Ознакомительная версия.
Вульф с сожалением наклонил голову.
– Ваша реакция естественна. Но я уже покончил с вами, сэр. Я опрокинул вас. Ваша самая большая ошибка – тот выстрел в меня, как раз когда я полностью устранился от дела. Поглядите. – Он сунул руку в карман, выудил оттуда рукопись и развернул ее. – Вот куда попала ваша пуля, прежде чем поразить меня. В мою речь. Мистер Толмен, в вашем штате в состав суда, разбирающего убийство, могут входить женщины?
– Нет. Только мужчины.
– В самом деле? – Вульф направил свой взгляд на миссис Ласцио. Он не смотрел на нее с тех пор, как занялся Лиггетом. – Вам повезло, мадам. Трудно будет склонить двенадцать мужчин к смертному приговору для вас. – Он снова обратился к Толмену: – Готовы ли вы обвинить Лиггета в убийстве Ласцио?
– Да. – Голос Толмена прозвучал твердо.
– Итак, сэр? Вы же ничуть не колебались с Береном.
Толмен встал. Ему пришлось сделать только четыре шага. Он положил руку на плечо Лиггета и громко сказал:
– Вы арестованы, Рэймонд Лиггет. Формальное обвинение в убийстве будет готово завтра утром. – Он повернулся и резко сказал Моултону: – Шериф перед входом. Скажи ему, чтобы вошел.
Лиггет чуть не свернул шею, пытаясь взглянуть в глаза Толмену:
– Это сокрушит вас, молодой человек.
Вульф жестом остановил Моултона и воззвал к Толмену:
– Пусть шериф немного подождет. Не возражаете? Мне он не нравится. – Он снова посмотрел на миссис Ласцио. – Кроме того, мадам, нужно еще решить с вами. Что касается Лиггета, то… вы понимаете. – Он махнул рукой в сторону Толмена, державшего Лиггета за плечо. – Теперь о вас. Вы еще не арестованы. Вам есть что сказать?
Роковая женщина имела бледный вид. Полагаю, она была достаточно изощрена в наложении грима, так что в обычное время только специалист мог бы определить, сколько краски на ее лице, но грим этот явно не был рассчитан на такие потрясения. Все лицо ее пошло пятнами. Искусанная нижняя губа отличалась по цвету от верхней. Миссис Ласцио сгорбилась. Тонким голосом, совсем не похожим на ее обычный грудной тембр, она сказала:
– Нет… только… только это ложь. Ложь!
– Вы имеете в виду, ложь то, что я говорил о Лиггете? И что говорил Сол Пензер? Предупреждаю, мадам, то, что доказано, не ложь. Вы говорите – ложь? Что именно?
– Это все ложь… обо мне.
– А о Лиггете?
– Я… я не знаю.
– В самом деле? О вас? Вы ведь включили радио, не так ли?
Она молча кивнула.
– Не так ли?! – Вульф говорил резко.
– Да.
– А также, случайно или намеренно, задержали Вукчича и танцевали с ним, пока убивали вашего мужа?
– Да.
– А также отсутствовали целый час во вторник после ужина?
– Да.
– А также, раз уж ваш муж мертв, вышли бы замуж за Лиггета, если бы не та досадная случайность, что он тоже скоро умрет?
– Я… – Ее губы задрожали. – Нет! Вы не можете так говорить… нет!
– Прошу вас, миссис Ласцио! Поберегите нервы. Они вам понадобятся. – Голос Вульфа внезапно стал мягким. – У меня нет желания задеть вас. Я прекрасно знаю, что в отношении вас факты допускают два совершенно различных толкования. Одно примерно следующее: вас с мистером Лиггетом тянуло друг к другу. По крайней мере, его тянуло к вам, а вас – к его богатству и положению в обществе. Но ваш муж был из тех, кто цепко держится за свою собственность, и это стало препятствием. Наконец наступило время, когда тяга стала так сильна, а сопротивление настолько упорно, что вы с Лиггетом решились на отчаянный шаг. Оказалось, что встреча пятнадцати кулинаров предоставляет прекрасную возможность для устранения вашего мужа, поскольку там будут трое из тех, кто ненавидит его, – достаточно козлов отпущения. Итак, Лиггет прилетел в Чарлстон, приехал сюда на машине и где-то встретился с вами, как было заранее условлено, во вторник в половине десятого вечера. Только тогда все приготовления были разработаны в деталях, так как Лиггет не мог знать о пари между Серваном и Кейтом и о дегустации весеннего соуса, придуманной, чтобы разрешить спор. Лиггет засел в кустах. Вы вернулись в гостиную, в нужное время включили радио и задержали Вукчича, танцуя с ним, чтобы дать Лиггету возможность войти в столовую и убить вашего мужа. Черт побери, мадам, перестаньте так смотреть на меня! Как я сказал, это одно истолкование ваших действий.
– Но это не так. Это ложь! Я не…
– Позвольте. Не отрицайте слишком много. Допускаю, что в этом есть элемент неправды, так как возможно и другое истолкование. Но примите во внимание. – Вульф нацелил на нее палец. – Доказано, что Лиггет приехал сюда и кто-то рассказал ему о дегустации соуса, что он точно знал момент, когда может, особенно не рискуя, войти в столовую, и был уверен, что Вукчич не войдет и не помешает ему. В противном случае его действия бессмысленны. Поэтому я говорю: не отрицайте слишком много. Если вы попытаетесь настаивать, что не встречались с Лиггетом, что ни о чем не сговаривались с ним, что лишь по случайному совпадению включили радио и удерживали Вукчича в роковые мгновения, тогда я опасаюсь за вас. Даже двенадцать присяжных-мужчин, глядя на вас, вряд ли сумеют это проглотить. Я уверен, что вы, грубо говоря, будете осуждены за убийство. Но я не сказал, что вы убийца. – Тон Вульфа стал почти нежным. – С тех пор как убийство было совершено, вы пытались, по крайней мере молчанием, защитить Лиггета, но сердце женщины… – Он пожал плечами. – Ни одно жюри присяжных не осудит вас за это. И ни одно жюри не осудит вас вообще, вы будете совершенно вне опасности, если удастся доказать, что уговор, который вы заключили с Лиггетом, когда встретились с ним во вторник вечером, был с вашей стороны вполне невинным. Примем это как гипотезу. Предположим, вы считали, что Лиггет затевает не более чем обычную шутку. Для шутки требуется, чтобы он мог провести несколько минут наедине с Ласцио до того, как войдет Вукчич. Это, разумеется, все объяснит: и то, что вы включили радио, и то, что задержали Вукчича, – все объяснит, не делая вас виновной. Поймите, миссис Ласцио, я предлагаю вам не путь отступления. Я только говорю, что, не имея возможности отрицать случившееся, вы способны дать всему объяснение, которое вас спасет. Все попытки спасти Лиггета будут чистым донкихотством. Вы не сможете этого сделать. А раз существует такое объяснение, я не советовал бы с ним тянуть… пока не стало слишком поздно.
Для Лиггета это оказалось слишком. Медленно, словно его шею зажали огромными клещами, он поворачивал голову, пока не оказался лицом к лицу с Диной Ласцио. Она не смотрела на него. Снова закусив губу, она зачарованно глядела на Вульфа. Это длилось целых полминуты, а потом, слава богу, она улыбнулась. Улыбка вышла жалкой, а затем я увидел, что ее взгляд переместился на Лиггета. Стало быть, улыбка должна была изображать вежливое извинение.
Тихим голосом, но без всякой дрожи она проговорила:
– Прости меня, Рэй. О, прости меня, но…
Она колебалась. Лиггет не отрывал от нее глаз.
Она перевела взгляд на Вульфа и твердо сказала:
– Вы правы. Конечно, вы правы, и я ничего не могу сделать. Когда я встретилась с ним в тот день после ужина, как мы договорились…
– Дина! Дина, ради бога…
Толмен, голубоглазый атлет, рывком усадил Лиггета обратно. Роковая женщина продолжала:
– Он сказал мне, что́ собирается делать, я поверила ему, я думала, это шутка. Потом он утверждал, что Филип напал на него, пытался ударить…
– Вы знаете, что́ делаете, мадам, – резко произнес Вульф. – Вы помогаете послать человека на смерть!
– Я знаю. Я ничем не могу помочь! Вправе ли я и дальше лгать ради него? Он убил моего мужа. Когда мы встретились и он сказал мне, что́ задумал…
– Вы, проклятый ублюдок! – взорвался Лиггет.
Он вырвался из рук Толмена, перескочил через вытянутые ноги Мондора и опрокинул на пол Блана вместе со стулом, пытаясь добраться до Вульфа. Я устремился вперед, но Берен уже держал его обеими руками. Лиггет извивался и вопил как безумный.
Дина Ласцио, конечно, не стала говорить в таком шуме. Она потерянно смотрела по сторонам своими сонными глазами.
– Она теперь уцепится за это, – убежденно сказал Жером Берен. – Сделает все, что позволит ей избежать наказания.
Наш поезд плыл, как чайка, через Нью-Джерси солнечным утром в пятницу и находился уже западнее Филадельфии. Через шестьдесят минут мы будем проезжать туннель под Гудзоном. Я снова был прижат к стене спального пульмановского вагона, Констанца сидела на стуле, а Вульф и Берен занимали места у окна. Между ними стояло пиво. Вульф выглядел весьма неважно, так как, разумеется, не рискнул бы побриться в поезде, даже если бы на нем не было повязки. Но он знал, что через час поезд остановится, и на лице его розовела заря надежды.
– Вы так не думаете? – спросил Берен.
Вульф пожал плечами:
– Не знаю, да мне и все равно. Требовалось пригвоздить Лиггета, доказав его присутствие в Канауа-Спа во вторник вечером. Миссис Ласцио была единственным человеком, который мог нам в этом помочь. Как вы говорите, она, несомненно, виновна не меньше Лиггета, а может, и больше, в зависимости от того, как смотреть на вещи. Я даже думаю, что мистер Толмен попытается обвинить вдову в убийстве. Он арестовал ее вчера, как важную свидетельницу, и не выпустит до завершения дела Лиггета, а может привлечь и как пособницу.
Ознакомительная версия.
