В конце концов, размышлял Рон, мужчина и живет только ради того, чтобы хорошо воспитать дочку в надежде, когда придет срок, передать ее руку и сердце достойному и надежному супругу, который станет заботиться о ней не хуже, чем это делал родной отец. А не какому-то сильно пьющему и покуривавшему травку, замызганному волосатику, безработному бездельнику, мать его в рыло…
– Что? – спросил Макс.
Рон, словно проснувшись, вернулся к реальности:
– Я разве открывал рот?
– Просто бормотал про себя, – сказал Макс. – Тебя явно что-то грызет, приятель. Ты обдумываешь какие-то свои проблемы, и очень серьезно.
– Быть может, так оно и есть, сынок, – кивнул Рон.
«Я, быть может, обдумываю план убийства», – мелькнула у него мысль, хотя он заранее знал, что никогда не пойдет на это. Он слегка прибавил скорость, чтобы держать установленную инструкцией дистанцию между фургоном и мотоциклистами. А он ведь чуть не вцепился этой молодой свинье в глотку, когда парень заявил: «Мы с Джуди подумываем о том, чтобы пожить вместе. Типа посмотреть, как оно получится, сечешь?» И это было сказано таким небрежным тоном, будто он приглашал дочь на детский утренник. Ему было двадцать два – на пять лет больше, чем Джуди. Слава богу, она еще не достигла совершеннолетия и не могла просто так ослушаться отца. Дружок по имени Лу сидел тогда у них в гостиной и, если честно, немного нервничал. На нем была типично неряшливая рубаха, дешевые джинсы с таким странным кожаным ремнем, украшенным тяжелой бляхой, что это напоминало орудие средневековых пыток, и в сандалиях без носков, в которых виднелись его вонючие, сто лет не мытые ступни. Рон спросил, чем молодой человек зарабатывает на жизнь, и нахал ответил, что он свободный поэт, в данный момент безработный. Тут-то Рону и показалось, что юнец к тому же под кайфом.
После намека на совместную жизнь Рон вышвырнул ухажера из своего дома, и с тех пор ссоры с дочкой не прекращались. Для начала он объяснил Джуди, что она не должна ни с кем жить, а призвана беречь себя для будущего супруга. Она расхохоталась ему в лицо. По ее словам, они уже успели переспать несколько раз. Провели вместе добрый десяток ночей, когда она якобы оставалась у подруги в Финчли. «В таком случае дождешься, – сказал Рон, – что твой возлюбленный скоро тебя обрюхатит». «Нет, – с улыбкой заявила она: – не держи меня за дуру». Она, оказывается, начала принимать противозачаточные таблетки с шестнадцати лет, когда мама по секрету сводила ее в женскую консультацию к специалисту по семейному планированию. Услышав это, Рон едва сдержался, чтобы не врезать своей жене впервые за двадцать лет жизни в счастливом браке.
У Рона нашелся приятель в полиции, и он попросил того навести справки о некоем Луисе Терли, двадцати двух лет, безработном, проживавшем на Бэрракс-роуд в Харрингее. Проверка выявила два привода в полицию. Впервые его арестовали, обнаружив в кармане марихуану, на фестивале популярной музыки в Рединге. Во второй раз он попался на краже продуктов из универсама «Теско» в Мазуэлл-Хилл. Подобная информация, по мнению Рона, должна была положить всему конец. Она действительно произвела впечатление на его жену, но Джуди лишь отмахнулась, сказав, что ей давно все известно об этих случаях. Травка для личного потребления, как она полагала, вообще не могла считаться преступлением, а что касается мнимой кражи, то Лу с приятелями попросту уселись в супермаркете на пол и принялись поедать пирожки со свининой, пока полиция их не повязала. Они сделали это в знак протеста, потому что прониклись идеей бесплатной раздачи пищи для всех. А еще они были голодными и без гроша за душой. Она считала их поведение вполне разумным и оправданным.
Отчаявшись убедить ее в своей правоте, Рон в результате запретил ей по вечерам уходить из дома. Она восприняла запрет совершенно спокойно. Она подчинится ему, так и быть, но вот только пройдет четыре месяца, ей исполнится восемнадцать, и тогда уже никто не помешает Джуди переселиться в студию, которую Лу делил с тремя приятелями и еще какой-то сомнительного вида девицей.
Рон понял, что терпит сокрушительное поражение. Эта проблема стала для него предметом настоящей одержимости вот уже на восемь дней подряд, а он никак не находил способа спасти свою дочь от жизни в нищете – а именно это ей, вне всякого сомнения, и грозило. Рону встречались подобные семейки. Юная девушка выходила замуж за проходимца. Ей приходилось работать, пока он торчал дома и смотрел по телевизору скачки. Время от времени муженек сам добывал себе немного денег кражами, чтобы хватало на выпивку и курево. Она рожала нескольких деток, а его брали с поличным и сажали за решетку на долгий срок. И внезапно оказывалось, что бедная девочка должна одна тянуть семью на скудное пособие без всякой помощи от мужа.
Рон готов был жизнью пожертвовать ради Джуди. Он уже отдал ей почти восемнадцать лет, и чем собиралась ответить на заботу дочь? Растоптать все, во что верил отец, и плюнуть ему в лицо. Он бы и заплакал, но давно забыл, как это делается.
Подобные мысли не шли из головы, и он все еще предавался грустным размышлениям в 10.16 утра в тот день, а потому не успел заметить засаду раньше. Впрочем, его рассеянное внимание едва ли повлияло на все, что произошло в течение нескольких следующих секунд.
Он свернул под арку железнодорожного моста, откуда начиналась длинная извилистая дорога с протекавшей слева рекой и с обширным двором склада металлолома, протянувшимся по правую руку. День стоял теплый и ясный, а потому сразу за поворотом Рон без труда разглядел огромный грузовик для перевозки легковых автомобилей, заполненный кузовами разбитых или очень старых машин, который неуклюже пытался задним ходом въехать в ворота складского двора.
Поначалу показалось, что грузовик успеет освободить путь, прежде чем конвой приблизится к нему. Но водитель явно избрал неверный угол для маневра, а потому снова подал вперед, напрочь заблокировав дорогу.
Двое ехавших впереди мотоциклистов затормозили и остановились. Рону тоже пришлось встать между ними. Один из полицейских поставил свой мотоцикл на подножку, а сам подбежал к кабине грузовика, громко крича на шофера. Двигатель грузовика оглушительно ревел, из выхлопной трубы поднимались столбы черного дыма, окутывая округу подобно облаку.
– Доложи о незапланированной остановке, – сказал Рон. – Давай действовать, как в книжке прописано.
Макс взялся за микрофон рации.
– Мобильная группа вызывает контролера операции «Авдий».
Рон внимательнее присмотрелся к грузовику. Он перевозил довольно-таки странный набор бывших транспортных средств. Среди них был древний зеленый микроавтобус с надписью по борту «Мясная лавка семьи Купер», смятый в лепешку «Форд Англия» без колес, два «Фольксвагена»-«жука», установленные один поверх другого, крупный белый «Форд» австралийской сборки с полосой вдоль кузова и вполне новый с виду «Триумф». Все это нагромождение выглядело до странности шатким, особенно два «жука» в ржавых объятиях друг друга, действительно напоминавшие сцепившихся в случке насекомых. Рон снова бросил взгляд на кабину. Мотоциклист энергичными жестами приказывал шоферу немедленно освободить дорогу.
Макс повторил:
– Мобильная группа вызывает контролера операции «Авдий». Ответьте, пожалуйста.
«Мы, должно быть, находимся в глубокой впадине у самой реки, – размышлял Рон, – потому и сигнал слабый». Он еще раз присмотрелся к машинам на грузовике и внезапно заметил, что они даже не привязаны. Перевозить их так было бы крайне опасно. Откуда мог приехать автоперевозчик со столь ненадежно установленным грузом?
И тут Рон все понял.
– Подавай сигнал тревоги! – закричал он.
– Зачем? – недоуменно уставился на него Макс.
Что-то с грохотом упало на крышу их фургона. Водитель грузовика выпрыгнул из кабины и набросился на мотоциклиста. Несколько мужчин в масках из чулок спрыгнули с забора склада металлолома. Рон бросил взгляд в боковое зеркало и успел заметить, как двоих сопровождавших сзади вышибли из сидений их мотоциклов.
