Жюстина направилась к кофейному автомату у подножия огромной лестницы, которая вела на верхние галереи. Сегодня утром она совсем не успела позавтракать. Кофе Жюстина выбрала черный, очень крепкий, без сахара. Тут же вынула пачку сигарет с ментолом. Курить на территории учебного заведения было, разумеется, запрещено, но не арестуют же ее за это!
Сделав большой глоток кофе, Жюстина принялась разглядывать украшающие двор каштаны и цветники с глициниями. Похоже, сегодня ее ожидал долгий день.
Комната Себастьяна Кордеро в общежитии была маленькой, но удобной и хорошо оборудованной: письменный стол, над ним на стене лампа, небольшой шкафчик, крохотный санузел в нише, где помещались душ и раковина. Для обитателей общежития были созданы приличные условия, тем более что снять комнату здесь обходилось не больше двух тысяч евро в год: за подобные деньги невозможно поселиться в таком городе, как Ницца. Обыскать такую маленькую комнату не заняло много времени. В шкафу обнаружилось много книг. В шифоньере – немало всякого шмотья: джинсы, поло, рубашки, две пары ботинок. Ни под кроватью, ни под матрасом ничего не было спрятано. В ящике под тетрадями и папками лежало несколько порножурналов.
«Вот что случается с этим зубрилками: им даже с девушкой некогда встречаться», – подумала Жюстина.
На стене над письменным столом было прикноплено несколько фотографий: на одной из них Кордеро во время занятий спортом, на другой он же в большой компании парней и девушек его возраста. Видимо, снимок сделан на пляже в Ницце: на заднем плане Жюстина узнала набережную Соединенных Штатов и камуфляжные фасады, построенные итальянцами во время Второй мировой войны, чтобы защитить город от американских бомбардировщиков. Последнее фото оказалось более интересным. На нем была девушка примерно восемнадцати лет, блондинка, хорошенькая и, похоже, своенравная. Жюстин Неродо сняла фотографию и спрятала ее во внутренний карман своей куртки. Кем бы ни была эта девушка – подружкой Себастьяна или знакомой, на которую он имел виды, – ее показания могли многое прояснить. Во всяком случае, одно то, что ее фото стояло на столе, за которым студент проводил половину своего времени, служило доказательством того, что она много для него значила.
На несколько мгновений Жюстина присела на кровать, над которой виднелась огромная афиша фильма «Криминальное чтиво»: Ума Турман, сладострастно вытянувшись, курила сигарету и читала роман.
Нужно постараться понять, кем являлся этот юноша. Было ли ему что скрывать? Не имелось ли какого-нибудь секрета за внешностью примерного ученика, постыдной тайны, какой-нибудь особенности? Почему кто-то захотел его устранить? Или это было сделано из мести? Он знал какие-то компрометирующие сведения или его случайно выбрали из всех учащихся?
Феноменология, подводить под понятие, эмпирический.
Черный стол был до отказа набит загадочными терминами, которым Жюстина с грехом пополам дала бы внятное определение.
Только что закончился курс философии. Во время десятичасового перерыва у лейтенанта появилось время побеседовать с главным преподавателем Себастьяна Кордеро господином Фрулани. Это был мужчина лет примерно пятидесяти, обаятельный и, без сомнения, сердцеед. Волосы цвета «соль с перцем», тонкое удлиненное лицо, лукаво поблескивающие глаза. Его изящество в одежде и поведении казалось англо-саксонским и чуть старомодным. Можно было без труда представить себе его читающим лекции в респектабельном британском университете.
– Как прошли занятия? – спросила Жюстина, представившись и в общих чертах сообщив, что она здесь по поводу недавней трагедии.
– Очень странно. Все знают, что Себастьян мертв, но что касается остального, ходит множество всяких слухов… Что при всех этих волнениях совершенно не удивительно.
– Вы хорошо знали Себастьяна Кордеро?
– Естественно, я был его преподавателем по философии в этом году. Более того, он был одним из лучших в классе.
– Как бы вы его описали?
– Он руководствовался заповедью древних: mens sana in corpore sano.
– В здоровом теле здоровый дух? – поспешила перевести Жюстина, узнавшая одно из редких латинских выражений, перевод которых задержался у нее в памяти.
– Верно. Умный и трудолюбивый мальчик, который также много занимался спортом. Кстати, ведь это после тренировки в спортивном зале его убили, не так ли?
Жюстина кивнула в знак согласия.
– Он был на редкость привлекательным и честным юношей. Ума не приложу, почему кто-то захотел совершить над ним что-то плохое.
– Подобные вещи часто говорят об умерших, но поверьте, всегда имеется куча причин убить кого-нибудь. Зачастую они совершенно ничтожны, но тем не менее… Вы не знаете, с кем он мог враждовать или быть в неприязненных отношениях?
– Мы в конкурсном классе, – снова заговорил Фрулани, – а значит, каждый является возможным конкурентом своего соседа. К концу года места станут дороже, и учащимся они достанутся далеко не в подарок.
– Понимаю. Но за пределами нормального соперничества существовал ли кто-нибудь, кто ненавидел Себастьяна?
– У него было много притягательных качеств, и многие ему завидовали. Вот один или двое юношей его действительно не любили.
– Это эвфемизм?
– Скорее да. Всегда бывают затруднения. Ничего серьезного, но молодежь все свое время проводит вместе, и кому-то случается кого-то невзлюбить…
– Не могли бы вы дать мне список класса, отметив тех, кто мог бы сообщить мне что-нибудь о Себастьяне?
– Да, разумеется.
– Нет ли у вас еще каких-нибудь сведений, которые могли бы мне помочь?
– Не думаю. Но должен сказать вам, что я все еще пребываю в состоянии шока. Впрочем, если мне что-нибудь придет в голову…
Жюстина согласно кивнула. Она уже собиралась прекратить разговор, когда последний вопрос сам собой выскочил у нее изо рта.
– Это, конечно, не имеет отношения к делу, но что означает фраза, вырезанная на входе, под солнечными часами?
– Nimium ne crede colori?
– Да.
– Это латинское изречение, цитата из Вергилия. В общем и целом оно означает: «Не доверяйте внешнему виду».
6Жюстина вышла из 208-й аудитории именно в то мгновение, когда оглушительно, будто пожарная сирена, зазвенел звонок, означавший конец десятичасовой перемены. Тотчас же лейтенант оказалась едва не сбита с ног толпой, которая, будто приливная волна, в полнейшей сумятице хлынула в галереи. Сперва Жюстина попробовала двигаться против течения, сжатая этой толпой молодежи, затем решила отступить и направиться к ближайшей лестнице, ведущей на нижний этаж. В течение нескольких секунд она разминулась с сотней человек и в итоге задумалась о том, что, даже если некоторым из этих парней и девушек уже по 19 или 20 лет, они все равно остаются детьми, еще ничего не понимающими в жизни.
Лейтенант Неродо проникла в преподавательскую и взглядом поискала Марка Монтейро, своего напарника. Но там была толпа, и она не смогла сразу его увидеть. Массена был большим лицеем, количество преподавателей – соответственным, поэтому никто особенно не обращал на нее внимания. Если бы присутствующие знали, что она из полиции, то наверняка оказали бы ей гораздо больше внимания, чем хотелось. В этом можно было не сомневаться: все долетавшие до лейтенанта Неродо обрывки разговоров и сбивчивые слова были только о недавней трагедии. Наконец Жюстина заметила Марка; он стоял спиною к ней возле кофемашины, перед которой уже выстроилась очередь.
– О, привет, хочешь кофе? – спросил он, поднимая свой пластиковый стаканчик, как будто собираясь произнести тост.
– Нет, я только что выпила порцию.
– Они все только об этом и говорят, – заметил Марк, будто прочитав мысли Жюстины.
– Знаю. Это внесло немного разнообразия в их будни.
– Не будь такой язвительной.
– Ну и на каком ты свете?
– Я расспросил целую кучу учеников из его класса. Ничего особенного это не дало – и уверен, что и не даст.
– Почему?
– Потому что все считают, что Себастьян Кордеро был потрясающим, и никто не понимает, как такое вообще могло произойти.
В свое время Жюстина была потрясена, увидев на множестве примеров, как самые отпетые мерзавцы после смерти вдруг превращались в достойнейших людей. Но в конце концов языки все равно развязываются.
– Не беспокойся, – ответила она. – Это явление временное. За восхвалениями последует целая куча сплетен о покойном.
– Может быть, – продолжил Монтейро. – Так или иначе, я не нашел ничего, что подтверждало бы версию о наркотиках. Во всяком случае, об этом они станут говорить с кем угодно, только не с полицейским.
Жюстина вынула из кармана половину листа и протянула своему напарнику.
