Like a Thief in the Night • shortstory by Lawrence Block • Cosmopolitan, May 1983 • Перевод с английского: В. Вебер
В 23-30 телеведущий порекомендовал ей оставаться на канале и посмотреть известнейший фильм Хичкока с Кэри Грантом. Она уже поддалась искушению, но в последний момент передумала и выключила телевизор.
В кофейнике кофе остался на донышке. Она перелила его в чашку, постояла у окна, высокая, стройная, привлекательная женщина, в деловом костюме и шелковой блузе, в которых провела этот день на работе. Одновременно деловитая и элегантная. Стояла у окна, выходящего на юго-запад и пила кофе из фарфоровой чашки.
Ее квартира находилась на двадцать шестом этаже дома, построенного на углу Лексингтон-авеню и Семьдесят шестой улицы, так что вид из окон открывался замечательный. Один из небоскребов в центре города заслонял здание, в котором вела дела «Тависток корпорейшн», но женщина и так знала, что там происходит, словно могла видеть в рентгеновском диапазоне.
Уборщики вечерней смены как раз заканчивали работу, ставили швабры и ведра в чуланы, переодевались в уличную одежду, чтобы к полуночи покинуть здание. В офисе семнадцатого этажа, который занимала «Тависток», они оставили, как и на остальных этажах, пару включенных ламп. В коридорах всегда горел свет: в нескольких офисах, на разных этажах, работали круглосуточно, так что…
Она любила фильмы Хичкока, особенно ранние, а от Кэри Гранта просто млела. Но она любила и дорогие наряды, и фарфоровые чашки, и замечательный вид из окна, и комфортабельную, уютную квартиру. Поэтому ополоснула чашку в раковине, надела пальто, на лифте спустилась в холл, и красномордый швейцар картинным жестом остановил для нее такси.
Будут другие вечера, другие фильмы.
Из такси она вышла перед офисным зданием в Западных Тридцатых улицах. Прошла через вращающуюся дверь, каблучки очень уж громко стучали по мраморному полу. Охранник, сидевший за маленьким столиком на пути к лифтам, при ее приближении оторвался от журнала.
— Привет, Эдди, — поздоровалась она, одарив его быстрой улыбкой.
— Здрасте, — буркнул он и вернулся к журналу. Она наклонилась над регистрационной книгой и в соответствующих графах написала: Элайн Холдер, Тависток, 1704 . Потом взглянула на наручные часы — 12-15.
Вошла в кабину лифта, и двери беззвучно закрылись. «Я буду там одна», — подумала женщина. Заполняя графы в регистрационной книге, она заметила, что наверху нет сотрудников ни «Тависток», ни других компаний, арендующих офисы на семнадцатом этаже.
Что ж, надолго она задерживаться не собиралась.
Когда двери кабины разошлись, она вышла в коридор и пару мгновений постояла, собираясь с духом. Достала из сумочки ключ, посмотрела на него, словно держала в руке творение не ведомой ей цивилизации. Повернулась и зашагала по свежевымытому полу, слыша только свои энергичные шаги.
1704. Дубовая дверь, панель матового стекла, с номером офиса и названием компании. Она еще раз глянула на ключ, прежде чем аккуратно вставить его в замочную скважину.
Ключ легко повернулся. Она толкнула дверь, вошла, позволив двери мягко закрыться за ее спиной.
И ахнула.
Менее чем в десятке ярдов от нее стоял мужчина.
— Привет, — поздоровался он.
Он стоял у стола с выдвинутым центральным ящиком. В сером, в мелкую полоску костюме, белой рубашке и аккуратно завязанном галстуке. На два или три года старше нее и на столько же дюймов выше.
Рука женщины прижалась к груди, словно для того, чтобы замедлить биение сердца. Ей даже удалось выдавить улыбку.
— Вы меня напугали. Я не знала, что здесь кто-то будет.
— Мы квиты.
— Простите?
— Я тоже не ждал компании.
А у него отличные белые зубы, отметила она. Видимо, не настолько перепугалась, чтобы не определить, какие у человека зубы. И открытое, дружелюбное лицо, что тоже не укрылось от ее внимания. Почему она вдруг подумала о Кэри Гранте? Разумеется, из-за фильма, который не посмотрела, плюс эта неожиданная встреча, вполне в традициях Голливуда: двое вдруг сталкиваются лицом к лицу в молчаливой могиле офиса и…
На его руках резиновые перчатки?
Должно быть, ее лицо изменилось, потому что он в некотором недоумении нахмурился. Потом поднял руки и согнул и разогнул пальцы.
— А, перчатки. Допустим, я скажу, что у меня экзема, которая обостряется от ночного воздуха?
— В Нью-Йорке это обычное дело.
— Я знал, что вы поймете.
— Вы — грабитель.
— Это такое неприятное слово, — запротестовал он. — Навевает мысли о грязном небритом оборванце, затаившемся в кустах. Кустов здесь нет, за исключением этого резинового фикуса, и я не таюсь.
— Значит, вор.
— Вор — да. Точнее, взломщик. Я мог бы снять перчатки, пока вы вставляли ключ в замок, но заслушался вашими шагами в надежде, что вы направляетесь в другой офис, и совершенно забыл, что они на мне. Впрочем, ничего бы от этого не изменилось. Еще минута, и вы поняли бы, что никогда раньше меня не видели, а потом неминуемо задались бы вопросом: а что, собственно я здесь делаю?
— Так что вы здесь делаете?
— Моему младшему брату необходима операция.
— Вроде бы я даже знаю, какая. Замена пораженной экземой кожи.
Он кивнул.
— Без операции он больше не сможет играть на трубе. Позволите поделиться одним наблюдением?
— Почему нет?
— Я вижу, что вы меня боитесь.
— А я-то думала, что не зря затратила столько усилий, пытаясь это скрыть.
— Вы затратили, но у меня невероятная восприимчивость. Вы боитесь, что я причиню вам боль. Вы думаете, если он может украсть, то способен и на насилие.
— Способны?
— Ни в коем разе. Даже в фантазиях. Я — убежденный пацифист. В детстве моей любимой книжкой был «Бык Фердинанд».
— Я его помню. Он не желал драться. Хотел нюхать цветы.
— Разве можно его за это винить? — Мужчина вновь улыбнулся.
Обаятельно, отметила она. Скорее, как Алан Альда, чем Кэри Грант. Ничего страшного. Ей нравился и Алан Альда.
— Вы боитесь меня, — вдруг выпалила она.
— С чего вы так решили? По легкой дрожи верхней губы?
— Нет. Просто сверкнула такая мысль. Но почему? Что я могу вам сделать?
— К примеру, вызвать копов.
— Я не собираюсь их вызывать.
— А я не причиню вам вреда.
— Знаю.
— Что ж, — он театрально вздохнул, — разве вы не рады, что хоть с этим мы разобрались?
Ее это радовало. Приятно осознавать, что они могли не бояться друг друга. Признавая новую стадию их взаимоотношений, она сняла пальто и повесила на вешалку, где уже висело клетчатое пальто. Судя по всему, его. Как быстро он тут обжился!
Когда она повернулась, он продолжал обживаться, выдвигая один за другим ящики стола. «Ну и нахал», — подумала она и улыбнулась. Спросила, что он делает.
— Роюсь, — ответил он и выпрямился. — Надеюсь, это не ваш стол?
— Нет.
— Слава Богу.
— А что вы, собственно, ищете?
Он на мгновение задумался, потом покачал головой.
— Вы, наверное, думаете, что у меня есть убедительная «легенда», но ее нет. Я ищу, что можно украсть.
— Ничего конкретного?
— Не люблю себя ограничивать. Конечно, утаскивать персональный компьютер я не собираюсь. Но вы и представить себе не можете, как много людей оставляют наличные деньги в своих столах.
— А вы берете то, что находите?
Он поник головой.
— Я знаю. Это грех. Можете мне не говорить.
— Люди действительно оставляют деньги в незапертом ящике стола?
— Иногда. Случается, что запирают ящики, но от этого открыть их не намного сложнее.
— Вы умеете открывать замки!
— Специфичный и странный талант, — признал он. — Но это все, что я умею.
— А как вы проникли сюда? Полагаю, открыли замок входной двери?
— Задача не из сложных.
— Но как вы прошли мимо Эдди?
— Эдди? Вы о том парне в холле? Он не столь надежен, как Берлинская стена, знаете ли. Я пришел около восьми. В такой ранний час они не такие бдительные. Нацарапал фамилию в регистрационной книге и направился к лифту. Потом нашел кабинет, в котором уже закончили уборку, прилег на диван и поспал.
— Вы шутите!
— Разве я вам до этого солгал? Уборщики отбыли в полночь. Я вышел из кабинета мистера Хиггинботама, он — патентный поверенный, и у него очень удобный старый кожаный диван, и отправился на охоту.
Она всмотрелась в него.
— Так вы уже бывали в этом здании.
— Время от времени заглядываю. Как и в другие.
— Вас послушать, получается, что у вас маршрут, совсем как у механика, обслуживающего торговые автоматы.
— Есть сходство, не так ли? Почему-то это сравнение не приходило мне в голову.
— Значит, вы вламываетесь в офисы…
— Не вламываюсь. Скажем так, вхожу.
