что его заметят даже внутри «Райского уголка». Брайс рассчитывал на быстрое завершение работы за несколько минут.
Однако жил в Райчестере еще один индивидуум, которому география «Райского уголка» была знакома так же хорошо, как самому Пембертону Брайсу. Дик Бьюэри и Бетти Кампани недавно перешли от стадии полудетской дружбы к первым любовным играм. Несмотря на то что они чуть ли не каждый день встречались, ими была затеяна романтическая переписка. Удовольствие от нее многократно возрастало от таинственной атмосферы, которой они окружили свой обмен любовными посланиями. Со стороны дощатой калитки на самом выходе из «Райского уголка» возвышался старинный надгробный монумент с очень удобной нишей, и Дик Бьюэри увидел в ней отличный «почтовый ящик» для юной влюбленной парочки. Теперь он регулярно оставлял там записочки для Бетти, а она забирала их и вскоре вкладывала ответы. Этим вечером Дик отправился в «Уголок», чтобы забрать очередную любовную корреспонденцию, и когда Брайс легкой походкой шел по узкой тропе между деревьями и стенами домов, Дик неожиданно вынырнул из-за угла и столкнулся с ним. При свете единственного фонаря, освещавшего тропу, оба перепугались, но быстро пришли в себя.
– Привет! – сказал Брайс. – Куда это так спешит наш юный Бьюэри?
Дик, который часто дышал не столько от быстрого бега, сколько от неожиданности и волнения, чуть отстранился и оглядел Брайса. Он мало знал о нем, не имел оснований не любить его, а, напротив, относился с симпатией, какую мальчики порой питают к молодым людям чуть постарше их самих. Дику показалось, что нет оснований не доверять Брайсу.
Ознакомительная версия.
