– Милая кузина, до официального утверждения завещания я не являюсь владельцем наследства. Но как только его утвердят, я отдам все деньги первой попавшейся на глаза благотворительной организации.
Слова Рэндола поразили Стеллу, и она на время утратила дар речи и только во все глаза смотрела на кузена.
– Чушь! Не верю! – воскликнула она наконец.
– Я на это и не рассчитывал, моя радость, – рассмеялся Рэндол.
– Но зачем? – недоумевала Стелла. – Какой в этом смысл?
– Ну, у меня достаточно средств на мои, так сказать, скромные нужды, – пожал плечами Рэндол.
– Либо ты окончательно спятил, либо снова плетешь какие-то интриги, – уверенно заявила она. – Где это слыхано, чтобы отдать на благотворительные цели все состояние?
– Вот и я вижу в этом поступке ласкающую душу оригинальность, – согласился Рэндол. – Налить еще хереса?
– Нет, спасибо, – покачала головой Стелла. – Даже ты не способен на подобное безумство ради красивого жеста. Или хочешь заткнуть рты тем, кто подозревает тебя в убийстве дяди по причине финансовых трудностей?
– А разве среди посторонних людей ходят и такие слухи? – удивился Рэндол. – Я-то думал, эта версия не выходит за рамки узкого круга любящей семьи. Кроме того, я не испытываю финансовых затруднений.
– Подозреваю, тебе известно о дядиной смерти больше, чем нам. – Стелла устремила на кузена внимательный взгляд.
– Если сим двусмысленным замечанием ты намекаешь на мою причастность к убийству дяди, то позволь напомнить, моя прелесть, что мы виделись с ним в последний раз в воскресенье 12 мая.
– Знаю. И ничего такого я не имела в виду. И вообще не представляю, каким образом ты мог совершить подобное преступление. А что думает суперинтендант?
– Он, как и ты, мое сокровище, не представляет, каким боком я мог стать убийцей. Боюсь, его это сильно огорчает.
– Рэндол, а найдут ли вообще дядиного убийцу?
– А почему ты меня об этом спрашиваешь? – ответил вопросом на вопрос Рэндол.
– Потому что тебе определенно что-то известно. И не отпирайся. Дядю ты убить никак не мог, но уверена, ты скрываешь какие-то важные факты или улики. В общем, то, что не должно попасть в чужие руки. Я помню, как ты выходил из дядиной комнаты в тот день. Наверняка что-то искал.
– Искал, – с невозмутимым видом признался Рэндол. – Но не нашел.
– И что же это?
– Не знаю.
– Не знаешь? – не поверила Стелла.
– Пока не знаю. Я искал предмет, в котором мог содержаться яд. Должен признаться, надежда его найти была ничтожной.
– Я тебе не верю, – заявила Стелла.
– Ты не оригинальна, – равнодушно заметил Рэндол. – Может, для разнообразия поговорим на другую тему? Бесконечные дискуссии и пустые домыслы по поводу дядюшкиной смерти начинают утомлять.
– Мистер Рамболд считает, что дело рассыплется за отсутствием улик.
– Возможно, он прав. Мистер Рамболд по-прежнему утешает убитых горем тетушек в самые тягостные моменты?
– Он каким-то образом умудряется их утихомирить, – улыбнулась Стелла. – И не надо над ним насмехаться, Рэндол. Ведь мистер Рамболд всегда вел себя по отношению к нашей семье в высшей степени порядочно.
– Я отношусь к нему с глубоким уважением, – заверил Рэндол.
– Раз ты так говоришь, значит, на самом деле все наоборот.
– Разумеется, ты думаешь, я не способен испытывать к людям подобные чувства, – устало кивнул Рэндол.
– Когда ты говоришь о человеке что-то хорошее, всегда получается наоборот.
– Ну, это распространяется только на любимых родственников или других лиц с ущербным интеллектом, – возразил Рэндол. – А острый ум я всегда ценю очень высоко.
– Вот спасибо! – обиделась Стелла. – Значит, и меня ты причисляешь к разряду кретинов?
– Ну, не совсем так, – утешил Рэндол. – Несколько раз я замечал, как ты сначала думаешь, а уж потом высказываешь свою мысль. Иногда даже демонстрируешь определенный уровень сообразительности. Должен признаться, в подростковом возрасте я вообще считал тебя безнадежной, но с тех пор, мое сокровище, ситуация заметно улучшилась.
– Рада слышать, – усмехнулась Стелла. – Разумеется, ты проявлял огромный интерес к моему развитию. Жаль, я раньше этого не знала. Вероятно, частые визиты в «Тополя» весь прошлый год также объясняются желанием встретиться со мной.
– Надеюсь, ты не заподозрила меня в желании как можно чаще видеться с твоей милой матушкой?
Стелла, растерянно моргая, смотрела на кузена:
– Ты приезжал к дяде!
– О господи! – вздохнул Рэндол, беря ее под руку и провожая к двери. – Сегодня, мое счастье, твой интеллект явно не в лучшей форме. Идем обедать.
По дороге в Гринли-Хит Стелла размышляла над загадочными словами Рэндола, которые повергли девушку в изумление и одновременно вызвали подозрения. В конце концов она решила держаться с кузеном настороже и не откровенничать. Рэндол не стал настаивать на продолжении разговора и отвел Стеллу в столовую, где угостил лангустом и великолепным шабли. Со дня дядиной смерти Стелла питалась только в «Тополях» и после скудного рациона, утвержденного тетушкой Харриет, с удовольствием пообедала, забыв на время об обрушившихся на семью несчастьях. Подали кофе, и слова Рэндола снова всплыли в памяти. Лицо омрачило облачко грусти, и Стелла с тяжким вздохом посетовала, как страшно иметь убийцу среди членов семьи. Будто над домом сгустились черные тучи.
– Все друг друга подозревают, – жаловалась она. – Да, дядя был очень жесток в обращении с людьми, да только после его смерти лучше не стало. Взять, к примеру, хоть меня. Дядя постарался, чтобы брак с Дериком стал невозможным при его жизни, и это было ужасно. Но вот он умер, и я могла бы выйти замуж за Дерика, но все снова пошло наперекосяк.
– Давай обойдемся без тошнотворной жалости к собственной персоне, – миролюбиво предложил Рэндол. – За обедом ты показала себя приятной собеседницей и выбросила из головы бывшего ухажера. Твое сердце не разбито, так что не надо вынуждать меня произносить утешительные речи. В этом вопросе я нисколько тебе не сочувствую.
– Я ела твои хлеб-соль, а потому не могу высказать все, что хотелось бы, – с достоинством заявила Стелла.
– Не сдерживай идущие от души порывы, моя радость. Я съел достаточно хлеба-соли в «Тополях» – остальные яства были представлены в гораздо более скудном количестве, – однако сей факт не лишил меня способности высказывать свое мнение.
Стелла наблюдала, как кузен заваривает кофе.
– Если хочешь знать, я и не думала себя жалеть. И все-таки тяжело, когда человек, на которого полностью полагаешься, вдруг оказывается колоссом на глиняных ногах.
Рэндол убрал спиртовку из-под кофеварки и задумчиво взглянул на Стеллу.
– Неужели ты и правда верила, что эгоистичный влюбчивый доктор станет надежной опорой в минуту невзгоды? Ах, как же вы, девушки, доверчивы!
– Беда в том, что нам не к кому обратиться, – снова пожаловалась Стелла. – От дяди Генри толку мало, а Гай слишком молод. Да и вообще, он человек другого типа. Мистер Рамболд очень любезен, но он не член семьи, а Оуэн считает все происходящее неприличным и не желает, чтобы его впутывали.
– А Рэндол – затаившаяся в траве змея, готовая в любой момент ужалить, – в тон ей продолжил Рэндол, помешивая кофе.
– Так и есть. – Стелла в изумлении смотрела на кузена. – Но о тебе я как-то не подумала.
– И совершила очередную ошибку, моя радость. Как раз обо мне и следовало подумать в первую очередь. Ведь главой семьи теперь являюсь я.
– И что из этого следует?
– Очень многое, – улыбнулся Рэндол. – И как глава семьи предлагаю рассмотреть вопрос.
– Как мило с твоей стороны! Твое участие спасет нас всех. Если полиция надумает арестовать кого-нибудь из семьи, ты сыграешь роль доброй крестной из известной сказки и развеешь черные тучи над нашими головами.
– Если арестуют тетушку Гертруду, я этого делать не стану, а вот ты – другое дело. – Рэндол разлил кофе по чашкам и подал одну Стелле. – Для тебя я бы, возможно, и постарался.
– Признался бы в убийстве? – скептически усмехнулась Стелла.
– Как знать? Однако, моя прелесть, причин для тревоги нет. Выдавать себя за убийцу мне не придется и спасать членов семьи тоже. Дело останется нераскрытым.
– Я хочу, чтобы убийцу нашли! – воскликнула Стелла.
– Верю. А вот я не хочу.
Рэндол отказался развивать тему убийства, и Стелла около двух часов дня покинула квартиру кузена, ломая голову над его словами. Рассказывать родственникам о цели своей поездки в город она не стала. Мисс Мэтьюс, сгорая от любопытства, приступила к ней с расспросами, но Стелла, не моргнув глазом, солгала, будто обедала со школьной подругой. Харриет тут же заявила, что племянница могла бы воздержаться от развлечений в день похорон дяди.
Присутствие миссис Лэптон оживило ужин. Муж Гертруды задержался в городе, и она выразила желание приехать в «Тополя». Миссис Лэптон появилась без четверти восемь, одетая в черное платье из хрустящего шелка, и немедленно подвергла суровой критике все поданные к столу блюда. Справедливости ради следует отметить, что у нее имелись на то веские основания. Теперь, когда над головой мисс Мэтьюс больше не висел дамокловым мечом гнев брата, она развернула кампанию жесточайшей экономии.
