Крах Нострадамуса - Сергей Барахолкин

Иван Христофорович Дулин (в узком кругу сослуживцев и коллег просто — Дуля) робко просочился на улицу из душных офисных помещений ООО «Сурикат-плюс», местечковой фирмы, занимающейся противопожарными мероприятиями. Заняв укромный уголок за бетонной колонной, он достал из мятой пачки «Дуката» дешёвую папиросу и с наслаждением затянулся едким дурманом.

Этого пятидесятилетнего искателя приключений в жизни интересовали только две вещи — перекуры, и собственный вес в глазах окружающих. И если с первым пунктом у Дулина было всё окей — за годы контрактной службы в армии он досконально изучил технологию отлынивания от работы и со временем превратился в самого настоящего трутня, — то со вторым пунктом была явная неувязка. Всё дело в том, что Иван Христофорович Дулин был чрезвычайно глуп, и, как большинство глупых людей, обожал строить из себя чертовски умного.

Для реализации этой нелёгкой задачи он призывал на помощь всё своё мастерство и отвагу. В новый коллектив он врывался смело и решительно — сразу же выявлял лидера и пытался перебороть его мощным натиском своего (выдуманного им самим) интеллекта. Но, как обычно бывает в таких случаях, через пять — десять минут общения с этим оригиналом нормальный человек начинал понимать, что перед ним стоит обыкновенный пустозвон, не отягощённый колоссальным умом. От неминуемого разоблачения не спасали даже пышные, чуть покрытые сединой, усищи, которые наш Ваня отпустил исключительно для проформы. Более того, опытные собеседники по этим усам немедленно распознавали у Дулина прапорщицкий склад ума. Торчащие из ноздрей пучки седых волос тоже не прибавляли Ивану авторитета.

Для укрепления своих интеллектуальных позиций Дулин никогда не расставался с мощнейшим артефактом силы — головным убором КЕПКА! По древней легенде, много лет назад Иван купил свою первую кепку на Саламатьевском рынке у дряхлого старца. Надев головной убор на голову, Ваня ощутил невероятный прилив сил и энергии, и с тех пор её больше не снимал. С годами головной гардероб Дулина разросся: тут была зимняя кепка, осеннее — весенняя и даже летняя. Плотно нахлобучив вельветовый блин на голову, меж оттопыренных ушей, Иван был способен на любые подвиги. Кепка играла для него такое же значение, как, скажем, для средневекового рыцаря стальные доспехи — в ней он чувствовал себя уверенно и защищённо.

Я уверен, что читатель уже получил некоторое представление о внешнем виде и повадках Ивана Христофоровича. Пришла пора поговорить и об его интеллектуальных способностях. Чтобы читатель получил достаточное представление об этом титане мысли, давайте перенесёмся в недалёкое прошлое.

Восемь месяцев назад я сидел в тесном помещении проектного отдела и лениво барабанил указательным пальцем правой руки по клавиатуре. В голове витали мечты о стофутовой яхте с прекрасными незнакомками на борту, а в реалиях на экране монитора замер опостылевший проект. Коллеги по цеху, лениво возлежащие на стульях за соседним столом, тоже не стремились перетруждать себя работой — Антон переписывался по вайберу сразу с тремя поклонницами, а Женька нарочито медленно просматривал эротический коллаж, пожирая халявный офисный интернет-трафик.

Неожиданно дверь отворилась, и в помещение вошла личность, здорово смахивающая на беременного таракана — огромный живот, короткие кривые ноги, облачённые в ярко-синие джинсы, и саркастическая ухмылка человека, который думает, что ему всё по плечу. Довершала нелепый образ плотно одетая на голову вельветовая кепка, которая и помогла мне классифицировать данного субъекта, как бывшего военного, уволенного из рядов вооружённых сил в чине прапорщика. Так оно и оказалось. Почти. Эта высшая личность невероятным образом сумела дослужиться до звания майора, при этом оставаясь прапорщиком в душе.

Едва выяснилось, что перед нами стоит человек, который пришёл занять вакантную должность инженера по наладке шкафов пожарной автоматики (по протекции одного из сотрудников), как в каморку заглянул будущий начальник Ивана Христофоровича (отличный паренёк по имени Игорь) и, увидев перед собой почти вдвое старшего подчинённого, неуверенно произнёс:

— Ну что, Иван, скажи пожалуйста, ты знаешь, как работает простейший шкаф пожарной автоматики?

По затянувшемуся молчанию стало понятно, что Дулин не знает даже значения словосочетания «шкаф пожарной автоматики», не говоря уже о принципе его работы. Выдержав паузу, Иван, подбадриваемый одетой на голове кепкой, выдал гениальную фразу:

— А ты знаешь, как работает система тушения на подводной лодке?

Оторопевший Игорь начал было объяснять, что он, дескать, не служил и такие подробности, в принципе, знать не может, да и ни к чему это. И чтобы немного сгладить неловкую ситуацию вкратце описал Дулину принцип действия шкафа пожарной автоматики.

Выслушав коротенькую лекцию, Дулин наградил Игорька иронической улыбкой, которую, обычно, используют при разговоре с умственно отсталыми или детьми, и выдал вторую титаническую фразу:

— Ну! О чём я, собственно, и говорил!

Как Дулина после такого бескомпромиссного собеседования взяли на работу, я не знаю. Но факт остаётся фактом — Иван Христофорович начал свою нелёгкую трудовую деятельность в ООО «Сурикат — плюс». С первых же рабочих дней Ваня взял за правило активно отлынивать от работы, прикрываясь солидным возрастом и бесконечными перекурами, и навязчиво, но непринуждённо, втирать очки всем сотрудникам, пытаясь предстать в выгодном, для себя, свете. И если сам себе он казался восхитительным и неотразимым, то со стороны это выглядело настоящей клоунадой — Дулин постоянно влезал в чужие разговоры, давал идиотские советы по вопросам, о которых он не имел ни малейшего представления, очень часто предсказывал те или иные события, совершенно не заботясь об их последующем несовпадении.

На любую критику или упрёк у Дулина была приготовлена излюбленная фраза, защищавшая его, как ему казалось, словно силовое поле:

— Ну! О чём я, собственно, и говорил!

Постепенно ширма интеллектуала слетела с этого удивительного субъекта, как листья с деревьев по осени, обнажив недалекий ум и самодовольное бахвальство. Сотрудники ООО «Сурикат — плюс» начали избегать Дулина и смеяться над ним за его спиной. Наиболее отважные и уверенные в себе ребята смеялись ему прямо в лицо, на что у Дулина была припасена «домашняя заготовка» — он тоже смеялся, якобы над отличной шуткой, тем не менее прекрасно понимая, что смеются над ним.

Но все эти трудности не сломили Ивана Христофоровича, и, что самое ужасное, не изменили его характер — он продолжал нести чушь, выбирая себе в жертвы несчастных слушателей, у которых не хватало смелости остановить