– Уж не хотите ли вы сказать, что поверили ей? – воскликнул я. – Ну конечно же, как можно сомневаться в ее словах?! Она даже толком не разобралась, кто на нее напал – мужчина или женщина! Чему тут удивляться? Вполне обычное дело!
Я вскочил, всплеснул руками и снова сел.
– Ты какой-то непоследовательный, – совершенно искренне изумился Марко. – Судя по твоим вопросам, ты решил, что она солгала доктору. Не понимаю, почему же теперь ты…
– Да перестаньте! – с отвращением проговорил я. – Вульф прекрасно знает, что она врет. Если бы он любил биться об заклад, то непременно заключил бы пари, поставив на то, что ее порезал кто-то из домочадцев в доме либо за его пределами, причем и она, и вся ее родня знают, кто на нее напал. Я изучил его куда лучше вас, Марко. Если бы он сейчас, на ночь глядя, покинул дом и поехал к миссис Уиттен по улицам, полным опасностей, ему пришлось бы по прибытии к ней вкалывать до седьмого пота. Он был бы вынужден собрать в кулак всю свою волю, чтобы вывести преступника на чистую воду. Если же он сейчас отправится в кровать и сладко уснет, за ночь может произойти нечто такое, что значительно упростит ему задачу. Вот, собственно, и все. Ему просто лень.
– Это правда, Ниро? – с настойчивостью в голосе спросил Марко.
– Правда, но только отчасти, – великодушно согласился Вульф. – Правда и то, что я тебе сейчас скажу. Вне всякого сомнения, миссис Уиттен угрожает опасность. Если некий человек нанес ей рану длиной пять дюймов и достал до восьмого ребра, значит, он действовал из преступных побуждений и, возможно, попробует напасть на нее снова. Арчи не чужды сострадание и человечность, но сейчас им движет отнюдь не благородный порыв уберечь миссис Уиттен. Она слишком стара, чтобы пробуждать в нем подобные порывы. Арчи просто по-детски дуется на меня, потому что я не кидаюсь сломя голову воплощать в жизнь его план, который, надо отдать ему должное, воистину блестящ.
В дверь позвонили. Я встал и пошел открывать. Я бы доверил это Фрицу, но сейчас был рад любому поводу выйти из кабинета и не слушать возражений Вульфа. У нас во входную дверь вделана панель из матового стекла, сквозь которое видно все, что происходит снаружи, но при этом невозможно заглянуть внутрь дома. Выйдя в прихожую, я щелкнул выключателем, и крыльцо залил свет.
Одного взгляда оказалось вполне достаточно, но я все же подошел поближе и присмотрелся повнимательней и только затем вернулся в кабинет к Вульфу.
– Помнится, вы просили доставить к вам шестерых человек. Чем больше народу, тем лучше, – это ваши слова. Все в сборе. Стоят на крыльце. Что мне им сказать? Что вы пошли спать?
– Все шестеро?
– Так точно, сэр.
Вульф откинул голову назад и рассмеялся, что случалось примерно раз в год. Когда смех стих, сменившись хихиканьем, босс наконец изрек:
– Марко, ты не мог бы посидеть в гостиной? Она вон за той дверью. Если они тебя здесь увидят, то могут смутиться. Давай, Арчи, веди их сюда.
Я возвратился в прихожую, распахнул входную дверь и произнес:
– Всем привет! Заходите.
– Ах ты, сволочь, – прошипел сквозь зубы Мортимер.
Сыновья стояли на крыльце, поддерживая под руки мать. Не отпуская ее, они прошествовали через прихожую в кабинет. На миссис Уиттен было коричневато-желтое летнее платье в темно-коричневый горошек, которое я посчитал бы шелковым, не доведись мне слышать, что в некоторых магазинах за небольшой отрез люди выкладывают по три сотни. Ева явилась в белом платье с желтыми пуговицами, а Фиби – в набивном ситце двух оттенков синего. Первым моим побуждением было ей улыбнуться, но я сдержал его, посчитав подобное поведение неуместным.
Надеясь если не предотвратить, то хотя бы отсрочить свару, я чин по чину представил гостей, а потом рассадил их, как того требовал босс, когда у нас собиралось много народу. Всем им полагалось быть у него на виду, чтобы он поменьше вертел головой. Я предложил Джерому и Мортимеру усадить их матушку на кушетку, но они, помотав головами, выбрали для нее красное кожаное кресло. Фиби устроилась на стуле рядом с родительницей. Мортимер предпочел постоять, а остальные сели.
Вульф окинул присутствующих взглядом.
– Вид у вас всех безумный, – беззлобно произнес он.
– Полагаете, это смешно? – Голос Евы словно стегал кнутом.
– Я не острю, – заверил ее босс, – а просто констатирую факт. – Он перевел взгляд на миссис Уиттен: – Мадам, вы хотите, чтобы разговор начал я? Но ведь это вы приехали ко мне. Быть может, скажете зачем?
– Может, эта гнида, ваш помощник, выйдет со мной и повторит ваш вопрос? – выпалил Мортимер.
– Мортимер! – повернулась к нему миссис Уиттен. – Сядь!
Он поколебался, открыл рот, затем закрыл его и, наконец, сделав несколько шагов, сел рядом с Фиби. Повезло ей с братцем, ничего не скажешь.
– Прошу всех зарубить на носу, что разговаривать буду я, – повелительным тоном обратилась к домочадцам миссис Уиттен. – Я хотела приехать одна, но вы меня отговорили. Извольте молчать, коли увязались за мной. Тебя это тоже касается, Дэн, – добавила она, посмотрев на зятя, после чего снова перевела взгляд на Вульфа: – Мне просто хотелось перевести дыхание. Я порядочно натерпелась, но справлюсь.
Дышала она по-прежнему тяжело, словно ей не хватало кислорода, и выглядела еще бледнее, чем тогда, в постели.
– Я могу подождать, – спокойно ответил Вульф. – Не желаете коньяку?
– Нет, благодарю. – Она издала тяжелый глубокий вздох. – Я, в отличие от своих детей, не признаю алкоголя – даже в качестве лекарства. Отец разрешал им выпивать. Прошу прощения за то, что мой сын назвал вашего помощника, мистера Гудвина, гнидой. Если хотите, он принесет извинения.
– Разумеется, нет. Они все равно будут неискренними.
– Полагаю, вы правы. Вы всегда разделяете мнение мистера Гудвина?
– Часто, но, Господь свидетель, не всегда.
– Мистер Гудвин сказал доктору Катлеру, что Вирджил Помпа не убивал моего мужа, что он не виновен. Вы тоже так считаете?
– Да.
– Почему?
– Мне кажется, вы решили пойти длинным обходным путем, – промолвил босс, внимательно посмотрев на миссис Уиттен. – Время уже за полночь, вам нужны тишина и покой. Кроме того, мне надо о многом вас расспросить. Я имею в виду – всех вас. Вам же сейчас больше всего хочется узнать, намерен ли я поставить в известность полицию о нападении на вас. А если нет, то что я собираюсь делать. Я прав?
– Речь идет не просто о ваших намерениях, – менторским тоном начал Дэниел. – С тем же успехом мы могли бы спросить, по какому праву вы…
– Дэн, я тебе что сказала? – оборвала его теща.
– Молчи, приятель, – прорычал Мортимер. – Мы здесь так, для виду.
– Господь свидетель, – промолвила миссис Уиттен, – я встала с постели, оделась и приехала сюда не для пустых препирательств. Мои дети, совсем как их отец, обожают спорить. Я не такая. Теперь о нападении на меня. Глупо было брать с доктора обещание сохранить случившееся в тайне, но мне претила сама мысль о новых объяснениях с полицейскими. – Она глубоко вздохнула. – Разумеется, в конечном счете я бы предпочла полицейских, но откуда мне было знать, что я окажусь в подобной ситуации? Судите сами: ко мне является приличный молодой человек и говорит, что его прислала мисс Элвинг. При этом он заявляет, что сам не в курсе, зачем ей это понадобилось, но об этом знаете вы. Что ей нужно? Денег? Я ей ничем не обязана и ничего не должна. Затем ваш помощник сообщает моему врачу, что Вирджил Помпа не виновен. Спрашивается, зачем? Не спорю, быть может, этот молодой человек способен доказать, что Вирджил Помпа чист. Так пусть и доказывает, но только полицейскому инспектору, а не моему доктору. Одним словом, я решила, что вы могли бы мне кое-что прояснить.
– Мы все с ней согласны, – тихо произнес Джером.
– Ясно. – Поджав губы, Вульф обвел присутствующих взглядом, который вновь остановился на миссис Уиттен. – Я могу прояснить три вещи. Первая касается мисс Элвинг. Это дело строго конфиденциальное, и говорить о нем нужно с глазу на глаз, так что с ним придется подождать. Вторая относится к невиновности мистера Помпы. Я не стану понапрасну тратить время на изложение причин, в силу которых считаю его невиновным, поскольку они не убедят ни полицию, ни вас. И наконец, третья – это нападение на вас. О нем мы можем с вами поговорить и кое-что уточнить.
– Я не сообщила доктору Катлеру об одной детали, – заметила миссис Уиттен. – У меня пропала сумочка. Я это обнаружила только после ухода доктора. Наверное, ее украл напавший на меня преступник.
– Боже Всемогущий, – вытаращился на нее Вульф, – все и так плохо, а вашими стараниями будет еще хуже. Вы уже допустили серьезный промах, заявив, что не знаете, кто на вас напал, мужчина или женщина, а сейчас и вовсе сущую чепуху городите. Мелкий воришка разгуливает с ножом и пускает его в ход, чтобы похитить сумочку? – Босс презрительно фыркнул.
