– Иными словами, – вежливо поправил Рэндол, – все страшно расстроены, что я при всем желании не мог его совершить.
Миссис Рамболд окончательно растерялась и не знала, что ответить на такое заявление. Супруг пришел ей на помощь:
– Судя по вашим же замечаниям, не следует обижаться на родственников за то, что они строят предположения относительно вашей непричастности к преступлению.
– Я и не обижаюсь! – с присущей ему любезностью подхватил Рэндол. – Расцениваю их отношение как награду. – В этот момент он обнаружил пылинку на рукаве и осторожно смахнул ее перчаткой, что держал в руке. – Кстати, к разговору о родственниках. Совсем вылетело из головы. Надо непременно поздравить нашу умницу тетушку Зои с блестящим выступлением, которым она осчастливила мир, прибегнув к помощи прессы. Нужно немедленно наведаться в «Тополя».
Рамболд не мог сдержать улыбку, но вслух с упреком сказал:
– А стоит ли?
– Никогда не упускаю случая оказать любезность, – признался Рэндол.
Миссис Рамболд, наблюдая, как Рэндол вальяжной походкой идет к машине, предупредила мужа, что в общении с этим человеком нужно соблюдать осторожность.
– Странный юноша, – заметил Рамболд, глядя Рэндолу вслед. – Не пойму, что он собой представляет на самом деле. То ли все время рисуется и хочет убедить окружающих в своих пороках, то ли действительно в нем живет неистовая злоба.
У родственников Рэндола сомнений по этому поводу не возникало. Его приезд в «Тополя» вызвал энтузиазм лишь у одного члена семейства, которым, как ни странно, оказалась Стелла. Увидев из окна библиотеки выходящего из машины кузена, она радостно воскликнула:
– Вот хорошо! Рэндол приехал!
Возглас дочери грубейшим образом прервал в самом интересном месте прочувствованную лекцию миссис Мэтьюс на тему смерти и хрупкости человеческой жизни. Зои делилась мыслями, которые посетили ее во время отпевания, и в ответ на выходку Стеллы лишь горестно вздохнула и посетовала, что собственная дочь проявляет так мало интереса к серьезным вещам. И это печально вдвойне. Мисс Мэтьюс, сморкаясь в мокрый носовой платок, заметила, что ничего иного не следовало и ожидать. И в любом случае пусть Зои объяснит, какое она имеет отношение к смерти несчастного Грегори. Гай с изумлением уставился на сестру.
– Что же тут хорошего?! – возмутился он. – Совсем спятила?
– И не думала, – огрызнулась Стелла. – Уж лучше терпеть язвительность Рэндола, чем задыхаться в атмосфере фальшивых эмоций! По крайней мере он ведет себя как нормальный человек и не притворяется. А ты с мамой и тетей Харриет похожи на персонажей из русской пьесы!
– Полагаю, Стелла, ты сильно переутомилась и перенервничала, – дрожащим от гнева голосом заметила миссис Мэтьюс. – Только это может служить тебе извинением. Ты несказанно меня огорчаешь.
Рэндол появился в библиотеке в начале тетушкиной речи и застыл на пороге, устремив на Зои полный тревоги взгляд.
– Нет-нет, глазам не верю! – произнес он ласково нараспев. – Вы, вероятно, на мгновение утратили способность самовыражения, но не сомневаюсь, дражайшая тетушка, скоро отыщутся нужные слова. Дайте срок! Ведь не было случая, чтобы вы потерпели фиаско и не подыскали правильных слов для любой ситуации.
Стелла, кусая губы, торопливо отвернулась к окну. И даже мисс Мэтьюс прекратила шмыгать носом и изобразила подобие кислой улыбки. Миссис Мэтьюс тут же принялась увещевать племянника, напоминая, что он находится в доме, где воцарилась скорбь.
– Милая тетушка! Разве вы не прочтете нам утешительную проповедь, наполненную возвышенными мыслями, которая поможет нам перенести тяготы этого печального дня?
– Неужели, Рэндол, для тебя нет ничего святого?! – трагическим голосом воскликнула миссис Мэтьюс.
– Разумеется, есть. Мой внешний вид. О, это святое! Своим вопросом вы меня шокировали. Ведь вы давно поняли, что совершенство, коим я, несомненно, являюсь, не могло быть достигнуто без торжественной молитвы.
Стелла раскрыла рот от изумления.
– Ох, Рэндол! – выдохнула она сдавленным голосом.
– Вот придурок! – возмутился Гай.
– Ты ко мне несправедлив, малютка-кузен. Милая тетушка Зои, ради бога, не гневайтесь! Я специально приехал, чтобы выразить восхищение по поводу вашего обращения к общественности. С ним может соперничать лишь заявление обворожительной синеглазой Розы Дэвентри. – Насмешливый взгляд Рэндола задержался на мисс Мэтьюс. – Тетушка Харриет, предупреждаю, сегодня я намерен остаться на чай. Знаю, что торта на всех не хватит, но полагаю, в такой день ни вы, ни тетушка Зои не способны вкушать пищу. Сейчас я поднимусь наверх вымыть руки, и у вас будет достаточно времени, чтобы подготовить сокрушительную ответную речь. – С этими словами Рэндол открыл дверь и, одарив ободряющей улыбкой обеих тетушек, покинул библиотеку.
После его ухода в комнате повисла тягостная атмосфера враждебности. Тетушки принялись в унисон клеймить манеры племянника, его моральный облик и полное отсутствие каких-либо чувств. Гай заявил, что ненавидит кривляния кузена, а Стелла, нахмурившись, вперила взгляд в закрытую дверь. Заметив это, Гай поинтересовался:
– Признавайся, что тебя гложет, сестричка? Я-то думал, ты обрадовалась этому лучу света.
– Ничего не имею против Рэндола, – раздраженно заметила Стелла. – И даже благодарна ему, что внес некоторое разнообразие. Только чего вдруг ему понадобилось мыть руки?
– Куда ты клонишь, черт возьми? – удивился Гай.
Глянув мельком на брата, Стелла отрывисто бросила:
– Да никуда! – И торопливо покинув библиотеку, побежала вверх по лестнице.
Она еще не успела добраться до лестничной площадки, а Рэндол уже спускался вниз. Стелла остановилась и, держась рукой за перила, смотрела на кузена.
Рэндол с улыбкой пробежал мимо, небрежно погладив ее пальцем по щеке.
– Подозрительная малышка! – нежно проворковал он. – Хочешь знать, моя прелесть, чем я занимался наверху, так?
– Хочу, – с расстановкой произнесла Стелла.
– Просто мыл руки, только и всего!
Час спустя Рэндол звонил из своей квартиры суперинтенданту Ханнасайду.
– О, это вы, суперинтендант! Простите за беспокойство. Должен вам кое-что сообщить. Рад, что застал вас на месте.
– В чем дело? – поинтересовался заинтригованный таким вступлением Ханнасайд.
– Детектив, что шел за мной следом, – грустно начал Рэндол. – Передайте ему, чтобы впредь не надевал коричневые ботинки и синий костюм. Надеюсь, вас это не затруднит?
– Ну, будь я проклят! – воскликнул сержант Хемингуэй.
– Да уж, – хмыкнул Ханнасайд, взял в руки газету и в очередной раз прочел напечатанный на первой странице некролог.
«ХАЙД. 22 мая 1935 года в частной лечебнице на пятидесятом году жизни скоропостижно скончался ДЖОН ХАЙД, проживавший по адресу Гэдсби-роу, 17. Просьба цветов не приносить».
Сержант в задумчивости почесал нос.
– А ведь не исключено, шеф, что это правда. Как там сказано? Скоропостижно? Вот и разгадка. Пока я гонялся за Хайдом по всей округе, бедолага лежал в больнице с приступом аппендицита. Ничего удивительного, что мы никак не могли его отыскать! Ну и ну! И какие наши дальнейшие шаги?
– Иди в редакцию газеты и выясни, кто прислал объявление, – с нескрываемым раздражением распорядился Ханнасайд. – И постарайся не давать воли своей дьявольской фантазии!
– Да, я предвидел, что это дело вымотает нам все нервы, – печально покачал головой сержант и, не дав начальнику опомниться, вышел из кабинета.
После недолгого отсутствия он вернулся с докладом:
– Ну а сейчас хочу вас удивить, шеф. Некролог прислал сэр Монтегю Хайд, генерал. Грейли-Корт, Хартфордшир.
– Как-как? – изумился Ханнасайд.
– Мы и представить не могли, что у него такие именитые родственники, верно? – приободрил шефа сержант.
– Кто такой генерал Монтегю Хайд? – требовательным тоном спросил Ханнасайд.
Сержант глянул на зажатый в руке клочок бумаги.
– Родился в 1871 году, старший сын сэра Монтегю Хайда, пятый баронет, обучался в Итоне и Сэнд…
– Мне плевать, где он обучался. Англо-бурскую и Первую мировую войны, а также награды, если таковые имеются, можешь тоже не упоминать! – рассердился Ханнасайд. – Членом каких клубов он является, по какому адресу проживает?
– Грин-стрит, Мейфэр, – отрапортовал Хемингуэй. – Клубы «Будлз» и «Кэвелри».
Ханнасайд посмотрел на часы.
– Если генерал в городе, можно сейчас застать его дома. – Он встал с места и взял шляпу и экземпляр газеты.
Сэр Монтегю действительно находился в городе, но суровый дворецкий, смотревший на суперинтенданта сверху вниз, ледяным тоном сообщил, что генерал еще не закончил завтрак. Ханнасайд выразил желание подождать и передал свою визитную карточку. Через некоторое время его проводили в комнату, находившуюся в задней части дома, при этом дворецкий сообщил, что сэр Монтегю может уделить посетителю лишь несколько минут.
