Мы сидели в Лулином «файерберде» с Салли на заднем сидении, подыгрывающем на воображаемой гитаре Лулиному рэпу. Лула заглушила мотор, музыка смолкла, и Салли быстро переключил внимание.
— Выглядит, как дом с привидениями, — высказал Салли свое мнение. — У вас, парни, есть оружие?
— Ни к чему, — произнесла я. — Чтобы найти ключ, не нужно оружие.
— Ладно, но как, на хрен, печально. Я уже представил, как вы пинками вышибаете дверь и вламываетесь в дом. Ну, ты знаешь, задаете народу взбучку.
— Тебе следовало поменьше употреблять наркотиков на завтрак, — сказала Лула Салли. — Будешь вот так помогать, волоски в носу повыпадут.
Я отстегнула ремень безопасности.
— На переднем крыльце маленькая деревянная скамейка. Как удачно, что не придется входить в дом.
Мы пересекли газон с проплешинами, и Лула попробовала нижнюю ступеньку, замерев, когда та жалобно застонала под ее весом. Потом поднялась еще на одну ступеньку, стараясь избегать досок, которые явно сгнили.
Салли по пятам крался за ней. Клац, клац, клац — стучали его сабо. Я бы не сказала, что это трансвестит-невидимка.
Они взялись за концы лавки и перевернули ее.
Снизу не было никаких наклеек.
— Может, ветром сдуло, — предположила Лула.
Во всем Джерси не было ни ветерка, но мы проверили на всякий случай окрестности, поделив дворик на сектора.
Записки не было.
— Че? — возмутилась Лула. — Нас сгоняли напрасно.
Под крыльцом было небольшое пространство, закрытое деревянной решеткой. Я опустилась на карачки и заглянула за решетку.
— В записке сказано «под лавкой». Это может означать: под лавкой и под крыльцом.
Я пробежалась до машины и вытащила фонарик из бардачка. Потом вернулась к крыльцу, нагнулась и пошарила лучом по грязному полу. И, конечно же, там, прямо под той частью крыльца, которая поддерживала скамейку, оказалась банка.
Луч света поймал два желтых глаза, они секунду таращились, потом их обладатель шмыгнул прочь.
— Ты видишь что-нибудь? — поинтересовалась Лула.
— Ага.
— Ну?
— Там глаза. Маленькие желтые бусинки. И пауки. Много пауков.
Лула невольно содрогнулась.
Салли еще раз поправил стринги.
— Я бы взялась достать, только большая женщина типа меня не подойдет, — произнесла Лула. — Неужели нельзя было построить дыру пошире?
— Думаю, ты влезешь.
— Да нет же, я знаю, что не подойду.
Я подумала о пауках.
— Возможно, я тоже не подхожу.
— Я подойду, — сказал Салли, — но делать этого не буду. Я заплатил двадцать баксов за маникюр, и не собираюсь, твою мать, ползать под этим крыльцом с крысами.
Я опустилась на корточки и еще раз заглянула.
— Может, пошарить граблями и вытащить эту банку.
— Не-а, — заявила Лула. — Грабли не достанут. Там почти до конца лезть, а это слишком далеко. Да и где ты собралась взять грабли?
— Мы можем попросить у миссис Новики.
— Да уж, — хмыкнула Лула. — Судя по газону, садоводство — ее конек.
Лула встала на цыпочки и заглянула в боковое окно.
— Наверно, ее даже дома нет. Наверняка, к этому времени она уже вышла бы и поинтересовалась, что мы делаем на ее крыльце и все такое.
Лула переместилась к другому окну и прилепилась носом к стеклу.
— Ой-ей-ей.
— Что «ой-ей-ей»?
Ненавижу «ой-ей-ей».
— Тебе лучше на это взглянуть.
Мы с Салли спешно приблизились и прижали носы к стеклу.
Миссис Новики растянулась на полу в кухне. Вокруг ее головы было обернуто окровавленное полотенце, а рядом с ней валялась пустая бутылка "Джима Бима".[11] На ней была хлопчатобумажная ночнушка, а босые ступни вывернуты наружу.
— По мне, так чисто покойница, — сказала Лула. — Если тебе нужны грабли, лучше достань их сама.
— Я постучала в окно.
— Миссис Новики!
Миссис Новики и ухом не повела.
— Думаю, это случилось только что, — сделала вывод Лула. — Пролежи она тут на такой жаре чуток, то уже раздулась бы как пляжный мяч. И ее разорвало бы на куски. И вокруг бы валялись кишки, и кишели личинки.
— Не люблю пропускать зрелище кишок и личинок, — поделился Салли. — Может, нам стоит вернуться через парочку часов.
Я отвернулась от окна и направилась к машине.
— Мы должны вызвать полицию.
Лула следовала за мной по пятам:
— Особенно задержись на этом «мы», когда будешь звонить. А то от этих полицейских у меня сыпь по телу.
— Ты же больше не проститутка, тебе нечего беспокоиться насчет полиции.
— О, это последствия эмоциональных травм, которые они мне нанесли, — пояснила Лула.
Спустя десять минут позади меня у бордюра углом припарковались два «сине-белых». Из первой машины вышел Карл Костанца, взглянул на меня и покачал головой. Карла Констанцу я знала еще с начальной школы. Он всегда был тощим парнишкой с неровной стрижкой и острым языком. За последние несколько лет он раздался и нашел хорошего парикмахера. Он все еще был острословом, но под всем этим скрывался порядочный человек и очень хороший коп.
— Еще один покойник? — спросил Карл. — Чем ты занимаешься: устанавливаешь рекорд? Типа кто найдет больше трупов в городской черте Трентона?
— Она на полу в кухне. Мы даже в дом не входили. Дверь закрыта на замок.
— Как же ты определила, что она на полу, если дверь закрыта?
— Типа посмотрела в окно и…
Карл поднял ладонь, предостерегая.
— Не говори мне. Я не хочу слышать об этом. Уже жалею, что спросил.
Коп из второй машины подошел к боковому окну и встал там, держа руки на ремне.
— Она действительно на полу, — подтвердил он, заглянув в окно. Он постучал в окно. — Эй, леди!
Потом повернулся к нам и сощурил глаза против солнца.
— Мне кажется, она мертва.
Карл приблизился к передней двери и постучал:
— Миссис Новики? Это полиция. — Потом постучал громче: — Миссис Новики, мы входим.
Он дал хорошего тумака двери, гнилой косяк треснул, и дверь распахнулась.
Я последовала за Карлом на кухню и понаблюдала, как он наклонился над миссис Новики, проверяя пульс и выискивая признаки жизни.
В раковине валялись окровавленные полотенца, а на стойке нож для чистки овощей со следами крови. Сначала я подумала о стрельбе, но в пределах видимости пистолетов не наблюдалось, и не было никаких признаков борьбы.
— Лучше позвони и вызови патологоанатома, — сказал второму копу Карл. — Я точно не знаю, с чем мы тут имеем дело.
Салли и Лула заняли позиции, прислонившись к стене.
— Что ты об этом думаешь? — спросила Лула Карла.
Карл пожал плечами.
— Ничего. Выглядит очень мертвой.
Лула кивнула:
— Я тоже так подумала. Как только увидела ее, так и сказала себе: черт, да эта женщина — покойница.
Второй коп исчез, отправившись звонить, а Лула чуть ближе придвинулась к миссис Новики.
— Как вы думаете, что с ней случилось? Спорим, она упала и расшибла башку, а потом завязала голову полотенцем и отдала концы.
Версия показалась мне разумной… кроме присутствия ножа для чистки овощей с кровью и прилипшими к нему волосами.
Лула наклонилась, чтобы получше разглядеть полотенце, обернутое наподобие тюрбана.
— Здорово же она расшиблась. Крови много.
Обычно, когда люди умирают, то содержимое тел освобождается, и быстро возникает вонь. Миссис Новики не воняла, как труп. Миссис Новики пахла «Джимом Бимом».
Мы вместе с Карлом заметили эту странность и исподтишка переглядывались, как вдруг миссис Новики открыла один глаз и уставилась им на Лулу.
— А-А-А! — завопила, отпрыгнув на фут и врезавшись в Салли, Лула. — Ее глаз таращится на меня!
— Это, чтобы лучше видеть тебя, — прохрипело контральто миссис Новики, словно выпалил больной раком легких.
Карл ступил в пределы видимости миссис Новики:
— Мы думали, что вы умерли.
— Еще нет, милый, — сказала миссис Новики. — Но признаюсь тебе, что у меня чертовски болит голова. — Она подняла дрожащую руку и наткнулась на полотенце. — О, да, сейчас я вспомнила.
— Что произошло?
— Несчастный случай. Пыталась постричь волосы, рука соскользнула, и я порезалась. Немного кровоточило, поэтому я обернула полотенцем голову и сделала несколько глоточков из бутылки в медицинских целях. — Она с трудом попыталась сесть. — Точно не помню, что было дальше.
Лула уперлась рукой в бок:
— По мне, так похоже, что вы опорожнили бутылку и отрубились. Думаю, вы приняли слишком много этих глоточков в медицинских целях.
— А по мне, похоже, что недостаточно приняла, — пробормотал Салли. — Мне бы больше понравилось, если бы она окочурилась.
— Мне нужна сигарета, — заявила миссис Новики. — Кто-нибудь даст сигарету?
Я услышала, как подъехали машины, и в передней комнате раздались шаги. Вошел второй полицейский, за ним следовал некто в штатском.
